Ли Жань × Чэн Юйшань

Ли Жань × Чэн Юйшань

— Эй, вы слышали?

— Миньин объединяют с Лунхай!

— Чего шумите? Что в этом хорошего? — спросил парень, сидевший за передней партой в пятом классе Соснового Бора. Он одной рукой подбрасывал полупустую бутылку с водой, которая, провернувшись на триста шестьдесят градусов, снова уверенно падала ему в руку. Весь его вид выражал пренебрежение. — Кто из этих, из Миньин, не смотрит на всех сверху вниз?

— Какое нам дело до того, задирают они нос или нет?

— Эти учителя и так мечтают, чтобы мы держались подальше от их хороших учеников. Ещё неизвестно, увидим ли мы их вообще.

— К тому же, это не только их привилегия, — продолжил другой голос несогласно. — А та, что сзади сидит, разве не такая же?

— Столько парней ей признавались, а она всех отшила. Непонятно, чем она так гордится. Говорят, она часто бывает в *таких* местах, та ещё не промах.

— Правда, что ли?

— Правда. Мой братан сам видел.

— Эх, значит, занята поиском богатенького муженька, — с кислой миной и ноткой враждебности протянул парень. — На таких, как мы, она и не посмотрит.

Последний ряд в классе.

Девушка сидела, обхватив себя руками и уткнувшись лицом в парту. Её высокий хвост растрепался и съехал набок.

Хотя обсуждавшие её впереди старались говорить тише, словно шептались.

Но долгое время, проведённое в хаосе семейного зала для игры в маджонг, выработало у Чэн Юйшань врождённую способность выхватывать ключевые фразы из общего шума.

Голоса беззастенчиво били ей по ушам, но она не обращала внимания.

Подобные разговоры она слышала почти каждый день.

Перемена в классе Соснового Бора тянулась особенно долго.

Голоса впереди не умолкали: — По-моему, эти двое с задних парт — просто идеальная пара, оба нелюдимые, словно по одному лекалу сделаны.

— Не говори ерунды, — вмешался в разговор сидевший рядом простоватый парень с ёжиком на голове. — Братан Жань — мой поставщик.

— Я всё жду, когда он мне телефон принесёт.

— Один — твой поставщик, у другой — есть поставщик. Так сказать, они и правда подходят друг другу, ха-ха-ха.

— Можешь не ждать. Джобс из Лунхая тоже не устоит перед проверками учителей. Наша школа уже почти рассмотрела все 'кубики пресса' из телефонов у него под одеждой. В следующий раз он вряд ли сможет принести тебе телефон.

— Пф, не факт. Может, Братан Жань передаст мне своё мастерство, тогда в следующий раз я смогу.

— Да ладно тебе. Посмотри на фигуру Ли Жаня и на свою. Ты сначала свой живот, обтянутый школьной формой, втяни, а потом говори.

— Братан Жань не намного меня… Эй? Братан Жань ещё не вернулся?

Шум в классе немного утих с приходом классного руководителя.

— Почему вы всё ещё в классе? Быстро, быстро все на спортплощадку, скоро начнётся торжественная линейка в честь начала нового учебного года.

Раздался скрип отодвигаемых стульев, по классу поплыли недовольные возгласы: — Ай, опять то же самое?

— В такую жару тащить нас на площадку, зачем? Разве в классе не лучше?

— Идём, идём, быстрее! Говорят, Братан Жань будет выступать от имени школы.

— Ого, Братан Жань крут! Тогда чего стоим? Быстрее!

Чэн Юйшань бросила последний взгляд на другое место в том же последнем ряду.

На парте небрежно валялось несколько книг, зато в ящике стола аккуратно лежала прозрачная белая коробочка с деталями, явно хранившаяся с большой заботой.

Ли Жань был единственным в классе, кто произвёл на Чэн Юйшань сильное впечатление.

Вечно выглядел дерзким, но ничто, кроме ремонта телефонов, его не интересовало.

Малоразговорчивый, молчаливый, слова на вес золота.

Казалось, каждая секунда его времени была конвертирована в доходы от ремонта телефонов.

Он так же видел только деньги, семья была настолько бедна, что каждый день приходилось бороться за выживание.

Никем не воспитанный, казалось, будто ему остаётся только один путь — выживать самому по себе.

Никаких лёгких путей, словно единственный смысл его рождения — быть фоном для баловней судьбы.

Вторичный рынок электроники у пруда Лотосов, где подрабатывал Ли Жань, находился недалеко от маджонг-салона семьи Чэн Юйшань.

Старые улицы и переулки, где собиралась разношёрстная публика.

Никакой чистой, изысканной, светлой обстановки — только вечное давление и тяжёлые оковы, из которых невозможно вырваться.

Товарищи по несчастью всегда уделяют друг другу больше внимания.

Но тот, кто не может управлять собственной судьбой, не вправе помогать другим.

Поэтому, когда Чэн Юйшань увидела, как Ли Жаня избивают у реки, величайшим проявлением доброты с её стороны было лишь оставить ему пакет с антисептиком для ран.

Чэн Юйшань, возможно, не знала.

Когда она без колебаний выбрала последний ряд в классе, парень, тут же занявший другой угол, возможно, помимо удобства для побегов с уроков, руководствовался ещё и желанием быть немного поближе к ней.

Взгляд Ли Жаня иногда останавливался на Чэн Юйшань, но она думала, что он просто высматривает момент, чтобы улизнуть незамеченным учителем.

Спортивно одарённый парень, он был невероятно ловок и проворен.

Каждый раз, проходя мимо Чэн Юйшань, он приносил с собой волну неповторимого запаха мыла, присущего только юношам.