2003 год, лето.
У входа на биржу труда в Наньяне толпился народ. Ближе к полудню оттуда хлынула целая волна людей, словно из прорвавшейся трубы. Стеклянные двери с обеих сторон жалобно скрипели и даже немного деформировались, так что казалось, вот-вот разлетятся на осколки.
К счастью, этого не произошло.
Администрация биржи громко призывала всех соблюдать порядок и выходить по очереди, но никто не слушал. Молодые выпускники толкались, а люди постарше стояли поодаль, наблюдая за этой суматохой с усмешкой.
В отличие от тех, кто боролся за место под солнцем, у них была стабильная работа, гарантирующая безбедное существование («железная чашка риса»).
Дуань с трудом выбрался из толпы — вернее, его буквально вытолкнула людская волна. Ему даже показалось, что на мгновение его ноги оторвались от земли. Одному небу известно, как он умудрился «вылететь» наружу.
Оказавшись на свободе, он отбежал в сторону, оглянулся на по-прежнему бурлящую толпу у входа и облегченно вздохнул.
Остаться в живых после такого — уже удача. Однако радость быстро сменилась унынием.
Работу он так и не нашел. В ушах все еще звучали отказы: «Выпускник университета? Нам нужны опытные рабочие. У вас нет опыта, вы не подходите». «Студенты теперь сами работу ищут? Разве вузы больше не распределяют выпускников? Ах да, с этого года отменили. Извините, нам нужен водитель, а у вас даже прав нет…»
Дуань отвернулся от биржи и посмотрел на оживленную улицу. Машины поднимали клубы пыли и выхлопных газов, которые в полуденном зное создавали иллюзию дымки.
В его глазах читалась боль.
Будь проклята эта новая политика!
Если бы не недавнее постановление «Для обеспечения полной адаптации выпускников к потребностям социалистического строительства», отменившее распределение выпускников во всех университетах провинции, он бы уже сидел в офисе какого-нибудь государственного предприятия.
Конечно, он был одним из первых выпускников после расширения набора в вузы, и это тоже стало причиной сложностей с трудоустройством. Только в Наньяне в этом году девять тысяч выпускников восьми университетов вышли на рынок труда, не считая учащихся техникумов и колледжей.
Это число было настолько пугающим, что газеты пестрели заявлениями экспертов о наступлении первой волны кризиса на рынке труда.
И Дуань оказался одним из пострадавших от этой волны.
Он присел на корточки, как уставший рабочий, достал из кармана мятую пачку сигарет «Хунхэ», отсчитал одну, аккуратно выпрямил погнувшийся фильтр, сунул в рот и, чиркнув зажигалкой с изображением вульгарной красотки, глубоко затянулся. В его глазах, затуманенных дымом, читалась растерянность.
Раньше он не курил, но в последнее время нервы были на пределе, и он вспомнил рассказы соседей по общежитию о том, как сигареты помогают снять стресс. Поэтому он, несмотря на скромный бюджет, потратил три с половиной юаня на пачку.
Как будто купил временный пропуск в мир без боли и житейских проблем.
Дуань курил и размышлял, что делать дальше.
Переезд в Шанхай казался неплохим вариантом. Пару дней назад ему звонил хороший друг, Су Пэн, и рассказывал, как хорошо устроился в Шанхае. Он стал медицинским представителем в «Байер» — профессия, которую раньше в университете никто не воспринимал всерьез, теперь приносила ему почти две тысячи юаней в месяц!
По сравнению с теми, кто остался в Наньяне и уже нашел работу, Су Пэн действительно преуспел. Самая высокая зарплата среди его знакомых в Наньяне составляла чуть больше восьмисот юаней.
Его размышления прервал чей-то голос.
— Дуань?
Дуань поднял голову, не выпуская сигареты изо рта.
Перед ним стоял человек, лицо которого было трудно разглядеть из-за яркого солнца.
— Аньцзы, это точно ты!
Незнакомец радостно воскликнул еще раз.
Дуань прищурился и встал, чтобы лучше рассмотреть собеседника.
Это был Лю Шаньцай, его однокурсник.
Он помнил, что Лю Шаньцай был из небогатой семьи и каждое лето носил либо выцветшую черную футболку, либо клетчатую рубашку с надписью «Третий механический завод». Сейчас же на нем красовалась желтая футболка с воротником-стойкой из дорогой ткани. Бирку на одежде Дуань не узнал.
Лю Шаньцай был очень приветлив.
— Я подумал, что это ты, и не ошибся!
Дуань тоже обрадовался встрече. В таком большом городе, как Наньян, встретить знакомого — большая редкость.
— А кто же еще?
Старые друзья с энтузиазмом начали болтать.
— …Значит, ты еще не нашел работу? Сегодня пришел на биржу?
Дуань немного помолчал, а потом ответил с улыбкой:
— Нашел. На следующей неделе выхожу.
Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед преуспевающим однокурсником.
Но едва он произнес эти слова, как тут же пожалел. Что он ответит, если Лю Шаньцай спросит, кем он будет работать и какая у него зарплата?
К счастью, Лю Шаньцай не стал развивать эту тему.
— Отлично! Юаней пятьсот-шестьсот в месяц будет? Хватит на жизнь. После выпуска многого сразу и не ждёшь. Поработаешь — найдешь что-нибудь получше.
Видя, что Лю Шаньцай не стал заострять внимание на его работе, Дуань быстро сменил тему разговора.
— А ты чем занимаешься?
— С киногруппой работаю.
— С киногруппой?
Дуань моргнул. Конечно, он знал, что такое киногруппа, но раньше встречал это слово только в газетах и по телевизору. Он и представить не мог, что кто-то из его знакомых будет иметь к этому отношение.
— Ага, с небольшой.
Лю Шаньцай, похоже, не хотел распространяться на эту тему. Внезапно он хлопнул себя по бедру.
— Слушай, Аньцзы, ты меня на мысль натолкнул! Ты бы режиссером стал! Это куда лучше, чем тут работу искать.
Дуань опешил.
— Режиссером? Я?
— А почему бы и нет?!
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|