Ужин в доме бабушки и дедушки начался рано, так что в половине шестого они уже закончили. За окном было ещё светло, и слышалось, как где-то вдалеке лаяла собака.
Цзян Жэнь съел две миски риса. Он не был придирчив к еде и имел хороший аппетит. Закончив, он извинился и вышел. Держа в руках сменную одежду, он намеревался её выкинуть.
— Я постираю её и верну, — улыбнулся Цзян Жэнь.
— Не стоит быть таким вежливым. Мы потревожили тебя, так что если тебе понадобится помощь, то, дорогой Жэнь, проси без колебаний.
— Я не буду сомневаться, — ответил Цзян Жэнь.
— Какой ты прямолинейный.
Мэн Тин поддерживала дедушку, но неожиданно даже не посмела поднять глаза на парня. К счастью, Цзян Жэнь не доставил никаких хлопот и не сказал ничего, что заставило бы дедушку выгнать его. Молодой человек быстро покинул дом.
В их деревне были гостиницы, отели и супермаркеты в десяти минутах езды от дома.
После того как гость ушёл, бабушка приготовила лекарство от травмы своего мужа, а затем треснула себя по лбу.
— Ох, дорогой, я так разволновалась, что совсем забыла.
— Про что же?
Бабушка приблизилась к комнате Мэн Тин, собираясь постучаться. Девушка только что закончила умываться и собиралась написать Шу Чжитуну, что с ней всё было в порядке. Бабушка покосилась на неё, подумав, что Мэн Тин тоже, вероятно, забыла. Спрашивать молодую девушку о таком только бы смутило её*.
П.п.: речь про трусишки Цзян Жэня.
Двое пожилых людей ложились спать рано, обычно к восьми вечера.
В тот год небо в деревне было очень красивым. Кровать Мэн Тин была рядом с окном, так что она могла видеть тёмное небо, усыпанное мириадами звёзд. Вот таким было место, где её мать, Цэнъюй Цзе, выросла. Девушка ничего не могла поделать со своими мыслями. Травма дедушки от падения в воду с высоты не позволит ему выходить на улицу какое-то время. Это значило, что не будет никакого падения в апреле, как было в её прошлой жизни, когда он сломал ногу. Мэн Тин предупредила его, и дедушка послушался, пообещав никуда больше не ходить.
Наконец её беспокойство стихло.
В половине девятого её телефон, в котором не было большого количества функций, завибрировал. Мэн Тин подумала, что это был отец Шу. Она приподнялась над подушкой, смотря в экран телефона, понимая, что номер был ей не знаком.
[Жду тебя на улице.]
Было очевидно, кто написал это сообщение. Девушка нахмурилась, убрала телефон, планируя притворяться спящей. Затем снова раздался рингтон звонка, который был особенно громким в это время. Это действовало на нервы Мэн Тин, так что она не сдержалась и рефлекторно сбросила звонок.
Отлично. Теперь он знал, что она не спит.
Мэн Тин быстро написала ответ: [Уже поздно, иди спать.]
Парень ответил мгновенно: [Не хочу спать. Может, поболтать с твоим дедушкой?..]
Мэн Тин была так зла, что выпрыгнула из кровати, срочно печатая ответ: [Жди меня.]
Спустившись вниз после того как оделась, она заметила высокую стройную фигуру в свете луны. Экран его телефона светился не так далеко от поля с пшеницей. Осенью эти поля станут золотыми, и будет слышен лишь приглушённый стрёкот сверчков. Весна в городе F была приятной и тёплой, как начало лета.
Девушка переоделась в брюки, но её блузка была всё той же светло-жёлтой.
Цзян Жэнь тоже переоделся, вероятно, приведя себя в порядок в отеле.
Мэн Тин немного боялась его, но у неё не было выбора, и она приблизилась. Стоя напротив него, она почувствовала слабый запах алкоголя. Она вспомнила, как много они с дедушкой выпили за ужином.
— Что ты тут делаешь?
— Давай пройдёмся немного.
Мэн Тин не отказалась, боясь, что бабушка и дедушка проснуться.
Спасение дедушки Цзян Жэнем приводило её в замешательство. Мог ли тот, кто в прошлой жизни стал маньяком-убийцей, из кожи вон лезть, чтобы кого-то спасти? Впервые за всё время ей стало любопытно, почему же этот парень совершит убийство в будущем.
Лишь в паре домов во всей деревне ещё горел свет. Лунный свет был нежным, как текущая вода. У Цзян Жэня было отлично чувство направления, и он вёл её по той же дороге вдоль цветущих груш, по которой они шли сегодня днём.
Несмотря на то, что Мэн Тин знала, что он не был таким плохим, как раньше, она всё ещё боялась этого парня. Он был свирепым, когда дрался, и неразумным, когда издевался над ней.
— Хорошо, это место неплохое, — сказал он. — Ещё немного, и будет совсем далеко.
— Устал?
— Нет.
Луна освещала землю, и Мэн Тин прекрасно могла разглядеть лицо Цзян Жэня. Даже в таком мягком свете он всё ещё выглядел свирепо.
— Твой дедушка сказал, что я могу попросить всё что угодно. Как думаешь, что же мне попросить, Мэн Тин? — с тенью усмешки произнёс он.
— Что ты хочешь? Не усложняй ему ничего. Он не виноват в том, что случилось сегодня. — Сердце Мэн Тин бешено забилось.
— Я не хочу беспокоить его, — Цзян Жэнь не смог сдержать улыбку, — но могу ли я побеспокоить вместо него тебя?
— Просто не заходи слишком далеко, — в конце концов она кивнула. — И никаких свиданий.
Цзян Жэнь уже был готов сказать что-то, когда она быстро добавила:
— И никаких поцелуев.
Он тихо выругался, не сдерживая смеха. Он видел, что она хотела добавить ещё что-то, поэтому сказал:
— Если и это не разрешено, и то не разрешено, то кто из нас выдвигает требования, ты или я?
— Ты, — покраснела Мэн Тин, уставившись на свою обувь.
По каким-то причинам одно только «ты» заставило его сердце забиться чаще.
— Посмотри на меня, — сказал Цзян Жэнь.
В небе висел тонкий серп луны. Она подняла на него свои ясные и светлые глаза.
Вся обида, которую он хранил так долго, ревность, которая чуть было не свела его с ума в те бесчисленные зимние ночи, и холодный, безмолвный снег в канун Рождества вдруг забурлили внутри него. До приезда сюда он принимал лекарства. Много всего, что должно было стабилизировать его эмоции, но сейчас, кажется, все препараты потеряли свой эффект.
Он знал, что это подло.
Вот только в нём не было ничего, что могло бы заставить Мэн Тин полюбить его, поэтому у Цзян Женя не было других вариантов, и он произнёс:
— Расстанься с Сюй Цзя.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|