Подслушивание (Часть 2)

”

Никто и не заметил, как за спиной говорящих, в тишине, стеклянная дверь приоткрылась на крошечную щёлочку.

В щели виднелись тёмно-карие, словно водопад, глаза мужчины, а сердце его бешено колотилось, как барабан.

— Что, ты тоже положила глаз на нашего господина Се? — как ни в чём не бывало, поддразнил Старина Чжоу. — Впрочем, господин Се и вправду чересчур хорош. Нормально, что вы, молодые девчонки, им увлекаетесь.

Лицо Цзян Мэнъин слегка покраснело, и она пробормотала в своё оправдание:

— Нет-нет, я для подруги спрашиваю.

Старина Чжоу усмехнулся, не приняв её слова всерьёз, и своим обычным прямолинейным тоном сказал:

— По моим наблюдениям, мало какая девушка выдержит характер босса. Вот доживёте до моих лет, тогда поймёте: красотой сыт не будешь.

Цзян Мэнъин ухватилась за главное, её глаза заблестели:

— Значит, он всё-таки холост?

— Холост-то холост, но брат Чжоу тебе один совет даст: не имей видов на босса. Девушек, которые на него заглядываются, немало, и раньше такое бывало. Некоторых, кто переходил границы, уволили. Не стоит рисковать работой ради мимолётной попытки.

Говоря о компании, Старина Чжоу рассыпался в похвалах:

— Но если честно, наша компания во всех отношениях очень даже хороша. Я раньше в другом месте работал, столько сил потратил, чтобы сюда перейти. Без преувеличения скажу, такую компанию днём с огнём не сыщешь.

Кто знает, проснулся бы Се Цзию от смеха во сне, если бы узнал, что у него есть такой преданный сотрудник.

В широком мягком кожаном кресле Се Цзию слегка откинулся назад и задумчиво уставился на дверь кабинета, из которого только что вышел. Поразмыслив некоторое время, он наконец набрал внутренний номер.

Тут же раздался формальный стук в дверь.

Помощник Чжан пришёл быстро.

— Господин Се, вы меня звали?

— Раньше в компании были девушки, которые пытались ко мне приблизиться? — спросил Се Цзию, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, всё ещё не в силах забыть подслушанный разговор.

Хотя помощник Чжан не знал, с чего вдруг Се Цзию задал такой вопрос, как ассистент, он должен был просто ответить правду.

— Было несколько. Те, что приносили вам в обед бенто с любовью, были ещё нормальными. Раньше были и такие, кто пытался разузнать ваш адрес, следили за машиной. Когда я их ловил, они прямо говорили, что устроились на работу, чтобы преследовать вас. Раз шансов нет, они не хотели продолжать работать и просто увольнялись. С такими случаями я справлялся сам, чтобы не беспокоить вас.

Се Цзию не ожидал, что офисные сплетни оказались не совсем беспочвенными слухами.

Он по-прежнему расслабленно сидел в кресле, погружённый в свои мысли. Небрежно, но совершенно явно он дал понять:

— Если в последнее время возникнут подобные ситуации, не нужно их останавливать.

«?»

Помощник Чжан впервые не смог сохранить подобающий и сдержанный вид. В тот момент, не то от короткого замыкания в мозгу, не то оттого, что язык перестал слушаться, он спросил:

— Какие ситуации?

Се Цзию бросил на него холодный мимолётный взгляд.

Помощник Чжан понял, что сказал что-то не то, но вопрос всё ещё не был до конца решён. Собравшись с духом, он спросил:

— На какой срок?

Взгляд Се Цзию был полон неясности. Он впервые осознал, что его толковый помощник совершенно не умеет угадывать мысли начальника.

Неудивительно, что у него до сих пор нет девушки.

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос и прямо выпроводил того, кого мысленно окрестил тугодумом: — Возвращайся к работе.

Только когда его неохотно выставили из кабинета, походка помощника Чжана стала непривычно медленной, не похожей на его обычные быстрые шаги. Выражение его лица было отсутствующим, словно он витал в облаках.

С запозданием до него дошло: неужели его босс… неужели железное дерево зацвело?

Говоря о Се Цзию, Чжан Чжэньжан, положа руку на сердце, мог сказать, что неплохо его знает.

Любой, кто услышал бы о детстве Чжан Чжэньжана, вздохнул бы и сказал, что оно было невероятно тяжёлым.

С тех пор как он себя помнил, слова «счастье» и «благополучие» казались ему чуждыми. В его семье были только бесконечные ссоры и ругань, сопровождаемые грохотом ломающейся мебели и частой сменой чашек и тарелок.

А ещё было его собственное мрачное детство, полное страха и осторожности.

Он с трудом пережил начальную школу, которая должна была быть беззаботной, но тут его вспыльчивого и раздражительного отца арестовали за азартные игры.

В одночасье пересуды соседей, избегание близких друзей, насмешки и издевательства одноклассников — всё это обрушилось на их разваливающуюся семью.

Чаще всего он слышал о том, какой его отец, и что поэтому он сам — неисправимый злодей, и что с ним нужно держаться подальше.

Словно из-за кровного родства он был обречён на судьбу злобного низшего отродья.

Мать давно очерствела от ежедневного насилия, утратив всякую привязанность к этому месту. Даже на Чжан Чжэньжана она смотрела с отчуждением, словно по принципу «любишь меня — люби и мою собаку», только наоборот.

Однако она всё же проявила последнюю каплю материнского долга.

Она дала ему немного денег на дорогу и адрес, велев ехать к бабушке в далёкий Лицзянск.

С тех пор она в одностороннем порядке разорвала с ним все связи.

И исчезла в бескрайнем море людей.