Забвение

Забвение.

— Прости меня, Шишэн. За то, что случилось тогда…

— Прости? Твой отец приказал уничтожить весь мой клан! Триста пятьдесят один человек погибли от ваших мечей! Ты думаешь, одно «прости» вернёт их к жизни? Шангуань Янь, раз уж мы встретились на поле боя, сегодня один из нас должен умереть.

— Шишэн, мою жизнь ты можешь забрать в любой момент. Но прошу тебя, не трогай людей во дворце. Они невиновны, — Шангуань Янь понимал, что говорит, и понимал, что пережила Шишэн. Разве её родные не были невиновны?

— Невиновны? А триста пятьдесят одна душа моего клана разве были виновны?!

Принц привёл с собой тридцать тысяч воинов, у Чжао Шишэн было чуть больше двадцати тысяч. Сражаясь с Шишэн, Шангуань Янь лишь отступал. Разве мог он поднять руку на неё? Ведь это была его Шишэн!

Шишэн ненавидела его, но всё же не могла заставить себя убить. И всё же она направила меч ему в грудь. Она хотела проверить, уклонится ли он. Она выиграла — он не уклонился. Хотя мог. Меч пронзил его сердце.

— Шишэн, я говорил, что ты можешь забрать мою жизнь в любой момент. Эта Поднебесная тоже должна была принадлежать тебе. Если хочешь, забери её. Прости меня за то, что случилось тогда. Прости… — с этими словами он схватился за меч и толкнул его глубже. Его воины окружили принца, защищая его.

Шишэн замерла. Она не могла думать ни о чём, кроме мести.

Через два дня и одну ночь Шоучжоу был взят.

Узнав о смерти наследного принца и о том, что к столице приближается двадцатитысячная армия, император Бэйцзи понял, что лучше покончить с собой, чем попасть в руки Чжао Шишэн.

Выпив чашу с ядом, он умер, истекая кровью.

Во дворце началась паника. Кто-то погиб, кто-то бежал.

— Слишком лёгкая смерть для него, — сказал Чжао Цы, узнав о самоубийстве императора.

...

Государство Бэйцзи пало.

Чжао Цы взошёл на престол и основал государство Бэйши. Первый год его правления стал первым годом эры Аньши. Он желал Шишэн лишь покоя и мира.

К этому времени Чжао Шишэн была прикована к постели.

— Шишэн, стань моей императрицей.

— Чжао Цы, на самом деле я… — Чжао Цы ранее приказал Шишэн не называть его «Ваше Величество» и обращаться по имени.

— Не нужно никаких «на самом деле». Выздоравливай. Поговорим, когда ты поправишься.

Чжао Шишэн, подумав, решила написать ему письмо.

Вскоре она скончалась. Похороны прошли по обряду, подобающему цзюньчжу. Он уважал её решение.

— Ваше Величество, госпожа просила передать вам это письмо, — сказала Чэн Ли.

Чжао Цы открыл письмо.

«Чжао Цы, на самом деле, тогда тебя спасла не я, а моя сестра. Прости, что я не сказала тебе раньше. Я боялась, что ты будешь слишком горевать, ведь сестры уже не было… Прости, что не спросила тебя об этом раньше. Тогда я бы сразу всё объяснила. Прости меня, Чжао Цы».

Чжао Цы сидел перед погребальной табличкой Шишэн. — Шишэн, я никогда не рассказывал, как ты меня спасла. Откуда ты знаешь, что это была не ты? Ты была как луч света в моей мрачной жизни. Твоя сестра когда-то подарила мне жизнь, но ты дала мне силы жить дальше.

На самом деле я не сын военного советника. Я сам напросился к нему в приёмные сыновья, чтобы быть ближе к тебе. Ты была так добра, так хороша… Но почему в твоих глазах был только Шангуань Янь?

Чжао Шишэн так и не узнала, что Шангуань Янь не убивал её семью. Она так и не узнала, что Чжао Цы любил её всю свою жизнь.

Жизнь Шишэн была полна страданий.

Если будет следующая жизнь, пусть она проживёт её счастливо и беззаботно.