Часть 1

В шестнадцать лет Сакураи Хана перевелась в школу в Токио и переехала в дом бывшей девушки своего отца.

После двухлетнего академического отпуска, по рекомендации взрослых и врачей, она покинула прежнюю школу. Выбранная спокойная обстановка и новая атмосфера должны были помочь ей эмоционально, а этот переходный период — создать благоприятные условия для предстоящего отъезда за границу.

Стоя на платформе с чемоданом, Сакураи Хана колеблясь смотрела на незнакомый номер в телефоне.

Было чуть больше шести вечера — время ужина. Хозяйственная женщина наверняка хлопотала на кухне, и её звонок мог создать небольшую, но досадную помеху. Например, если масло на сковороде как раз разогрелось, неожиданный звонок отодвинул бы готовку. Или если хозяйка резала овощи — внезапный звонок мог заставить её вздрогнуть, и, не дай бог, порезаться...

Перебирая в уме возможные сценарии, Сакураи Хана стояла с чемоданом в самом безлюдном углу, листая телефон в поисках адреса.

На самом деле, она приехала в Токио на день раньше. Билеты Хана сдала и купила новые, даже её отец об этом не знал. Она решила отклониться от плана и приехать раньше просто потому, что сама так захотела.

Жизнь на чужой территории — то, в чём Сакураи Хана весьма преуспела. А ключ к такому существованию — не доставлять хлопот.

Её мать была китаянкой, отец — японцем. В раннем детстве Хана жила в Китае и, естественно, была ближе к родне по материнской линии. После пяти лет она переехала с отцом в Японию и с тех пор жила в Канагаве.

Вернувшись в Японию, отец, Сакураи Такаси, сразу окунулся в поиски новой пары. Он был ещё в расцвете сил, а семья Сакураи не относилась к простым. Дом, куда переезжала Хана, принадлежал его бывшей возлюбленной. Они хорошо ладили, но в своё время Хана, будучи ребёнком, не приняла эту женщину. Она плакала и протестовала против нового брака отца, за что даже получила выговор от бабушки по отцовской линии.

Тогда, будучи совсем юной и остро нуждаясь в чувстве безопасности, она повлияла на отца — и тот действительно прекратил отношения. Позже, повзрослев, Хана перестала вмешиваться в личную жизнь отца, спокойно воспринимая его повторный брак и рождение детей. Но она и представить не могла, что отец сохранит связь с той самой молодой и красивой женщиной.

— Какая же великодушная женщина моя нежная и заботливая мачеха, — с искренним уважением подумала Хана, — что вообще не высказывает по этому поводу никаких претензий.

Даже достигнув уровня самоконтроля, позволявшего спокойно выдерживать любые косые взгляды, Хана в тот момент испытала неловкость.

Перед отъездом она выпросила у отца дополнительную сумму, тщательно упаковала фирменные сладости из Канагавы. Младший брат, Сакураи Кодзи, повис у неё на спине и бурчал: «Сестрёнка, это уже перебор с упаковкой». Потом жалобно добавил: «Ты же вечно теряешься, а теперь едешь одна в далёкий Токио — точно справишься?»

Его то ли напутствие, то ли проклятие, произнесённое с нескрываемой грустью, и недовольное выражение на милом личике заставили Хану, сгибаясь под его весом, сомневаться: хватит ли этого? Ведь тогда она действительно доставила той женщине массу хлопот.

Только когда чемодан перестал закрываться, Хана сдалась, с сожалением думая, что не смогла взять изящную статуэтку Будды. Даже мачеха, державшая на руках новорождённую дочку, рассмеялась: «Наша Хана-тян действительно слишком предусмотрительна».

Ориентироваться на незнакомых улицах было для Ханы сложно — пылкого любопытства исследовать Токио у неё не было. Эта слабость, которую можно назвать «топографическим кретинизмом», появилась не сразу. Постоянные поездки на семейном автомобиле и маршруты «дом-больница» притупили этот навык, как и большую часть её школьных знаний.

Хана поймала такси и показала водителю адрес на телефоне.

Её новое жильё находилось в многоквартирном доме рядом с торговым районом. Перед отъездом отец упомянул, что материальное положение его бывшей подруги не блещет — конечно, по меркам семьи Сакураи. Переезжая из старинного родового особняка, Сакураи Такаси выделил ей солидное содержание и, говорят, даже крупную сумму денег. Но та отказалась, заявив, что это мелочь, да и Хана — милая девочка, она рада снова её видеть и приютить.

Хана: ... Да это же было сто лет назад! Аж прослезилась.

Такой подход несколько успокоил семью Сакураи. Да и сама Хана подумала, что её будущая соседка, видимо, приятный человек. Это вселило в неё некоторую надежду на возвращение к школьной жизни, и она отметила в календаре первый день нового семестра, мысленно отсчитывая дни до него.

Сверившись с таксистом и прохожими, Хана наконец нашла нужную улицу.

Многоквартирные дома, в отличие от особняков, теснились целыми кварталами, соседствуя с довольно оживлённым торговым районом. Высокие здания разной этажности создавали причудливую игру света и тени — в этих укромных уголках часто происходили не самые приятные вещи.

Услышав впереди шум, Хана инстинктивно остановилась. Драка? Не лучший знак для начала жизни в Токио, подумала она.

В её школе в Канагаве тоже случалось подобное — вспыльчивые парни выясняли отношения кулаками, старшеклассники давили на младших. Не редкость, но обычно дело не заходило слишком далеко, чтобы избежать серьёзных последствий. Со временем этот «закон джунглей» стал для некоторых единственным способом выживания.

Она замерла, надеясь тихо переждать переполох. Но схватка впереди явно была неравной. После нескольких стонов Хана увидела, как кто-то бросился бежать. Торопясь спастись, парень на полном ходу врезался в неё. Она не успела среагировать, и они чуть не рухнули на землю. Почувствовав боль, Хана отшатнулась, даже не разглядев его лица. Тот, словно спасаясь от ужасного чудовища, вскочил и умчался без извинений.

Через несколько секунд из тени вышел высокий парень с серебристыми волосами. Похоже, это был «агрессор». Их взгляды встретились на мгновение. Хана равнодушно отвела глаза, делая вид, что она просто прохожая, ничего не слышавшая. Она не стала разглядывать его лицо — она была посторонней, и незачем было навлекать на себя неприятности.

Опустив взгляд, она заметила в его руке пакет из супермаркета в торговом районе, где только что была. Внутри угадывались помидоры и свежая зелень. Он, похоже, тоже не собирался к ней приставать. Зазвучали шаги, удаляющиеся вперёд, и лишь тогда Хана потащила свой чемодан.

Шли они, видимо, в одном направлении — высокая фигура парня всё время маячила впереди. Ничего особенного, в городе ежеминутно происходит столько всего. Если бы Хана размышляла обо всём, её мозг скоро бы взорвался. Было время отдыха, на улице толпилось много людей — они были всего лишь частью этой толпы.

S3