Глава 27.2

Цзи Бай сидела за столом и спокойно ела неаппетитную еду. Тао Цзячжи и Цзи Минчжи подложили ей овощи, переполненные чувством вины и долга.

Цзи Минчжи был настолько зол, что собирался позвонить директору Чэню.

Обе девушки были его дочерьми, и как он мог не знать, что слишком неравнодушно относился к Цзи Фэйфэй и был в долгу перед Цзи Бай?

И мать, и отец знали это в глубине души, но не могли быть справедливыми. О какой справедливость можно говорить? Цзи Фэйфэй, родившаяся с гемофилией, естественно, будет в приоритете.

Цзи Бай очень хорошо это знала, поэтому больше не ожидала, что ее родители изменят свое мнение. Она могла полагаться только на себя.

Глубокой ночью Цзи Бай сидела за столом и писала упражнения.

Даже если и есть дополнительные баллы для вступительных экзаменов, они не превысят больше 10. Она будет работать усерднее, и даже без них ее все равно смогут принять в университет, в который она планировала поступить.

Она просто не хотела мириться с этим, так как Цзи Фэйфэй со спокойной душой могла лишить сестру всего, что должно было принадлежать ей.

Девушка отложила ручку и открыла окно, в комнату ворвался прохладный ветерок. Она потуже запахнула воротник и посмотрела на холодный полумесяц в глубоком ночном небе.

О том, что дополнительные баллы принадлежат ее сестре, сообщили в Министерство образования. Как бы она ни спорила со своими родителями или ни подавала жалобу в школу, это было бесполезно. Цзи Бай вспомнила слова декана Циня, что через несколько дней ради интервью к Цзи Фэйфэй приедут журналисты СМИ, а также руководители Министерства образования.

Какое-то время она смотрела видео на экране своего телефона, в котором Цзи Фэйфэй крадет ее виолончель.

Почувствовав скуку, она собралась пойти прогуляться.

Была поздняя ночь. И родители, и Цзи Фэйфэй спали, поэтому никто не заметил, что Цзи Бай вышла из дома.

Сейчас в городе начиналась ночная жизнь. На улице можно было видеть постоянный поток машин и случайных пешеходов, проходящих мимо в спешке.

Она несла в себе воспоминания о двух жизнях, никто не мог понять ее, и от такого одиночества у нее почти перехватывало дыхание. Каждый раз, когда девушка просыпалась от ночных кошмаров, ей казалось, что она вернулась в свою предыдущую жизнь, медленно и в отчаянии ожидая смерти.

Мир очень сложен и опасен. Возможно, жить в нем нелегко, но она не хотела умирать.

Цзи Бай завернула в круглосуточный магазин и купила пачку дамских сигарет и зажигалку.

* * *

Се Суй и его друзья вышли из подпольного боксерского зала. Несколько ребят рассмеялись и собрались идти ужинать. Цзян Чжуннин вышел из круглосуточного магазина и небрежно сказал:

— Девушка, которая курит через дорогу, похожа на Цзи Бай из первого класса.

Цун Юйчжоу возразил:

— Ты слепой? Как может такая хорошая девушка, как Цзи Бай, не спать ночью и выходить на улицу покурить?

— Она действительно похожа.

Се Суй посмотрел на другую сторону улицы.

Девушка стояла у закрытой двери магазина с рольставнями. Ее миниатюрная фигура была небрежно закутана в просторный пуховик, с накинутым на голову капюшоном с меховым воротником, закрывающим половину лица. Ее глаза были глубоко спрятаны, а над переносицей пролегал ряд тонких и неровных теней.

В руке она действительно держала тонкую дамскую сигарету, и ее розовые губы мягко выпускали белый дым, который окутывал ее какой-то нереальной дымкой.

Цзи Бай сделала еще одну затяжку и, возможно, из-за непригодности своего организма закашлялась, а затем внезапно осознала, что ее тело никогда раньше не курило.

Как только она начала кашлять, кто-то забрал сигарету из ее рук. Цзи Бай подняла глаза и увидела Се Суя, стоящего перед ней с холодным лицом.

На нем был одет только тонкий свитер с V-образным вырезом, который подчеркивал его крепкую и стильную фигуру.

В свете уличного фонаря в его глубоких глазах читалось слабое ощущение холода.

— Что ты делаешь? — спросил он низким голосом.

Внезапно оказавшись пойманной за чем-то плохим, Цзи Бай на самом деле почувствовала себя довольно неловко. Она посмотрела на дамскую сигарету в руке Се Суя и прошептала:

— Ты же уже все видел.

Глаза парня наполнились гневом, и он спросил низким голосом:

— Кто тебя научил?

Разве это был не ты?

Цзи Бай чуть не выпалила это, прежде чем внезапно вспомнила, что это было воспоминанием из прошлой жизни.

Когда она и Се Суй жили вместе, он был гораздо более безнравственным, чем сейчас.

Цзи Бай поджала сухие губы и спросила:

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Я убью этого человека.

Девушка почувствовала себя виноватой, и у нее перехватило дыхание. Ей захотелось слегка рассмеяться и сказать, что он может покончить с собой.

Се Суй посмотрел на дамскую сигарету в своей руке, ее кончик был слегка влажным.

Он терпел какое-то время, но не сдержался и зажал фильтр губами.

Цзи Бай потеряла дар речи:

— Что ты делаешь?

Се Суй выдохнул полный рот дыма и сразу же затушил сигарету пальцем:

— Я запрещаю тебе курить.

— Почему ты беспокоишься обо мне?

— Как твой лучший друг, естественно, я буду переживать.

Се Суй погладил ее по затылку и яростно сказал:

— Если я увижу это еще раз, я действительно побью тебя, без шуток.

Он сказал это так, как будто отец учил свою дочь.

Цзи Бай отдернула его руку и подумала, что этот человек действительно придерживается двойных стандартов.

— Это слишком. Тебе можно, а мне нет?

— Верно. Мне можно, а тебе нет, — Се Суй погладил ее по щеке, его темные глаза были чрезвычайно серьезны. — Мы разные люди, сяо Бай.

Последнее «сяо Бай» было произнесено слабым прокуренным голосом, что звучало очень сексуально.

Цзи Бай почувствовала, что он ведет себя совершенно неразумно. Она оттолкнула его и повернулась, чтобы уйти, но Се Суй все еще выглядел встревоженным. Догнав ее, он схватил ее за тонкое запястье:

— Сяо Бай, послушай меня. Не стоит курить, это действительно нехорошо.

Цзи Бай никогда не подозревала, что у Се Суя тоже бывают моменты, когда он ведет себя так несдержанно и раздражительно, словно зануда.

— Ладно, я перестану курить, — терпеливо сказала Цзи Бай. — Отпусти меня.

— Я не шучу, — парень все еще волновался и крепко прижал ее к себе. — Если ты посмеешь курить за моей спиной, я…

Он задался вопросом: какие жестокие слова могли заставить девушку осознать серьезность ситуации?

Долгое время Се Суй прижимал ее к себе, прежде чем яростно сказать:

— Если я тебя поймаю еще раз…

Он взял ее за руку и коснулся жесткой пряжки своего ремня:

— Я больше не буду нежен с тобой, понятно?

— М-м...