Глава 9 (Часть 1)

Глава 9

Жун Жун и сегодня, как обычно, стримил до того момента, как Чжао Цзинши должен был вернуться домой, а затем закончил трансляцию. После совместного стрима с Чжао Цзинши он неожиданно набрал немало популярности, что обеспечило его каналу стабильный рост аудитории.

Жун Жун посмотрел на накопившиеся подарки в своём профиле и подумал, что, когда соберёт достаточно денег, чтобы встать на ноги в этом городе, он выведет все средства. Так он сможет избавиться от этого извращенца Чжао Цзинши и начать новую жизнь.

Он признавал, что ранее был тронут серьёзным выражением лица Чжао Цзинши, но жизнь под чужой крышей — это определённо не то, чего хотел Жун Жун, и не то, ради чего он сбежал из дома в порыве обиды.

Ресницы Жун Жуна слегка дрогнули, он вспомнил кое-что неприятное.

Хотя Чжао Цзинши часто к нему приставал, он всё же неплохо к нему относился. Котёнок умел быть благодарным, но он не хотел снова проходить через жизнь в зависимости от других.

Жун Жун проходил мимо продуктового рынка. Резкий, сладковатый запах морской воды ударил ему в нос. Жун Жун сглотнул слюну и остановился.

Зрачки Жун Жуна мгновенно сузились. Вся его независимость и сила духа маленького котёнка мгновенно испарились. Наклонив голову, он явил растерянное, но возбуждённое выражение охотника.

Рыба, это же рыба!

У Жун Жуна был очень чувствительный желудок. Чжао Цзинши никогда не покупал ему сырую или холодную еду. Либо кошачий корм, либо обработанные лакомства для котят. На самом деле, всё это было довольно вкусно, только Жун Жун недовольно хмыкал и ворчал, с одной стороны, считая, что это еда для маленьких котят, а с другой — утаскивая лакомства, которые Чжао Цзинши подносил ему ко рту.

Чжао Цзинши, казалось, понимал настроение Жун Жуна. Когда котёнок неохотно утаскивал лакомство, он тихо усмехался и кончиками пальцев трепал пушистую макушку Жун Жуна.

Но! Рыба всё же обладала для Жун Жуна поистине смертельной притягательностью. Такую сырую пищу имели право есть только взрослые, сильные самцы!

Жун Жун, словно одержимый, остановился перед рыбным прилавком и втянул носом воздух.

Ему тут же захотелось выпустить когти, оглушить трепыхавшуюся перед ним рыбу и утащить домой, когтями содрать чешую, вспороть брюхо…

— Милый мальчик, что ты хочешь купить? — ласковый голос прервал мысли Жун Жуна.

Жун Жун испуганно поднял голову. Приветливая старушка улыбалась ему.

Жун Жун, чьи мысли только что были полны кровожадных планов, мгновенно присмирел. Котёнок всегда уважал старших и любил младших. Обе руки Жун Жуна послушно опустились вдоль швов джинсов, он не смел пошевелиться.

Спустя некоторое время Жун Жун, покраснев, выдавил из себя два слова:

— Ку… купить рыбу…

— Какую? — спросила старушка.

Красивый юноша был немного смущён, словно стыдясь своего нервного поведения. А из-за слов старушки «милый мальчик» он беспокойно теребил свои волосы. Он намеренно грубовато сказал:

— Э… эту.

Старушка, одетая в выцветшее, но чистое платье-халат, схватила большого белого амура, положила его в пакет и протянула ему. Оглядывая Жун Жуна, она восхищённо произнесла:

— Молодой человек, была бы я на пятьдесят лет моложе.

Кошачье чутьё не уловило в словах старушки злого умысла. Поэтому уважающий старших и любящий младших котёнок смущённо улыбнулся в ответ и, запинаясь, похвалил:

— В то время вы, на… наверное, были очень красивы.

Так Жун Жун и пошёл домой с рыбой. Темнело всё раньше, едва перевалило за пять, как небо уже стало сумрачным. Жун Жун шёл по улице. Он не знал, почему был так рад, возможно, потому, что старушка назвала его «милым мальчиком», и от радости он забыл о времени возвращения домой.

Вскоре юноша исчез в слепой зоне камеры наблюдения, а через несколько секунд оттуда выпрыгнул маленький белый котёнок, держа в зубах белого амура, который был больше его головы.

Жун Жун с огромным трудом просунул рыбу в дыру под зимним садом, а затем и сам пролез внутрь.

Он всё рассчитал. Хотя Чжао Цзинши и разбирался в кошачьей диетологии, следя за сбалансированным питанием с мясом и овощами, по своей сути он был трудоголиком, чуждым физического труда. Раньше, когда он начинал с нуля, ему некому было готовить, и он мог утонуть в горе лапши быстрого приготовления.

Даже сейчас, когда условия работы значительно улучшились, а обеды на работе готовил специальный диетолог, и Чжао Цзинши из тощего, несколько угрюмого юноши-«ростка фасоли» превратился в завсегдатая спортзала с кубиками пресса, способного поднимать тяжести, заставить его готовить было по-прежнему труднее, чем взобраться на небо.

Директор Чжао никогда не снисходил до того, чтобы открыть морозильную камеру холодильника, вероятно, презирая соревноваться с холодильником в производстве холода. Поэтому, если только успеть засунуть рыбу в морозилку до возвращения Чжао Цзинши…

Жун Жун обнаружил, что его подняли, а затем перевернули, и он оказался лицом к лицу с мужчиной.

— Ну здравствуй, — Чжао Цзинши безэмоционально посмотрел на него. — Ты ещё помнишь, как возвращаться?

Котёнок сильно задрожал. Он почувствовал, что Чжао Цзинши действительно рассердился.

Чжао Цзинши уставился на дрожащего Жун Жуна:

— Чего ты боишься? Я же тебя не съем. Я просто хочу знать, что такого хорошего там, снаружи, что заставило тебя, невзирая на все опасности, выбраться через зимний сад… Это кошечка?

Безэмоциональное лицо Чжао Цзинши было очень страшным, словно острый, узкий кинжал, спокойно разглядывающий жертву, которой вот-вот перережут сосуды.

Жун Жун никогда не видел Чжао Цзинши таким серьёзным и почувствовал, как у него замерло сердце.

Не успел Жун Жун мяукнуть в своё оправдание, как Чжао Цзинши с досадой ткнул его в мокрый носик:

— Глупыш, зимний сад весь из стекла, ты знаешь, какие острые края у той дыры…

Он действительно был очень зол, но этот пушистый комочек он просто не мог ударить или отругать. Это маленькое существо, казалось, хорошо читало выражение лица. Стоило ему нахмуриться и сказать несколько слов, как котёнок уже испуганно свернулся в клубок. Эти круглые, красивые кошачьи глаза выражали испуг, и Чжао Цзинши действительно ничего не мог с ним поделать.

Так хочется потискать, такой милый… — Чжао Цзинши сглотнул слюну, но по-прежнему сохранял грозное выражение лица.