Глава 4. Оставить его при себе!

В Даду Ли Мобин, воспользовавшись нефритовым знаком, сняла крупную сумму денег в банке семьи Цзунчжэн. Затем она отправилась в банк семьи Гэшу, где обменяла часть банкнот на наличные, а после потратила оставшиеся деньги на золотые украшения в небольших лавках. Наконец, она нашла маленькую неприметную ткацкую мастерскую и заказала два женских наряда.

Лоуну был одет в ярко-красное шелковое платье. Из-за длительного недоедания он был худее большинства мужчин, поэтому в женском платье выглядел вполне естественно.

Ли Мобин удовлетворенно кивнула и быстро собрала ему волосы в простую прическу. Из-за отметин на лице Лоуну пришлось надеть шляпу-конус с вуалью. В тот день, когда она коснулась его глаз, Ли Мобин решила оставить его при себе. Возможно, из-за того, что его глаза так напоминали ей глаза младшего брата, она не могла его бросить.

К сожалению, Лоуну был немым, но, к счастью, он хотя бы слышал! Ли Мобин тщательно осмотрела его. Кто-то отравил Лоуну, лишив его голоса, и даже цветы манджушаки на его лице были проявлением какого-то токсина. Лоуну не умел читать, поэтому им было трудно общаться — в основном они объяснялись жестами и кивками.

Благо, Ли Мобин обладала острой наблюдательностью, и за несколько дней им с Лоуну удалось наладить более-менее понятное общение. Но каждый раз, когда она спрашивала Лоуну, каким ядом его отравили, он медленно качал головой, а его взгляд становился отстраненным и пустым. Он говорил, что цветы на его лице появились, сколько он себя помнит, а голос он потерял уже в поместье семьи Гэшу — его отравила Третья Мисс.

Ли Мобин не могла сдержать гнева. Лоуну теперь был под ее защитой, и, хотя она нечасто проявляла подобные чувства, забота о близких была одной из немногих ее слабостей. Лоуну, возможно, и смог смириться с произошедшим, но она, Ли Мобин, — нет! Третья Мисс Гэшу посмела тронуть ее человека, и теперь ей придется столкнуться с ее местью!

— Сестрица, как насчет того, чтобы побаловать себя чем-нибудь вкусненьким? — спросила Ли Мобин, мило улыбаясь, как ни в чем не бывалое дитя. Ее детское личико делало ее похожей на ангелочка.

Лоуну вздрогнул, услышав это обращение. Он все это время считал, что его спаситель — юноша, а оказалось, что это девушка! Переодевшись в женское платье, она заговорила своим настоящим голосом. Нежный голос в сочетании с детским личиком производил невероятное впечатление, хоть и создавал ощущение легкомысленности.

— Всецело полагаюсь на решение госпожи, — ответил Лоуну жестами. Ли Мобин начала учить его языку жестов только вчера, так что он тут же применил новые знания.

— Тогда я переоденусь в мужское и мы пойдем. И перестань называть себя рабом, — сказала Ли Мобин, закрепляя последнюю прядь волос. Простая прическа была готова. — Как тебя зовут? Если не помнишь, я могу дать тебе новое.

Лоуну, жалкий раб... Это имя было самым ярким воспоминанием в его памяти, напоминанием о темном прошлом в семье Гэшу, которое он, вероятно, никогда не забудет. Что же касается его настоящего имени... это имя, пока он был бессилен, приносило лишь бесконечные несчастья. Лучше забыть о нем. — Всецело полагаюсь на решение госпожи, — повторил он жестами.

— Скучно, — пробормотала Ли Мобин. На самом деле она знала, что Лоуну хранит какую-то тайну, но, раз он не хотел ей рассказывать, она не собиралась его принуждать. У каждого есть свое прошлое, и если его можно выставить на всеобщее обозрение, то незачем прятать его в глубине души, в том самом темном уголке, где даже свет не может коснуться его, в самом безопасном месте. Она не будет давить на Лоуну, пока он не причинит ей вреда.

Лоуну молчал, опустив голову и украдкой поглядывая на Ли Мобин.

Ли Мобин, будто не замечая его взглядов, сказала: — Твое лицо покрыто алыми цветами манджушаки. Отныне твое имя будет Янь Чжохуа. Лоуну, унизительное прошлое презренного раба, я сотру для тебя. А с этого дня Янь Чжохуа, как и значение твоего имени, станет ярчайшим светом во тьме!