У Сяоюй собиралась, стиснув зубы, пойти с актрисой. Все-таки это кладбище, да еще и ночью.
Она думала взять несколько пачек сигарет и попробовать договориться с охранником, чтобы тот разрешил им проехать на территорию кладбища.
Если бы охранник отказался, она бы сказала, что машина останется снаружи, а они с актрисой пройдут пешком. Тогда она позвала бы водителя, чтобы он составил им компанию.
Но Цзянь Хуайнин…
Сказала, что не нужно так усложнять.
Затем, держа в руке черный пластиковый пакет и шлепая розовыми тапочками, она вышла из машины, подошла к стене, и в мгновение ока оказалась на кронах густых зеленых деревьев.
Еще один прыжок — и розовые тапочки оказались на высокой стене.
А затем стройная фигура грациозно спрыгнула вниз, и розовые тапочки исчезли из поля зрения У Сяоюй.
У Сяоюй опешила.
Что же произошло?
Цзянь Хуайнин шла по ночному кладбищу, следуя указаниям из своих воспоминаний. Она сама не раз хоронила тела своих сослуживцев и не видела в кладбище ничего пугающего.
Наконец, она остановилась у могилы на склоне горы, где покоился прах ее семьи.
Отец, мать, брат — все трое были похоронены здесь.
Холодный лунный свет освещал позолоченную надпись на надгробном камне. За тремя одинаковыми именами «Цзянь Хуайнин» теперь стояла другая душа.
Молча, Цзянь Хуайнин достала из пакета то, что купила для нее ассистентка.
Она зажгла благовония и поднесла поминальные напитки своей семье, с которой ей не суждено было встретиться.
Она молча постояла у могилы, пока не пробила полночь, а затем снова перелезла через стену и легко приземлилась рядом с машиной.
Открыв дверь, она увидела тревожное лицо ассистентки.
— Что случилось? — спросила Цзянь Хуайнин.
— Фэн-цзе звонила, — тихо ответила У Сяоюй, кусая губы. — Сказала, что теперь вы сами будете вести свой Weibo. Она больше этим заниматься не будет. И заявление с извинениями за инцидент на красной дорожке тоже вам нужно написать самой.
Ассистентка робко протянула Цзянь Хуайнин ее рабочий телефон.
Обычно, чтобы артисты случайно ничего не лайкнули, для официального аккаунта использовался отдельный телефон. Его хранила ассистентка и отдала актрисе перед выходом на красную дорожку.
Цзянь Хуайнин взяла телефон и сначала обратилась к своим воспоминаниям, чтобы понять, что такое «Weibo»…
… и как им пользоваться.
Затем она открыла приложение Weibo…
И телефон завис…
Ассистентка, съежившись в углу, наблюдала, как Цзянь Хуайнин немного неуклюже пытается перезагрузить телефон.
Когда телефон наконец-то включился, на нее обрушился шквал комментариев, сообщений и упоминаний.
Ассистентка не понимала, сделала ли это агент специально, или настройки уведомлений были включены еще когда аккаунтом управляла Фэн Фан.
Как такое возможно?
Это же официальный аккаунт артистки!
Но как бы то ни было, сейчас все уведомления были включены.
Злобные комментарии появлялись один за другим.
— Ты даже не достойна быть нашей служанкой! Убирайся из шоу-бизнеса!
— Цзянь Хуайнин, неплохое имя! Подлая и никчемная до мозга костей!
— Ругаться нельзя, поэтому давайте вместе пожелаем ей… [сложенные руки] [сложенные руки]
— Желаю тебе семейного воссоединения, ха-ха. [улыбка] [улыбка]
В личных сообщениях творилось еще хуже: жуткие картинки, фотографии умерших…
У Сяоюй казалось, что у нее сейчас глаза выпадут. Отвратительные фотографии без цензуры! Она думала, как же тяжело быть знаменитостью, каждый день получать такие сообщения… Даже думать об этом противно.
Ни агент, ни ассистентка не могли представить, насколько устойчива Цзянь Хуайнин к подобным оскорблениям.
Более того, для женщины, выросшей в древние времена, содержание этих отвратительных фотографий не было чем-то новым.
Во время осады городов она слышала ругательства и похуже.
Другие командующие могли бы игнорировать оскорбления, не обращать на них внимания и не выходить из города.
За это их бы даже хвалили за хладнокровие и манеры настоящего генерала.
Но Цзянь Хуайнин не могла себе этого позволить.
Потому что она была женщиной. Потому что она была младшей дочерью в семье, все мужчины которой погибли. Потому что императорский двор считал, что Хуайчэн падет, и она вступила в бой в критический момент.
Именно потому, что она была женщиной, осаждавшие город осыпали ее немыслимыми оскорблениями.
Если бы она не обращала на них внимания, опытные воины армии семьи Цзянь еще могли бы ее понять, но новобранцы, которые никогда не читали военных книг и даже не умели читать, восприняли бы эти оскорбления всерьез и смотрели бы на нее с презрением.
Они бы качали головой и вздыхали: «Женщина… До чего докатилось государство, что незамужняя девушка командует армией и появляется на публике».
Она бы потеряла контроль над своими солдатами.
Вражеский солдат, пытаясь оскорбить последнюю из рода Цзянь, расстегнул штаны и начал мочиться, выкрикивая ругательства. Его соратники разразились хохотом.
Но Цзянь Хуайнин, облачившись в доспехи, поднялась на стену, натянула тяжелый лук и одним выстрелом снесла голову вражескому солдату.
С тех пор никто больше не осмеливался приближаться к Хуайчэну на расстояние выстрела.
Сейчас, глядя на грязные картинки на экране телефона, Цзянь Хуайнин не могла сдержать раздражения.
Если бы не правовое государство и не экран телефона, она бы снесла им головы.
Агент, которая сидела в своем кабинете, читала Weibo и ждала, как Цзянь Хуайнин отреагирует на черный пиар и как будет извиняться, была разочарована.
Слезы, депрессия, нервный срыв из-за кибербуллинга? Ничего подобного не произошло.
Цзянь Хуайнин удалила все свои посты в Weibo. Красивые селфи, популярные видеоблоги — все исчезло без сожаления.
Вскоре страница Цзянь Хуайнин в Weibo опустела.
А затем появился новый пост.
«Все, что было прежде, словно вчерашняя смерть».
«Все, что будет после, словно сегодняшнее рождение».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|