Глава 41.2 Не целовала его

Мэн Тин быстро закрыла его рот, не в силах терпеть это. Она очень сильно хотела ударить его, но было бы это концом?

— Нет, я не целовала его. Хватит!

Девушка не была хорошей лгуньей. Соврав однажды, теперь ей приходилось принимать последствия.

— Той ночь в канун Рождества. По твоему я слепой? — Цзян Жэнь прищурился.

Мэн Тин попыталась убрать его пальцы с лица, её щёки полыхали, когда она покачала головой.

— Довольно.  Я не целовала его, ничего не произошло. Он просто помог мне стряхнуть снег. Ты ошибся.

Цзян Жэнь не сдержался и засмеялся.

Лунный свет был холодным, а его глаза полны тепла.

— Мэн Тин?

— М?

— Не ври мне, — прошептал он. — Я ненавижу это.

В этот раз она не врала. Она ничего не сдала с Сюй Цзя. Она кивнула и последний огонёк в деревне погас. Ночь становилась холоднее, и девушке нужно было уходить.

— Мне нужно домой сейчас. Уже поздно. Как ты доберёшься до дома?

— Я взял машину. Поеду попозже.

Мэн Тин знала, что Цян Жэнь добился своего, но она не чувствовала запах алкоголя, исходившего от него. Она помнила последний раз, когда парень врезался в дерево во время вождения. Шрам на его лбу был всё ещё заметен. Имея опыт с безбашенностью Цзян Жэня, девушка не сдержалась и сказала:

— Тебе следует позвать кого-то, чтобы тебя подбросили. Не води после того, как выпил алкоголь.

Он убрал волосок с её щеки, а его глаза были полны задора.

— Ладно, — сказал Цзян Жэнь. — Тогда ты должна согласиться на ещё одно условие.

— Тогда просто езжай, — Мэн Тин совсем не хотела соглашаться и надула щёки от бессилия сделать что-либо.

— Как насчёт того, чтобы я проводил тебя? — хохотнул Цзян Жэнь.

Рокот насекомых затих. Весенний бриз мягко коснулся её лица, обдавая его нежностью и теплом. Мэн Тин опустила глаза, а её длинные ресницы прикрыли глаза цвета чая.

— Нет необходимости. Тут недалеко, я сама дойду.

Позднем апрелем, убедившись, что дедушка не будет ходить рядом с холмом, Мэн Тин собрала вещи, готовая уезжать. Она надела одежду, которую бабушка сшила ей ещё несколько месяцев назад.

Белая блузка с мандариновыми пуговицами, коричневая юбка и чёрные тканевые ботинки с изящными вышитыми стрекозами на них.

Навык шитья Чжэн Юйцзе унаследовала от матери. Бабушка Мэн Тин была искусной умелицей и делала обувь самостоятельно, пришивая подошву и украшая переднюю часть вышивкой. К сожалению, Чжэн Юйцзе покинула дом до того, как успела примерить их.

Мэн Тин оставила все деньги кроме тех, которые ей были нужны для поездки, под подушкой. Затем она взяла свой рюкзак и вышла.

Бабушка, сдерживая слёзы, потрепала её по голове:

— Не будут ли над тобой смеяться за то, что ты носишь?

В конце концов, одежда была двадцатилетней давности, городские девушки, вероятно, не носили больше такое.

Мэн Тин покачала головой с улыбкой. Девушка очень ценила одежду, которую носила. Она была очень красивой.

Бабушка знала, что Мэн Тин должна вернуться в школу и, в сопровождении дедушки, они проводили её до окраины деревни. Не желая того, они отпустили внучку.

Мэн Тин сказала:

— Я буду звонить вам каждый месяц. Тебе стоит вернуться назад, бабушка.

Ей нужно было пойти в город и поймать автобус, а после направиться в аэропорт.

Добравшись до города, она увидела кого-то очень неожиданного — Цзян Жэнь стоял и ждал её.

Деревня не была слишком суетливый. Он стоял одетый в чёрную рубашку, расстёгнутую на две пуговицы. Переживая, что она может уехать не попрощавшись, он ждал на станции в течении нескольких дней, коротая время за играми с Хэ Цзюньмином и другими.

Многие люди проходили и не могли не смотреть на Цзян Жэня. Когда они подходили слишком близко, он терял терпение и говорил им держаться подальше, зарабатывая репутацию задиры на станции.

Когда он не обращал внимания на других, он всегда был высокомерным. Его одежда выглядела дорогой. Он был воплощением богатого ребёнка, хоть никто и не знал, откуда он добыл эту одежду.

Но сейчас Мэн Тин не могла смотреть ему в глаза. Каждый раз, когда она видела его одежду, она думала о том, как парень прыгнул в пруд, яростно таща дедушку на береге, а также холодно спрашивая, следует ли ему ходить без белья.

Этот негодник никогда не был таким смущающим, а его толстокожесть только помогала ему. Мэн Тин не смогла сдержать улыбку.

Станция кишела людьми, наполненная звуками и активностью. Автобусы грохотали, оставляя следы серого дыма их выхлопных труб. На самом деле, никто не смотрел на Цзян Жэня больше. Их глаза были прикованы к Мэн Тин. Увидев её однажды, они были не в силах отвести взгляд.

В свои семнадцать, она носила белую блузку и красиво вышитыми цветами груши на плечах. Чёрная юбка была элегантной, а обувь такой, какую не надел бы никто, кроме Мэн Тин, с вышитыми стрекозами, которые, казалось, вот-вот упорхнут.

Кто бы что не думал о её деревенском прикиде, она выглядела ошеломительно.  Её глаза цвета чая были чистыми, как небо после дождя, чистые и яркие. Люди бы верили ей, если бы она сказала, что является кинозвездой.

Цзян Жэнь посмотрел вверх и увидел эту сцену. Ещё долгие годы после этого он не сможет забыть её. Как и все в мире, он был обычным. Может быть его характер немного отличался, но в целом он всё ещё оставался обычным человеком. В тот момент он забился в угол, скучая и играя в игры, ожидая её появления.

Вокруг него были люди, жующие лапшу быстрого приготовления, храпящие, успокаивающие детей — всякие разные, одним словом. Но для Цзян Жэня всё в миг потеряло цвет.

Она стоял возле толпы, улыбаясь, словно смотря на него, с рюкзаком за спиной, в этой блузке и тканевой обуви.

Деревня была укрыта белыми лепестками, старые здания у станции покрыты плющом. Нежно-зелёные лозы служили ей фоном. Парень слышал биение своего собственного сердца, сильное и дрожащее. Стук за стуком.

Казалось, что он был болен, но в то же время и исцелён. Герой, за которого он играл в игре, давно погиб. Хэ Цзюньмин на другом конце сети поспешил переметнуться к другой команде, но Цзян Жэнь не видел ничего кроме Мэн Тин.

Небо, полное лепестков круши, лоза зелёного плюща. Семнадцатилетняя она. Это воспоминание стало его единственным о юности.

Эта красивая девушка, за которой было так тяжело угнаться, заставила его думать о ней бесчисленными зимними ночами. Его сердце болела. Словно он играл с огнём, не в силах прекратить.

Вот только в следующее мгновение, когда Цзян Жэнь увидел её улыбку, то снова влюбился в Мэн Тин, словно никогда так и не получал свой урок.

Чёрт, она улыбалась ему и это было достаточно сладко, чтобы убить.