Глава 7.1

— Да чтоб тебя, мать твою… — Да Фэн хотел взорваться, но, встретившись с его взглядом, тут же стушевался. — Я… я извинюсь, ладно? Брат, ну зачем ты меня толкнул…

Он бурчал, не скрывая недовольства, и даже не взглянув на Юнь Ли, быстро пробормотал:

— Извиняюсь.

Словно боялся, что его услышат.

Однако Фу Чжицзэ не позволил ему отделаться так легко:

— Ещё раз.

Да Фэн был вынужден выговорить по слогам:

— Из-ви-ня-юсь.

Фу Чжицзэ тихо усмехнулся:

— И такого извинения достаточно?

«…» — губы Да Фэна сжались в прямую линию. Он уставился на него, потом выдавил:

— Прости.

— Тебе кажется, что глаза на мне выросли?

— Я… — Да Фэн глубоко вдохнул. Понимая, что извиняться бесконечно не хочется, он, наконец, повернулся к Юнь Ли:

— Прости. У меня сейчас голова совсем не варит, сам не знаю, почему я так поступил. Не бери в голову.

Юнь Ли всё ещё была встревожена. Она неопределённо кивнула, не в силах выдавить больше.

— Брат Чжицзэ, почему ты ещё не ушёл? — вышел тот, что покрупнее, стараясь сгладить ситуацию. — Ты бы лучше не курил, у тебя ведь простуда ещё не прошла?

— Угу.

— Этот парень просто напился, — продолжил он, — как проспится — сам всё поймёт.

Да Фэн буркнул недовольно:

— Я вообще-то не пьян.

Фу Чжицзэ не стал вступать в спор:

— Возвращайтесь.

Чувствуя, будто против него ополчился весь мир, Да Фэн начал что-то бормотать:

— Вообще-то это она первая сказала, мол, если я её пропущу, то…

Он не успел договорить — его рот накрыла чья-то ладонь, и дальше он только мычал. Его без труда оттащили вглубь переулка:

— Брат, тогда мы пошли, ладно? Я его отведу, чтоб протрезвел.

Когда они ушли, и без того тихое место стало казаться совсем пустынным.

Юнь Ли хотелось спросить, какие у него с ними отношения, но она подумала, что это будет слишком навязчиво. Постояв немного, она сжала в руках пакет и первой заговорила:

— Спасибо вам.

Ответа не последовало. Юнь Ли замерла, не зная, то ли уходить, то ли попрощаться как-то вежливее.

Внезапно Фу Чжицзэ спросил:

— А как ты меня сейчас назвала?

— А?.. — не поняв, Юнь Ли всё же послушно ответила: — Фу Чжичжэ?

— Цзэ.

— Что?

— Фу Чжицзэ.

«…» — Юнь Ли всё ещё не поняла, повторила, как запомнила: — Эм, Фу Чжичжэ?

Фу Чжицзэ затушил сигарету:

— Язык распрями и скажи ещё раз.

В этот момент до Юнь Ли дошло, в чём ошибка, и она тут же залилась краской.

У западных людей, как и у неё, часто возникают проблемы с различием свистящих и шипящих звуков. Видео с её участием часто обсуждали в сети из-за этого, и она действительно пыталась поправить произношение, но некоторые звуки всё равно были трудными, и даже на слух она не различала их.

Губы её дрогнули, она что-то прошептала — тихо, как комар, — но продолжить не решилась.

Однако Фу Чжицзэ, в отличие от того, как он вёл себя с Да Фэном, не стал придираться. Лишь задумчиво спросил:

— А откуда ты знаешь, как меня зовут?

Юнь Ли словно очнулась. За несколько секунд она перебрала в голове все их прошлые встречи — ни в одной он не называл своего имени.

Она же не могла честно признаться, что специально искала о нём информацию в интернете.

Это же… чересчур откровенно, нет?

Она запнулась:

— Я… слышала от ребят из EAW. Говорили, ты их новый коллега.

Звучало правдоподобно. Фу Чжицзэ кивнул, глянув мельком на время. Затем небрежно спросил:

— А ты сюда зачем пришла?

Юнь Ли тихо ответила:

— Хотела купить жареной рисовой лапши.

Фу Чжицзэ не стал переспрашивать:

— Угу.

— Хотя… — несмотря на то, что всё обошлось, тревога в ней не утихала, — тут как-то глуховато. Наверное, лучше я закажу доставку.

Пару секунд он молчал, а потом спросил:

— Где?

Юнь Ли машинально показала направление.

Фу Чжицзэ сказал:

— Пошли.

Юнь Ли: «…»

Он развернулся и пошёл вперёд, не дожидаясь её ответа.

Глядя на его спину, Юнь Ли вдруг ощутила, как сердце забилось быстрее. Помедлив немного, она вприпрыжку догнала его.

Лавка с жаренной лапшой-фэньгань* располагалась в одном из переулков.

П.п: Особый вид тонкой рисовой лапши, высушенной после приготовления, что делает её более плотной по текстуре и особенно популярной в южном Китае.

Место, хоть и было отдалённым, в этот час всё ещё оставалось оживлённым — покупателей хватало, в основном это были студенты из окрестных вузов.

Магазин с молочным чаем тоже работал, но после первой волны ажиотажа дела у него шли уже не так бойко, как прежде.

Они почти не разговаривали. Всё время ожидания провели в молчании.

Минут через десять Юнь Ли забрала пакет с заказом.

Вместе они вышли наружу.

Шли вдоль улицы, пока не дошли до обочины. Напротив раскинулся тот самый сквер, откуда Юнь Ли пришла — там по-прежнему кто-то танцевал под музыку, кто-то катался на скейте. Никаких признаков пустоты или одиночества.

Фу Чжицзэ остановился:

— Возвращайся домой пораньше.

— А?.. — Юнь Ли немного замешкалась. — …А, да. Тогда я пошла.

Сделав несколько шагов, она не выдержала и обернулась.

Он всё ещё стоял на том же месте.

Мужчина с тёмными чертами лица и бледной кожей, в белой футболке. Высокий, худой, как гордая одинокая сосна — стройный, но не хрупкий.

И в этот миг будто что-то прорвало сдерживающий запор.

Будто цветок, который долго не решался прорасти, в одиночестве пробился сквозь землю. Робкий, крошечный, он всё же поддался зову лунного света — и выбрался на поверхность, чтобы хоть одним глазком взглянуть на этот мир.

Юнь Ли забыла о своей социофобии, забыла, как всегда старалась держаться подальше от чужих.

В её голове осталась лишь одна мысль: «Если сейчас она не сделает шаг вперёд — возможно, это будет их последняя встреча».

А она… она надеялась.

Что они ещё увидятся.

Юнь Ли сглотнула, медленно сжала ладонь:

— Эм… я… можно я попрошу у вас контакты?

Фу Чжицзэ поднял взгляд.

Впервые решившись на такое, Юнь Ли совсем растерялась, судорожно объясняясь:

— Просто… я слышала, что вы заболели, а я знаю хорошее средство от простуды… хотела посоветовать…

Он не перебивал, словно давая ей договорить.

Через пару секунд Фу Чжицзэ спокойно произнёс:

— Спасибо, не нужно.

Помолчав ещё немного, он добавил:

— Забыл сказать… Надеюсь, поведение моего друга не повлияло на вас.

Простая фраза, но она моментально разрушила все её ожидания и грёзы.

Юнь Ли и не нужно было додумывать подтекст — его поступки ранее не несли никакого намёка.

Он помог ей только потому, что его друг вёл себя неподобающе.

А извинение — это извинение. Оно должно быть искренним.

Он не хотел, чтобы из-за всего этого у неё сорвались какие-то планы.

Долгая ночь, яркая и одинокая улица, дорога как черта, разделяющая два мира.

Звук в ушах словно оборвался, резкий писк, обрушение одно за другим.

Смятение захлестнуло с такой силой, что Юнь Ли стало трудно дышать.

Она слабо улыбнулась и почти шёпотом сказала:

— Ничего… тогда ладно. Надеюсь, вы скорее выздоровеете.

Сказав это, Юнь Ли даже не попрощалась. Она просто хотела поскорее уйти.

Когда она отвернулась, нос предательски защипало.

Быстро глянув на дорогу, она поспешно перешла на другую сторону.

***

Дома Юнь Ли скинула обувь, бросила пакет на обеденный стол.

Тремя быстрыми шагами добралась до дивана, и, как только плюхнулась, вся осела — словно из неё вытянули все силы.

Ей хотелось сделать вид, будто ничего не произошло, но в голове снова и снова всплывал образ Фу Чжицзэ.

На его лице не было ни малейшего колебания.

Будто всё, что она чувствовала — растерянность, волнение, надежда и стыд — всё это существовало только в ней.