Уговоры (Часть 1)

Уговоры

Таочэн — город, расположенный недалеко от Минчэна. Хотя он и не мог сравниться с соседними Минчэном и Сунчэном, здесь располагалась известная на всю страну компания, а также несколько живописных туристических достопримечательностей.

Бай Тао была коренной жительницей Таочэна. До поступления в университет она никогда не покидала эту землю, где каждое лето витал сладкий аромат персиков.

Дом семьи Бай находился в старом районе города и выглядел немного ветхим. Перед домом был небольшой дворик, в котором росло персиковое дерево.

Было лето, и зеленовато-желтые персики прятались среди густых ветвей и листьев, лишь изредка показываясь неясными очертаниями.

Сбежав из Минчэна, Бай Тао стояла перед персиковым деревом, погруженная в свои мысли.

Это дерево посадили, когда родилась Бай Тао. В детстве отец рассказывал ей, что у мамы отошли воды, когда она ела персик. Она тут же бросила фрукт и поспешила в больницу.

Вернувшись, отец закопал недоеденный персик во дворе, и из него выросло дерево — ровесник Бай Тао.

Были летние каникулы, но Бай Го не приехал из университета — он уже начал участвовать в проекте своего научного руководителя.

Лю Пин знала, что у дочери плохое настроение, поэтому отпросилась у Су Минъя, чтобы побыть с ней.

— Таотао, иди есть, — донесся из дома голос Лю Пин.

Лю Пин прекрасно готовила, и в старом районе об этом знали все.

Хотя Бай Тао с детства научилась готовить, ухаживая за младшим братом, ей все еще было далеко до мастерства матери.

— Съешь вот это, твои любимые креветки, — Лю Пин положила несколько креветок ей в миску. — Что хочешь на ужин? Скажи маме, я приготовлю.

Бай Тао медленно пережевывала давно забытый вкус, и только в этот момент по-настоящему ощутила, что вернулась домой.

После еды Лю Пин не позволила ей убирать со стола и сама унесла посуду мыть.

Ощущение легкости от отсутствия домашних дел вернуло ее в детство, когда Бай Го еще не родился, а отец был жив. Тогда ей не нужно было мыть посуду после еды, и жизнь была беззаботной.

Она знала, что Линь Сы наверняка звонил маме.

Но она не хотела спрашивать. Ей хотелось побыть дома подольше, залечить душевную рану.

Лю Пин тоже не хотела торопить ее с разговором. Дочь только что пережила потрясение, и уговоры могли иметь обратный эффект.

Она решила дать Бай Тао несколько дней, чтобы успокоиться, а потом поговорить с ней о будущем.

Мать и дочь, словно по молчаливому согласию, не упоминали Линь Сы, и Бай Тао прожила дома неделю.

Линь Сы проявил терпение и не звонил, не торопил ее. Он знал, что Бай Тао рано или поздно вернется.

Расчеты Гу Яо были обречены на провал.

*

Через неделю, одним вечером, Лю Пин решила, что время пришло, и пора серьезно поговорить с Бай Тао.

— Таотао, когда ты собираешься вернуться? — мягко спросила она.

Этот вопрос наконец разрушил иллюзию спокойствия в старом доме. Ресницы Бай Тао слегка дрогнули: — Я хочу пожить здесь еще немного… Нельзя?

Лю Пин тихо вздохнула: — Мама все знает о том, что произошло между тобой и Линь Сы. В этой ситуации он неправ. У него были неподобающие отношения с другой женщиной, и твой гнев оправдан.

Бай Тао прикусила губу: — Я хочу развестись.

Хотя все эти дни она молчала, мысль о разводе постоянно ее преследовала.

Линь Сы не просто предал их клятвы и чувства, он причинил боль невинной девушке… а может, и не одной.

Этот Линь Сы, который делал непристойные фотографии девушек, чтобы опорочить их, — он таким стал после свадьбы, или это и есть его истинное лицо?

Неужели все эти годы она жила во лжи, созданной Линь Сы?

Бай Тао содрогнулась от ужаса.

Ей стало страшно, захотелось сбежать, порвать с ним все связи.

Лю Пин знала только об измене Линь Сы, но не о других подробностях. Услышав слово «развод», она нахмурилась: — Таотао, развод — это серьезный шаг, ты должна все хорошо обдумать.

Голос Бай Тао стал тверже: — Я все обдумала. Я хочу с ним развестись.

Лю Пин взяла ее за руку и искренне сказала: — Таотао, не говори сгоряча. Да, он ошибся, но разве все эти годы он плохо к тебе относился? Нельзя из-за одной ошибки выносить ему смертный приговор… Даже убийцам дают пожизненное заключение. Ты должна верить ему, он исправится. У вас такие долгие отношения, дай ему немного времени, и он обязательно поймет, что ты — самое главное для него.

Действительно ли Линь Сы исправится?

Бай Тао не была уверена. Она даже не верила, что сможет его изменить.

Она приоткрыла рот, но Лю Пин не дала ей сказать, продолжая: — У мамы мало образования. Работа поваром в доме Гу — это лучшее, что у меня было. Мама не хочет, чтобы ты страдала так же, как я. После того как ты вышла замуж за Линь Сы, он любил тебя, никогда не заставлял работать…

Она помолчала и добавила: — Скажу прямо, Таотао. Все эти годы Линь Сы содержал тебя и время от времени помогал нашей семье деньгами. С нашим положением выйти замуж за Линь Сы — это большая удача, ты вышла замуж за человека выше по положению. Разве он не мог найти себе кого угодно? Разве он не пошел против своей семьи, чтобы жениться на тебе, потому что любил? Вы так боролись за то, чтобы быть вместе, зачем же теперь из-за такой мелочи злиться и разводиться? Это того не стоит…

Бай Тао побледнела. Она посмотрела на лицо матери, которое выглядело старше, чем у тети Су. Лоб и уголки глаз были испещрены морщинами, кожа на лице обвисла. Ее руки от многолетней работы стали грубыми, суставы пальцев распухли.

Сердце слегка сжалось.

Лю Пин в этом году исполнилось 50 лет, но выглядела она на все 60.

Она уже достигла пенсионного возраста, но продолжала работать в доме Гу, чтобы накопить немного денег на старость и облегчить бремя для нее и Бай Го.

После развода она лишится источника дохода. Без опыта работы ей потребуется время, чтобы найти работу и получать зарплату. Как она переживет этот период?

Просить денег у мамы?

Она вспомнила недовольство Чжу Цяньвэнь все эти годы — почему она бросила работу ради семьи и оторвалась от общества.

«Сама виновата», — с горечью подумала Бай Тао.

— …Таотао, Таотао? — Лю Пин с тревогой посмотрела на нее. — Мама столько всего сказала, ты меня услышала?

— Я поняла, — Бай Тао опустила глаза. — Я не буду разводиться.

Дочь, как всегда, была послушной и понятливой. Лю Пин наконец удовлетворенно улыбнулась: — Тогда завтра возвращайся. Нехорошо так долго жить у родителей. Завтра же и поезжай. Тебе скоро тридцать, ты уже не молоденькая. Поторопитесь с Линь Сы родить ребенка. Когда будут дети, у него не останется времени ходить налево.

Она встала, собираясь идти отдыхать в свою комнату, но вдруг что-то вспомнила и добавила: — Персики во дворе почти созрели. Перед отъездом сорви немного, через несколько дней можно будет есть.