Глава 2: 19 декабря. Звездочки (Часть 1)

— Пока нельзя сказать точно, — врач, держа в одной руке результаты обследования, поправил очки и сказал по-английски: — У пациента ранее наблюдались головные боли и симптомы острой энцефалопатии. В последние два дня тесты выявили легкую потерю слуха… Результаты МРТ показывают…

Гу Юй сидел за большим письменным столом, держа спину прямо. Темно-синий плащ оттенял его слегка бледное лицо.

— Предварительно можно предположить аутоиммунное заболевание микрососудов, — проговорил врач, потом вздохнул, снял очки и протер их, прежде чем продолжить. — Можно классифицировать как синдром Сусака.

— Господин Гу, ваш молодой человек не просто рассеян, он болен.

— Если диагноз синдрома Сусака подтвердится, то на данный момент в мире зарегистрировано всего несколько сотен случаев. Причины и механизмы развития болезни пока неясны.

Гу Юй услышал собственный голос, спокойный, словно его ничто не могло задеть: — Каковы симптомы?

Врач свернул, а затем снова развернул отчет, постучал по столу, словно и сам испытывал головную боль: — Нарушения памяти, потеря слуха, проблемы со зрением…

Рука Гу Юя, засунутая в карман пальто, сжалась в кулак: — Нет, с Туту сейчас все в порядке.

— Но он совершенно не помнит, что было вчера.

Во взгляде врача читались сочувствие и привычная безысходность: — Нарушения памяти бывают очень сложными. Ваш парень может четко помнить события трехмесячной давности, но не может вспомнить, что происходило на прошлой неделе.

— И у него уже наблюдается спутанность памяти.

Врач протянул отчет. Гу Юй опустил голову и увидел множество медицинских терминов на английском языке.

— Исходя из состояния Тао Цзя, я предполагаю, что пока он может помнить события не более чем за последние 24 часа. И не исключено, что в будущем он может потерять воспоминания и о более ранних событиях.

Гу Юй вышел из кабинета. В коридоре частной клиники было пусто. На скамейке неподалеку сидел Тао Цзя.

Похоже, он очень устал от ожидания. Укутавшись в плед, который принес Гу Юй, он дремал, свернувшись калачиком. Но из-за неудобной позы и того, что некуда было деть голову, он хмурился, а его голова, клюя носом, покачивалась взад-вперед, словно деревянная рыба в буддийском храме.

Светло-каштановые волосы запутались в клетчатом пледе, щекоча шею, и Тао Цзя недовольно и неосознанно тряхнул головой.

Гу Юй коснулся его мягких волос, помедлил и позвал: — Туту, просыпайся.

Тао Цзя проснулся только после второго раза, растерянно посмотрел на Гу Юя и спросил: — Ты закончил?

— Да, — Гу Юй присел на корточки и аккуратно сложил плед.

Последние несколько дней он возил Тао Цзя по разным клиникам, как в Китае, так и за рубежом, чтобы провести обследования.

Поначалу Тао Цзя еще помнил, что болен, но сегодня он даже не мог вспомнить, почему находится в больнице.

— Голодный? — Гу Юй легонько потянул за мочку его уха, помогая сонному молодому человеку подняться. — Пойдем домой, я приготовлю тебе поесть.

Тао Цзя позволил себя увести, с любопытством оглядывая больничный коридор.

Когда они вышли из больницы, повалил снег. Тао Цзя протянул руку, чтобы поймать пушистую снежинку, и вдруг остановился, воскликнув: — Гэгэ!

Гу Юй обернулся.

— С Днем объятий! — радостно крикнул Тао Цзя, спрыгнул со ступенек и бросился на Гу Юя.

Гу Юй, слегка удивленный, обнял его в ответ.

— Ты выглядишь грустным, — Тао Цзя поднял глаза и пристально посмотрел на него. — Это из-за меня? Я болен?

Снежинки падали на влажную землю. Они были на окраине, прохожих почти не было, и на мгновение показалось, что в мире остались только они вдвоем.

Гу Юй опустил руку с зонтом и помолчал.

Он не ожидал, что Тао Цзя окажется таким проницательным.

— Ты немного заболел, — в конце концов он решил сказать правду, хотя эти слова он повторял уже много раз за последние дни.

Гу Юй закрыл зонт, взял Тао Цзя за руку и посмотрел в его ясные янтарные глаза: — Ты не помнишь, что было вчера.

— Помню, — недоуменно ответил Тао Цзя.

— Туту, — Гу Юй позвал его по имени, голос его был тихим и хриплым. — Сегодня не День объятий. 14 декабря было пять дней назад.

Перед тем как сесть на самолет обратно в Китай, Тао Цзя получил дневник.

Гу Юй специально выбрал его в магазине подарков. На кремовой обложке был выгравирован изящный узор из подсолнухов, который на солнце переливался золотистыми бликами.

— Записывай то, что происходит с тобой сейчас, — сказал Гу Юй. — Это подарок тебе завтрашнему.

Тао Цзя пролистал дневник. Страницы были пустыми, бумага пахла смесью дерева и чернил, теплый и уютный аромат.

— А если я забуду, прежде чем запишу? — Тао Цзя очень беспокоился об этом.

— Тогда старайся писать быстрее или короткими фразами, — голос Гу Юя был твердым, он не терял самообладания из-за слов врача и не выглядел чрезмерно встревоженным.

Поэтому Тао Цзя решил, что его болезнь не так уж серьезна, и немного расслабился. Подумав, он осторожно спросил: — Я буду забывать только то, что было вчера?

Гу Юй некоторое время молчал.

Теоретически, проблемы с памятью Тао Цзя были непредсказуемыми. Амнезия могла как усилиться, так и отступить. Никто не мог гарантировать, что однажды он не забудет все.

И забудет самого Гу Юя.

— Но я точно не забуду тебя, — словно прочитав его мысли, вдруг сказал Тао Цзя серьезным тоном. — Если только я не потеряю всю свою жизнь, я обязательно буду помнить тебя.

Гу Юй был частью всего его детства и юности, он существовал не только в прошлом, но и в будущем.

Тао Цзя вдруг наклонился и поцеловал Гу Юя в подбородок, нежно прошептав: — Даже если ты захочешь меня бросить, я не позволю.

— Не говори глупостей, — нахмурился Гу Юй.

— Не думай, что можешь воспользоваться тем, что у меня сейчас плохо работает голова, — возмутился Тао Цзя. — Я все еще помню, что ты делал в детстве!

— … — Гу Юй не понимал, как так быстро меняется ход его мыслей. — Что я делал в детстве?

Тао Цзя опустил голову и начал теребить уголок дневника, загибая его: — Ты однажды бросил меня на помойке и убежал. Я до сих пор это помню.

Кажется, действительно был такой случай.

Когда Гу Юй учился в начальной школе, он не очень любил, когда за ним таскался маленький Тао Цзя.

Потому что этот мальчишка был настоящим плаксой, мог реветь часами, ужасно раздражая.

К тому же, Тао Цзя с детства был очень красивым, и когда плакал, выглядел таким несчастным и обиженным.

Стоило Тао Цзя приклеиться к Гу Юю и начать шмыгать носом, как учителя и старшие тут же отчитывали Гу Юя, спрашивая, не обижает ли он младшего брата.

Настоящий маленький вредитель.

Специально подставлял Гу Юя.