Шестнадцать Лянов Серебра

Шестнадцать Лянов Серебра

Дождь и дымка.

Это был небольшой уютный трактир, наполненный атмосферой домашнего тепла. Здесь течение времени словно замедлялось и растягивалось, показывая жизнь кадр за кадром. Теплый воздух окутывал городок. На черепичных крышах домов пробивался мох, по которому во время дождя стекали капли, словно жемчужины. В трактире работало всего два человека.

Одна — Тин Янь, другая — Чан Би.

Большую часть времени в трактире можно было увидеть только Тин Янь. Она сама готовила и практически в одиночку управляла заведением.

Чан Би была странствующей рыцарем и охотником за головами. Она зарабатывала на жизнь, ловя преступников, за которых была назначена награда.

Расцвет их дружбы начался три года назад с письма, которое Тин Янь написала Чан Би.

***

Отец Тин Янь умер.

Сумрак поглотил жалобные крики кукушки. За окном шумели больные деревья. Мать Тин Янь стояла на коленях в траурном зале, рыдая так, словно хотела выплакать целую реку, ее горестные вопли могли бы расколоть небо и землю. Казалось, она никогда не успокоится.

Тин Янь не понимала, почему мать так убивается.

Отношения с отцом при его жизни нельзя было назвать близкими. «Взаимное уважение, как между гостями» — вот лучшая характеристика. Отец постоянно был в разъездах и месяцами не бывал дома.

В ушах стояли рыдания. Тин Янь, словно окаменев, стояла на коленях рядом с остальными. Ее мысли унеслись за тысячи ли, туда, где в укромном уголке ее дома царили тишина и покой.

Печаль не коснулась Тин Янь. В ее детских воспоминаниях об отце не осталось ярких впечатлений. Они были скорее размытыми. Тин Янь не могла выдавить из себя ни слезинки. Но, чтобы соответствовать обстановке, она все же заставила свои глаза покраснеть.

Эта необходимость подстраиваться под семью, поступаясь своими чувствами, раздражала Тин Янь.

Ей не нравилось это ощущение зависимости.

Глядя на тетку, которая под маской скорби не могла скрыть своих амбиций, и на мать, чьи слезы лились рекой,

Тин Янь невольно задумалась о своем будущем с пессимизмом.

Поэтому

она приняла важное решение — уйти.

Уйти отсюда.

Конечно, мало кто так любил деньги, как она. Перед уходом она собрала все ценные вещи, которые могла незаметно вынести из дома. Мелкие украшения и прочие безделушки она решила забрать в день отъезда.

***

Сказано — сделано.

Свет свечи мерцал на белой стене. Тин Янь сидела за столом и писала письмо рыцарю, с которым познакомилась много лет назад в Старом городе Янчжоу.

«Надеюсь, она придет».

***

Девять дней спустя наступил назначенный день.

Еще до рассвета Тин Янь, на цыпочках, с тяжелым узлом, полным украшений, за спиной, пришла на место встречи.

Вскоре

забрезжил рассвет. Начал накрапывать дождь. По пустынной старой дороге мчался всадник, поднимая в воздух пыль и раздробленные листья. Его движения были резкими и точными, а сам он, словно дикий клинок, сверкающий холодным светом под одинокой луной, казался воплощением необузданной силы.

С веток осыпались листья. Размытый дождем силуэт постепенно становился четче. Всадник остановил лошадь перед Тин Янь. Девушка крепко сжимала ручку зонта, чувствуя нерешительность.

Она действительно… приняла окончательное решение?

Отказаться от богатства и роскоши, от беззаботных дней, чтобы следовать зову своего сердца, отправиться в путешествие по бескрайнему миру? Родня сочтет это позором, ее имя вычеркнут из родословной, ее будут считать отступницей.

В свои шестнадцать лет, столкнувшись с выбором, способным изменить всю ее жизнь, она не могла не колебаться.

Страх был неизбежен.

Всадник заметил ее нерешительность, но не стал торопить, а лишь спокойно смотрел на нее ясным взглядом.

Тин Янь тоже подняла глаза на всадника.

Красный шнурок с волчьим клыком на шее всадника промок от дождя, и цвет его стал еще глубже. У нее на лице был глубокий шрам, пересекающий бровь, а сама бровь была острой, как лезвие.

Тин Янь хорошо помнила, как всадница говорила ей, что все это — ее гордость.

И волчий клык, и шрам.

Всадница также говорила: — Я всегда считала мужчин теми, кого нужно защищать. Их постоянно подводит их хрупкое самолюбие, и, кроме как бессильно кричать, они ни на что не способны.

Эти слова открыли для Тин Янь новый мир.

Вспомнив это, Тин Янь подумала: «Да, я уже давно решила отказаться от всего, что у меня есть».

Она подняла глаза и, встретившись взглядом с всадницей, твердым и уверенным голосом произнесла:

— Чан Би, забери меня отсюда.

S3