Убийство жены

Убийство жены

Она пришла в себя и заметила, что дождь снова начался. Только она подумала, не взять ли зонт и пойти поискать А Чэня, как услышала шум снаружи. Высокая фигура отразилась в глазах Нин Чжи. Лицо Цзян Чэньчжоу было мокрым от дождя, капли стекали с его бровей и падали на тонкие губы.

Цзян Чэньчжоу вошел. Нин Чжи расслабила брови и мягко сказала:

— Ты вернулся.

Цзян Чэньчжоу едва заметно кивнул, его губы приоткрылись... но он так ничего и не сказал.

Нин Чжи взяла у него зонт, неизвестно откуда взявшийся, повернулась и протянула руку, чтобы помочь ему расстегнуть пуговицы и снять промокший халат, но он остановил ее своей ледяной рукой.

На лице Цзян Чэньчжоу появилась слабая улыбка:

— Я сам. Я весь ледяной, еще заморожу тебя...

Нин Чжи кивнула:

— Тогда я пойду принесу тебе горячей воды умыться.

Сказав это, она, не дожидаясь ответа Цзян Чэньчжоу, вышла из комнаты и вскоре вернулась с горячей водой.

Цзян Чэньчжоу погрузил руки в горячую воду, но это ничуть не согрело его, не убавило исходящего от него холода.

— Муж, посмотри, вот мои сегодняшние иероглифы. Я тренируюсь уже почти год, но они все равно не такие резкие, как твои... — Нин Чжи с улыбкой на губах взяла несколько листов бумаги с низкого столика у ложа.

Она подошла к нему, взяла его за руку и отложила в сторону короткий меч, который он протирал.

Нин Чжи коснулась все еще ледяной руки Цзян Чэньчжоу.

— Муженек, ты, должно быть, замерз. Дай я тебя согрею.

Цзян Чэньчжоу застыл и закрыл глаза. «Наверное, он устал», — подумала Нин Чжи.

Цзян Чэньчжоу снова открыл глаза. С легкой улыбкой он коснулся своими ледяными руками лица Нин Чжи. Щеки Нин Чжи потеплели, ее влажные глаза сияли.

В них отражались его глаза.

В его глазах она была прекрасна, захватывающе прекрасна.

Ее глаза были нежными и полными любви.

Но глаза, отражавшиеся в ее влажных зрачках, были лишены печали и радости, любви и желаний.

«...Из трех тысяч методов Дао сильнейший — мой „Путь Бесстрастия“. Как же ты докажешь свой Путь?» — этот древний, гулкий, как колокол, вопрос эхом отдавался у него в голове. Наконец, его руки легли на глаза Нин Чжи.

Ш-ш—

Короткий меч был извлечен, и в тот же миг острая боль пронзила ее сердце.

Она инстинктивно оттолкнула стоявшего перед ней человека. Ее глаза увидели руку, державшую меч, — бледную и ледяную руку, от которой по клинку передавался бесконечный холод, сковавший все ее тело.

Капля за каплей падала кровь. В ее глазах застыло полное непонимание.

— Ты...

Он медленно, элегантно вытащил короткий меч из ее груди. Кровь хлынула, окрашивая его одежду на груди. Она не смогла устоять на ногах и упала.

Вопрос «Почему?» так и не сорвался с ее губ.

Цзян Чэньчжоу нисколько не интересовало, что хотела сказать Нин Чжи. Глядя прямо перед собой, он произнес:

— То, что я тебе должен, можешь потребовать с меня в следующей жизни.

Не заботясь о том, слышала ли она его, он убрал короткий меч в ножны и, не колеблясь ни секунды, перешагнул через тело Нин Чжи и ушел.

Дождь прошел. Небо прояснилось.

В пригороде, недалеко от уездного города, появилась свежая могила. Перед ней стояла деревянная табличка: «Жена, из рода Цзян, Нин Чжи. Могила».

Издалека доносились странные заунывные звуки, всполошившие птиц в лесу.

Это был старик-рыбак, удивший рыбу на берегу реки. Если бы кто-то был рядом, он бы наверняка счел это странным: старик удил рыбу мечом, без наживки.

— Рыбка, рыбка, милая, плыви скорее на меч бессмертного... Эх, клюет, клюет, клюет...

Неожиданно большая рыба действительно налетела на меч, который старик держал в воде. В одно мгновение старик взмахнул правой рукой, и рыба оказалась в корзине рядом с ним.

— Рыбка, ах, рыбка, раз ты сегодня согласилась пойти со мной, значит, такова наша с тобой судьба.

Старик тут же развел огонь и приготовил рыбу себе на обед. Насытившись, он одним прыжком взобрался на дерево и уже собирался закрыть глаза и отдохнуть, как вдруг заметил фиолетовый дым, поднимающийся из леса неподалеку.

— Странно, странно...