(ЗАВЕРШЁН) Глава 4: Павильон сутр и пять лет спустя

— Дитя моё, — раздался голос длиннобрового старца, пока аббат и настоятели всё ещё пытались совладать с бурей мыслей. Он шагнул вперёд и мягко произнёс. — Дай-ка я посмотрю твою руку.

— Хорошо…

Линь Юань не стал отказываться. Да и мог ли он? Одного взгляда на этого почтенного монаха хватило, чтобы тонкая нить врождённой ци в его даньтяне затрепетала от страха.

Было очевидно: сила этого старца далеко превосходила всё, что он мог себе представить. Он был на голову сильнее аббата и настоятелей, ведь в их присутствии Линь Юань не ощущал подобного давления.

— Совершенное владение боевым искусством порождает внутреннюю ци… — прошептал длиннобровый старец, едва коснувшись правой руки Линь Юаня. Его ладонь излучала обжигающий жар, который тут же распространился по телу мальчика. Вздохнув, он констатировал. — Он действительно довёл высшее искусство до уровня полного мастерства.

— Породил ци?

Услышав это, аббат Храма Великого Чань и остальные настоятели одновременно выдохнули с облегчением. Хотя они и предполагали такой исход, поверить в него всё равно было трудно.

Путь боевых искусств в этом мире делился на четыре ступени: Постнатальную, Врождённую, Грандмастера и Великого Грандмастера. Как правило, Грандмастер уже считался потолком развития, а Великие Грандмастеры появлялись раз в несколько сотен лет, если не реже. Подавляющее большинство воинов в мире принадлежали к Постнатальному и Врождённому уровням.

Существовало три основных пути перехода от Постнатального к Врождённому уровню.

Первый — принять редчайшее небесное и земное сокровище. Стоило лишь полностью усвоить его силу, и даже обычный человек мог стать воином Врождённого уровня.

Второй — для воинов на пике Постнатального уровня. Им нужно было ухватиться за миг озарения и совершить прорыв. Это был самый распространённый путь, которым следовало большинство мастеров.

И третий — довести одно из высших боевых искусств до уровня полного совершенства. Высшие искусства были плодом титанических трудов и многолетних размышлений Грандмастеров. Техника, доведённая до совершенства, развивала определённый аспект человеческого тела до абсолютного предела, и самозарождение врождённой ци становилось естественным следствием.

Вот только мастера, достигшие Врождённого уровня таким путём, обычно были уже в возрасте пятидесяти-шестидесяти лет. Они десятилетиями, днём и ночью, оттачивали своё искусство, пока однажды, по счастливой случайности, их не осеняло прозрение.

Но чтобы ребёнок трёх-четырёх лет от роду постиг высшее искусство… Об этом ни аббат, ни настоятели никогда даже не слышали. Такое можно было объяснить лишь одним: перед ними был гений, рождающийся раз в тысячу лет, наделённый врождёнными знаниями.

— Малыш, ты желаешь стать моим учеником? — внезапно спросил длиннобровый старец, глядя на Линь Юаня со сложным выражением лица.

Эти слова нисколько не удивили ни аббата, ни остальных настоятелей. После того как они убедились, что Линь Юань не только самостоятельно постиг высшее искусство, но и довёл его до совершенства, всем стало ясно — его талант к боевым искусствам, без сомнения, величайший в истории Храма Великого Чань за последнюю тысячу лет. Наставлять такого гения во всём храме был способен лишь этот длиннобровый монах. Что до аббата и настоятелей… строго говоря, они, как и Линь Юань, находились на Врождённом уровне. Какое право они имели брать его в ученики?

— Ученик приветствует наставника! — без промедления поклонился Линь Юань старцу.

Стать его учеником — это была невероятная удача, которая экономила ему уйму времени. По правилам храма, любой послушник, кем бы он ни был, должен был пройти долгий путь: три года быть монахом-посыльным, три года — разнорабочим, три года изучать сутры в зале проповедей и ещё три года служить в Дворе Дисциплины. Лишь по прошествии этих двенадцати лет он получал право прикоснуться к истинным боевым искусствам Храма Великого Чань.

Если бы Линь Юань не проявил свой дар и затаился среди обычных послушников, он бы впустую потратил драгоценные годы. Конечно, с его запредельным постижением он мог извлечь пользу даже из созерцания гор и рек, но стартовые условия решали всё. Чем выше планка, тем грандиознее результат. Учитывая, что ему было отведено всего двадцать лет в этом мире, сидеть сложа руки было непозволительной роскошью.

Теперь же, под руководством единственного в храме Грандмастера, да ещё и с его невероятным талантом, Линь Юань мог развиваться с невиданной скоростью.

* * *

Два месяца спустя.

Линь Юань сидел напротив своего наставника.

— С сегодняшнего дня будешь жить в Павильоне сутр, — распорядился длиннобровый монах, и уголок его рта едва заметно дёрнулся.

Эти слова означали одно: старый мастер признавал, что ему больше нечему учить Линь Юаня.

И ничего с этим поделать было нельзя. Постижение юного ученика было слишком чудовищным. Вначале Грандмастер ещё мог давать ему какие-то советы и наставления, но уже через несколько дней он почувствовал неладное.

Издревле для описания гениев использовали выражение «услышав одно, постигает три». Но Линь Юань не просто постигал три. Он постигал десять! Он постигал сто! Что бы ни говорил ему наставник, мальчик мгновенно всё схватывал на лету и на основе полученных знаний выводил ещё более глубокие концепции.

К ещё большему изумлению старого монаха, невероятный талант Линь Юаня проявлялся не только в боевых искусствах, но и в постижении буддийских сутр и Дхармы.

Перед лицом такого феномена даже могучий Грандмастер чувствовал себя беспомощным. В итоге их занятия всё меньше походили на обучение и всё больше — на равный диспут двух великих мудрецов. А некоторые мысли, высказанные Линь Юанем, приносили огромную пользу самому Грандмастеру, открывая ему новые горизонты.

И всё это — всего за два месяца.

— Павильон сутр? — глаза мальчика загорелись.

Павильон сутр был сокровищницей, где хранились все боевые искусства Храма Великого Чань. Это было самое сердце и самая охраняемая святыня монастыря. Семьдесят два Высших Искусства хранились на втором этаже. А на третьем, как говорили, находились техники, превосходящие даже их.

Линь Юань давно мечтал попасть туда, но наставник не разрешал, говоря, что он слишком юн, и соприкосновение со столь глубокими знаниями может повредить его душевному равновесию.

— В Павильоне собраны труды Грандмастеров всех поколений нашего храма, — махнул рукой длиннобровый старец с видом человека, махнувшего на всё рукой. — Там ты, вероятно, сможешь научиться большему.

Раз уж он не может учить Линь Юаня, пусть его учат поколения великих мастеров прошлого.

На самом деле, простым ученикам вход в Павильон сутр был строжайше воспрещён. Но Линь Юань был другим. С разрешения Грандмастера для него не было никаких преград.

В тот же день старый наставник объявил, что уходит в затвор.

А Линь Юань поселился в Павильоне сутр.

В возрасте всего трёх лет он погрузился в безбрежный океан боевых знаний. Семьдесят два Высших Искусства были лишь самой известной его частью, но помимо них там были и многие другие техники.

— «Ицзинь цзин»?

На втором этаже Павильона сутр Линь Юань взял в руки древний манускрипт.

«Ицзинь цзин» — «Канон преобразования мышц и сухожилий» — была особой техникой, способной перестроить меридианы и улучшить предрасположенность к боевым искусствам. Её ценность превосходила даже Семьдесят два Высших Искусства. Однако во всём Храме Великого Чань не было ни одного человека, кто смог бы её освоить. Причина крылась в запредельно высоком пороге вхождения: техника требовала не только понимания боевых искусств, но и глубочайшего постижения сути буддийских сутр.

Возможно, длиннобровый старец и обладал достаточной мудростью для её освоения, но для Грандмастера «Ицзинь цзин» уже не имела такого значения.

Линь Юань взял оригинал и с головой ушёл в чтение.

Прошло три дня.

* * *

【Ваше постижение запредельно. Изучая особую технику «Ицзинь цзин», вы постигли особую технику «Искусство Преобразования Мышц, Очищения Костного Мозга, Закалки Тела, Обновления Крови и Закалки Духа»】

Сердце Линь Юаня радостно забилось. Он почувствовал, как таинственный поток энергии начал циркулировать по его телу, медленно укрепляя меридианы, плоть и кровь. Эта сила не ограничивалась физическим телом — она питала и его дух, и его душу.

«Оригинальный «Ицзинь цзин» лишь изменял сухожилия — слишком узко. А моё «Искусство»… оно укрепляет всё тело целиком, без слабых мест. Даже Великий Грандмастер позавидовал бы!» — на его губах появилась довольная улыбка.

Два месяца под руководством Грандмастера не прошли даром. Теперь Линь Юань был не так уж несведущ в боевых искусствах этого мира. Грандмастеры не уделяли особого внимания костям и сухожилиям. Вернее, у каждого из них эти аспекты тела уже были развиты до предела, доступного обычному человеку. Но вот последующие этапы — закалка тела, обновление крови и закалка духа — могли оказать огромное влияние даже на воина такого уровня. Особенно закалка духа — поговаривали, что даже Великие Грандмастеры отчаянно искали техники, способные укрепить ментальную силу.

«С этим «Искусством» я смогу достичь уровня Грандмастера гораздо раньше», — с удовлетворением кивнул Линь Юань.

Постигнув «Кулак Великого Архата-Будды», он одним прыжком перешагнул Постнатальный уровень и сразу вошёл во Врождённый. Но его Врождённый уровень был, так сказать, сильным снаружи, но слабым внутри. В конце концов, другие мастера достигали этого, годами накапливая кипучую кровь и энергию, прежде чем сформировать врождённую ци. А ци, которую он создал в теле трёхлетнего ребёнка, уступала им и в качестве, и в количестве.

Конечно, раз уж он достиг этого уровня, всё остальное было лишь вопросом времени.

Но теперь, с «Искусством Преобразования Мышц, Очищения Костного Мозга, Закалки Тела, Обновления Крови и Закалки Духа», которое питало его тело и дух, он экономил даже это время. Эта техника, намного превосходящая «Ицзинь цзин», всесторонне улучшала и совершенствовала его.

Так и вышло.

Линь Юань поселился в Павильоне сутр. И пробыл там пять лет.