А он… даже отказывая, не чувствовал ни капли вины.
Потому что ему было всё равно.
Юнь Ли закрыла лицо подушкой и стиснула губы.
Так стыдно.
Так унизительно.
Зачем она вообще это сделала?
Ей отчаянно хотелось кому-то всё рассказать, найти хоть немного сочувствия, но делиться этим ни с кем не хотелось.
Спустя долгое молчание, она взяла в руки телефон, открыла браузер и вбила: [Попросила у парня WeChat — он отказал.]
Многие через это проходили.
На первый взгляд — обычная, не стоящая внимания, мелочь.
Но как ни крути, большинство всё же начинает сомневаться в себе: неужели я и правда настолько плох, если человек даже не захотел узнать меня поближе?
Юнь Ли долго читала чужие истории, прежде чем хоть немного пришла в себя. Больше она не предавалась грустным мыслям — просто уныло уселась за стол и открыла давно заброшенную коробку с жареной рисовой лапшой.
Откусила кусочек.
Она уже совсем остыла.
Юнь Ли проглотила, обречённо пробормотав:
— Моё сердце и то не такое холодное, как ты.
Поставила коробку в микроволновку. Пока та грелась, Юнь Ли открыла E-платформу. В последнее время навалилось слишком много дел — она даже брала отпуск и уже несколько недель не выкладывала видео.
В комментариях под прошлыми записями — вой голодных фанатов, умоляющих о возвращении «пропавшей без вести». Кто-то даже успел дать ей новое прозвище.
Юнь Ли засмеялась, пролистав пару сообщений. Подумала немного и набрала новую публикацию:
[Сяньюнь: Хватит звать меня солёной рыбой*, я вас умоляю. В субботу вечером будет обновление.]
П.п: Ироничное признание, что «да, я ленюсь, но не настолько!».
Только отправила — и тут же высыпались сотни комментариев.
Юнь Ли пролистала их — кроме напоминаний о выходе новых видео, её также тыкали носом в забытое обещание: подарок к пятистам тысячам подписчиков. Она ещё раньше собирала идеи, просила предложить темы — вариантов прислали море, глаза разбегаются.
Но чаще всего фанаты просили одно: стрим.
Юнь Ли почти не вела прямые эфиры. Первый раз был просто ради интереса — вышла на несколько минут и быстро отключилась. Казалось, что она не умеет импровизировать, а потому стрим будет скучным. Так что особого желания возвращаться к этому не было.
Редкие попытки — всё по настоянию подписчиков.
Но странное дело: зрителям вроде как нравилось.
Сейчас было уже довольно поздно, людей в сети должно быть немного. А у Юнь Ли на душе было неважно — хотелось с кем-то поговорить. Немного поколебавшись, она вернулась на диван в гостиной, настроила камеру, проверила одежду и ракурс. Убедившись, что всё в порядке, запустила прямую трансляцию.
В следующую секунду в эфир хлынул поток зрителей.
Юнь Ли собралась и поздоровалась. Глядя на экран, начала читать комментарии:
— Почему внезапный стрим? — О, это своего рода подарок на миллион подписчиков. Репетиция, так сказать.
— А что у тебя с фоном? — Юнь Ли открыла коробку, начала есть лапшу и объяснила: — Я переехала, ещё не всё разобрала. Потом обустрою красивый фон.
— Что ешь? — Жареную рисовую лапшу.
— Скучно, покажи какой-нибудь талант! А то зачем вообще стримить? — Юнь Ли спокойно ответила: — Нет у меня никаких талантов, иди в другой стрим.
— Что-то ты сегодня как-то замкнута, Сяньюнь… — Тебе показалось.
После этой фразы чат буквально взорвался шутками:
[Замкнута, не «закрыта»!]
«…» — Юнь Ли сразу вспомнила, как сегодня Фу Чжицзэ её поправлял. Глубоко вдохнула — она точно знала, что у неё нет проблем с произношением этого слова.
— Не переворачивайте всё с ног на голову. Я не ошиблась.
Следом чат стал закидывать её словами и скороговорками — словно решили устроить ей проверку по произношению.
Может, чтобы просто поразвлечь зрителей, а может, чтобы доказать, что не так уж она и слаба, Юнь Ли принялась выговаривать каждое слово с полной отдачей. Иногда даже импровизировала, придумывая нелепые фразы.
Так и прошло минут десять.
Юнь Ли доела лапшу, провела взглядом по экрану и в потоке новых сообщений выхватила одно слово.
[Чжицзэ…]
После выхода из кафе с десертами у Фу Чжицзэ зазвонил телефон.
Он взглянул на экран, затем нажал кнопку ответа. В трубке раздался голос Сюй Цинсуна:
— Ну где ты? Я уже машину забрал.
— Выхожу, — сказал Фу Чжицзэ.
— Ладно, подходи к стоянке.
— Угу.
Фу Чжицзэ отключил звонок, поднял пакет и снова вышел на улицу. Найдя машину Сюй Цинсуна, сел на пассажирское сиденье и поставил пакет рядом.
Сюй Цинсун, заводя мотор, глянул на него:
— Это ты для кого купил?
— Для отца.
— В такой-то час? Он ещё не спит? — небрежно бросил Сюй Цинсун. — Ты что, сейчас обратно в Бэйшань Фэнлинь* поедешь? Или со мной заедем в одно место?
П.п: Название жилого комплекса, района или загородного дома, дословно: «Кленовая роща у Северной горы»
Фу Чжицзэ выглядел смертельно усталым, глаза были полуприкрыты:
— Никуда не поеду.
Сюй Цинсун покачал головой и с усмешкой вздохнул:
— С твоим-то характером — и всё равно умудряешься девушкам нравиться. За последние пару дней мне несколько человек писали, все просили твой WeChat.
Фу Чжицзэ сделал вид, что не услышал.
Видя, как тот сидит, поникнув, Сюй Цинсун не стал продолжать. Протянул руку, выключил навигатор. В тот же момент в верхней части экрана всплыло уведомление с E-платформы:
[Вы подписаны на @Сяньюнь: 15 минут назад начался прямой эфир.]
Сюй Цинсун нечаянно нажал.
Он даже не заметил этого — до тех пор, пока в тихом, замкнутом салоне вдруг не появилось постороннее звучание. Услышав шум, он машинально глянул на экран — и там увидел лицо девушки, которая показалась смутно знакомой.
Ранее, когда обсуждали продвижение проекта EAW, Хэ Цзямэн показала ему список авторов, даже выдала отдельный аккаунт, где были подписки на всех приглашённых блогеров.
Чтобы выглядеть ответственным, Сюй Цинсун вошёл в аккаунт. Хотя всерьёз не вникал — пару раз бегло пролистал. Приложение, однако, регулярно присылало уведомления, и он за последние дни уже не раз случайно попадал в эфиры.
Он уже потянулся, чтобы закрыть окно, но вдруг замер, пригляделся:
— А-Цзэ… это ж та самая девушка, что в тот день сидела рядом с тобой.
Фу Чжицзэ чуть приоткрыл глаза, уловив движение и голос.
На экране снова возникла девушка, которую он видел совсем недавно. Она сидела на диване, в той же одежде, что и раньше. Маленькое лицо, светлая кожа — на камере выглядела почти так же, как в жизни.
У неё были большие выразительные глаза, она прямо смотрела в объектив. Взгляд уверенный, без той неловкости, с которой говорила при личной встрече.
Следом девушка заговорила — она будто бы нараспев, с неясной интонацией, повторяла одно слово:
— Чжицзэ… Чжицзэ…
Полночь. Пустынная улица. День мёртвых. Случайное нажатие и эфир, в котором с первых секунд девушка бормочет имя твоего попутчика, словно вызывает дух…
Фу Чжицзэ: «…»
Сцена получалась слегка… зловещая.
Сюй Цинсун помолчал, потом вслух произнёс:
— Она будто тебя по имени зовёт.
Прежде чем Фу Чжицзэ успел ответить, девушка сменила интонацию и прекратила своё «заклинание». Она посмотрела прямо в камеру и быстро проговорила:
— Он похож на волка.
Помолчала немного, будто подбирая слова, и с ленцой добавила:
— А на самом деле это собака.
В машине наступила тишина.
Через три секунды Сюй Цинсун осознал, что услышал, и повернулся к другу:
— Она тебя, что ли, обругала?
Фу Чжицзэ не понял:
— Что?
— Она сказала, что ты собака.
Фу Чжицзэ: «…»
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|