Смятение и тревога

Гу Чунь съел уже треть закусок, губы его стали еще ярче, но выражение лица почти не изменилось.

Конечно, эти блюда сильно отличались по вкусу от вареного картофеля или вареной капусты, но для Гу Чуня вкус был как электрический ток — мгновенное ощущение, которое быстро исчезало.

— Вкус еды не вызывает у меня сильных эмоций, — сказал он, глядя на Шу Юнь, которая вспотела, покраснела и смотрела на него с недоумением.

Шу Юнь, открыв рот, как щенок, пыталась отдышаться. «Он действительно странный…» — подумала она.

Есть молча было неловко, и Шу Юнь, чтобы разрядить обстановку, начала задавать вопросы о работе Гу Чуня, о его команде и о том, почему он так поздно работает. Гу Чунь, хоть и не был разговорчив, отвечал на все ее вопросы.

Незаметно для себя они почти все съели. На улице стемнело и стало тише.

Вдруг где-то неподалеку раздался звон разбитого стекла.

Хозяин кафе выбежал на улицу, чтобы посмотреть, что случилось, и быстро вернулся.

— Ничего страшного, — сказал он. — Одна девушка перебрала и разбила бутылку. Я потом уберу, чтобы никто не поранился. Будьте осторожны, когда будете выходить.

Шу Юнь уже надела куртку и собрала сумку. Она вышла вместе с Гу Чунем, собираясь перед тем, как поехать домой, зайти в магазин за чипсами.

— Спасибо, — сказал Гу Чунь Шу Юнь, снова надевая капюшон и маску. Шу Юнь почувствовала, что только что возникшая между ними близость вдруг исчезла.

Когда они собирались попрощаться, то неожиданно увидели, что «девушка», разбившая бутылку, — это Дин Ишань. Она тоже их заметила, подняла голову и с печальным видом подошла к ним.

Ее обычно идеально уложенные волосы были растрепаны, безупречный макияж размазан, губы бледные, а подол дорогого пальто был чем-то испачкан…

Больше всего пугало то, что ее обычная уверенность исчезла, а в глазах читались растерянность, тревога и даже печаль.

Шу Юнь никогда не видела Дин Ишань в таком жалком состоянии.

Дин Ишань, словно не замечая Шу Юнь, подошла прямо к Гу Чуню и дотронулась до его лица, скрытого под маской. У Шу Юнь от этого зрелища мурашки побежали по коже.

Она уже хотела незаметно улизнуть в магазин и вызвать такси, как вдруг Дин Ишань заговорила:

— Гу Чунь, чем я хуже этой глупой, ленивой и скучной девчонки?

Шу Юнь остановилась, выпрямила спину и решила досмотреть этот спектакль до конца. В конце концов, она была той самой «глупой, ленивой и скучной девчонкой».

Гу Чунь не отстранился, лишь слегка отступил назад и спросил:

— Ты имеешь в виду Шу Юнь? Зачем тебе с ней сравнивать себя?

Дин Ишань, которая обычно держалась так уверенно, вдруг расплакалась.

— Даже если я тебе совсем не нравлюсь, мог бы ты хотя бы не притворяться, что не замечаешь моих чувств? — всхлипывая, сказала она. — Я сама не понимаю, почему… Ты просто красивый, а характер у тебя как у камня, ты ни остроумный, ни романтичный… Но я не могу, как раньше, просто напиться, познакомиться с другими парнями и забыть обо всем… Почему я такая хорошая, а ты, ни в кого не влюбленный, так холодно меня игнорируешь?

Она рыдала, а Гу Чунь стоял неподвижно, как столб.

Шу Юнь стало неловко, и она легонько толкнула Гу Чуня в руку:

— Может, утешишь ее?

Если на лице Гу Чуня и было какое-то выражение, то это было недоумение.

— Я не понимаю, почему она говорит, что я ей нравлюсь, — сказал он. — Не понимаю, почему она плачет из-за того, что мы с тобой едим куриные шеи, и не понимаю, почему ты просишь меня ее «утешить»… Я видел, как это делают в сериалах, но не понимаю смысла. Не знаю, обманывают ли они себя или друг друга…

Дин Ишань разрыдалась еще сильнее, а Шу Юнь почувствовала себя еще более неловко. «Какой бессердечный человек!» — подумала она. — Мне нужно уходить отсюда, пока я не вляпалась в эту историю…

Она думала, как бы ей незаметно улизнуть, как вдруг Дин Ишань, потеряв контроль над собой, бросилась на грудь Гу Чуню и обняла его за шею, отказываясь отпускать.

Шу Юнь даже не стала вызывать такси, а просто бросилась прочь.

Гу Чунь, ошеломленный, с недоумением смотрел, как Шу Юнь, словно убегающий преступник, схватила велосипед и, тяжело дыша, уехала под мелким снегом.

Примерно через полчаса Шу Юнь, вся взмокшая, стояла у дверей своей квартиры. «Ну почему мне так не везет?» — пробормотала она, пытаясь дрожащими, покрасневшими от холода руками найти ключи в сумке.

Войдя в квартиру, она скинула обувь и сумку, с криком упала на диван, включила обогреватель и, наконец, немного успокоилась…

В темной комнате горела лишь тусклая лампа. Шу Юнь смотрела на свою вытянутую тень на гладком полу и думала: «Интересно, что там с Гу Чунем и Дин Ишань? Даже если Гу Чунь такой черствый, он же не мог оставить ее одну и, наверное, отвел ее домой…»

Что было дальше, Шу Юнь даже представить боялась…

Шу Юнь была отчасти права, отчасти нет.

Дин Ишань действительно прижалась к ошеломленному Гу Чуню и прошептала ему на ухо:

— Мне сегодня очень плохо, — сказала она. — Пожалуйста, побудь со мной. Я боюсь идти домой одна, мне будет еще хуже…

— Я не могу пойти к тебе, — ответил Гу Чунь. — Мне нужно покормить щенка.

Дин Ишань, вытирая слезы, сказала:

— Тогда я пойду к тебе. Только на одну ночь, я могу поспать и на диване…

Честно говоря, даже если бы девушка осталась у него на ночь, это не доставило бы Гу Чуню никаких неудобств. Но его дом, лишенный всякого уюта, кроме присутствия «щенка», был для него самым важным местом в этом незнакомом мире, и Гу Чунь не хотел впускать в свою жизнь кого бы то ни было.

Пока он не знал всех своих слабых мест, он старался избегать любых ситуаций, в которых их могли бы обнаружить.

К тому же, согласно открытым им закономерностям, он не хотел, чтобы Дин Ишань еще больше к нему привязалась…

Ведь чем сильнее «симпатия», тем больше внимания, а это заставляло его чувствовать себя неуютно.