Глава 10. Часть 1

А Тэ, узнав о том, что в квартиру Цзе Ланьтин забрался вор, сказала:

— Бедный вор.

Цзе Ланьтин наградила ее уничтожающим взглядом.

— Но ты, как вошла, сразу к Аяну кинулась, — продолжила А Тэ. — Твое пианино, наверное, обиделось.

— Пианино — неживое, а Аян — живой, — отпив глоток воды, ответила Цзе Ланьтин.

А Тэ помолчала, а потом выдавила:

— Метко подмечено.

После этого случая Цзе Ланьтин специально установила хорошую металлическую дверь и, уходя на работу, тщательно запирала ее, чтобы эта странная история не повторилась. Хотя при этом она лишила Аяна возможности выходить на прогулки, ничего не поделаешь.

К тому же, после того, как Аян отвел ее в тот зоомагазин, она поняла, что он может сам выходить из квартиры, что тоже было опасно, поэтому лучше было пресечь это на корню. Что касается Гао Ляна, то она объяснила ему, что Аян выбрал магазинчик старушки в переулке, поэтому ей очень жаль, но она больше не сможет поддерживать его бизнес.

Гао Лян беззаботно ответил, что главное — потребности Аяна, и что они все равно могут общаться и встречаться.

Все вроде бы наладилось, за исключением того, что в последнее время Цзе Ланьтин много работала и часто задерживалась допоздна. Ее это не особо беспокоило, ведь ей платили за сверхурочные, так что немного потрудиться было не жалко.

Она переживала только о том, сможет ли Аян вовремя поесть. А Тэ, которая тоже работала сверхурочно, спокойно сказала:

— Не волнуйся, с котами ничего не случится, если они поедят на несколько часов позже. Мы же тоже не всегда едим вовремя. Неужели твой Аян нежнее тебя? К тому же, ты не будешь все время так много работать, все наладится, не переживай.

Цзе Ланьтин хотела сказать, что Аян для нее действительно важнее, но, помня о деспотичном характере А Тэ, промолчала.

Однако слова А Тэ немного успокоили Цзе Ланьтин. Тем более, когда в первый день сверхурочной работы, вернувшись домой, она обнаружила, что Аян не умер от голода, и, когда она приготовила ему еду, он ел не жадно, а как обычно, неторопливо, она наконец успокоилась и полностью посвятила себя работе.

Если ее что-то и тревожило, так это то, что каждый вечер, возвращаясь домой по темному переулку, она немного боялась. Как ей было известно, в этом районе не очень хороший правопорядок, да и жила она в переулке, поэтому вероятность встретить преступников была довольно высокой.

Ей было грустно. Хорошо бы иметь парня. Тогда она могла бы попросить его встретить ее на автобусной остановке и проводить до дома.

Несколько вечеров, добираясь до дома в страхе и трепете, она, первым делом, брала на руки Аяна, чтобы немного успокоиться. Однако постоянное благополучие немного ее расслабило.

Во вторник Цзе Ланьтин и А Тэ работали почти до десяти вечера, прежде чем закончили последний проект.

— Наконец-то, — Цзе Ланьтин откинулась на стуле и с облегчением вздохнула. — С завтрашнего дня больше никаких сверхурочных. Сегодня так поздно. Хорошо, что еще ходят автобусы.

— Если бы не я, ты бы еще работала, — А Тэ посмотрела на нее. — Всего-то десять часов. Мы весь день трудились, хорошо же, что раньше закончили. Ты же не скажешь, что ради одного дня сверхурочных готова работать еще один день?

— Конечно, нет! — Цзе Ланьтин вскочила. — Я что, такая меркантильная? Между деньгами и безопасностью я, конечно же, выберу безопасность.

А Тэ посмотрела на нее, моргнула и ничего не сказала.

Как обычно, Цзе Ланьтин и А Тэ расстались у здания компании. Цзе Ланьтин дошла до остановки и села в автобус. Через двадцать минут она вышла.

Большинство магазинов на улице уже закрылись, только уличные фонари упорно светили, и от этого Цзе Ланьтин стало еще страшнее. Она нервно огляделась по сторонам и быстро направилась в переулок. Обычно она так поздно не возвращалась, а сейчас, думая об Аяне и о том, что опасность гораздо выше, чем обычно, она шла еще быстрее.

Она шла, опустив голову, по темному переулку, освещенному лишь несколькими старыми, давно не менянными фонарями, крепко сжимая сумку. Вскоре она услышала голоса, мужские голоса, причем не одного мужчины. Цзе Ланьтин испугалась. Ее опасения оказались не напрасными, потому что навстречу ей шли несколько шатающихся мужчин, явно пьяных.

Цзе Ланьтин с детства боялась пьяных. Возможно, это было связано с ее отцом, который, напившись, бил ее мать. В такие моменты она затаскивала мать к себе в комнату, запирала дверь и, обняв ее, сидела на кровати, не обращая внимания на то, как отец стучит в дверь.

Страх рос в ней с каждым днем, пока ее родители не развелись. Только тогда она постепенно начала успокаиваться. Но и сейчас, встречая пьяных, она старалась держаться от них подальше. Поэтому первой ее мыслью было — бежать.

Но она хорошо знала этот переулок, здесь негде было спрятаться. Сделав пару шагов, она услышала, как один из мужчин сказал:

— Эй, девушка, постой! Что это ты нас увидела и сразу убегаешь?

Цзе Ланьтин поняла, что ей не успеть добежать до улицы. Эти мужчины точно окажутся быстрее. Закрыв глаза, она обернулась:

— У меня нет денег.

— Нам не нужны твои деньги, — рассмеялся один из мужчин.

— У тебя хорошая фигурка, — добавил другой.

Сердце Цзе Ланьтин похолодело. Она боялась именно этого. Изнасилование — пусть банально, но, к сожалению, довольно распространенное преступление. В голове у нее пронеслись мысли, которые были у нее, когда она тонула в море.

«Все кончено, на этот раз мне точно конец. Меня изнасилуют и убьют в моем собственном переулке».

Она почувствовала отчаяние.