Почему такое чувство, будто мы тайно встречаемся?

Когда Су Сяоюй вернулась в общежитие, все сразу заметили, что она плакала.

Су Сяоюй, опустив голову, прошла к своей кровати.

— Сяоюй, что случилось? Ты плохо написала контрольную? — Е Цзинь не выдержала и спросила.

— Нет, ничего.

— Ты уверена, что всё в порядке? Можешь рассказать нам, — сказала Лин Ван. Она считала, что выговориться будет полезно.

Когда-то она сама была в такой ситуации, ей не с кем было поделиться своими переживаниями, и она чувствовала себя одиноко и беспомощно.

Теперь у неё были друзья, и она знала, как важно иметь возможность выговориться.

— Я пойду в душ.

— Хорошо. Можешь рассказать нам потом.

Когда Су Сяоюй вышла из душа, она всё-таки решила рассказать, что произошло.

Хотя ей было трудно говорить об этом.

Днём Су Сяоюй пошла в туалет и у входа услышала голоса Ли Мэнжань и её компании.

Она услышала имя Лин Ван.

Хотя Су Сяоюй редко разговаривала с Лин Ван, она знала, что та хороший человек, поэтому невольно остановилась, чтобы послушать.

Ли Мэнжань говорила ужасные вещи о Лин Ван, и даже такая мягкая и тихая Су Сяоюй не выдержала.

— Лин Ван не такая! — Су Сяоюй вышла и обратилась к Ли Мэнжань. Она сама удивилась своей смелости.

— Ты кто такая? — недовольно спросила одна из подруг Ли Мэнжань.

— Неважно, кто я. Вы не должны так говорить о Лин Ван, она хороший человек, — собравшись с духом, продолжила Су Сяоюй.

— Да что ты о себе возомнила? А она кто такая? Ещё и заступаешься за неё! Ты не знаешь, кто мы такие в этой школе? — Су Сяоюй, закусив губу, пыталась сдержать эмоции.

Ли Мэнжань всё это время молчала, пристально глядя на Су Сяоюй. Наконец, она сказала:

— Второй класс первого года… Так ты её одноклассница!

Подруги Ли Мэнжань ещё немного поиздевались над Су Сяоюй, прежде чем отпустить, и предупредили, чтобы она никому не рассказывала о том, что услышала.

Хотя Су Сяоюй обычно была тихой и замкнутой, с такими ситуациями она умела справляться.

Она кивнула и, как только вышла из туалета, не выдержала и расплакалась.

Она тихо плакала, не вытирая слёз, позволяя им стекать по щекам.

Дав волю эмоциям, она взяла себя в руки, вытерла слёзы и вернулась в общежитие.

Предупреждения, конечно же, не подействовали. Су Сяоюй рассказала всё Лин Ван.

— Я думала, она просто стерва, но, похоже, Ли Мэнжань не так проста, — возмутилась Янь Си.

— Такие слова может говорить только человек, у которого нет никакого воспитания, — добавила Е Цзинь.

— Она тебя не била? — Лин Ван больше всего волновало состояние Су Сяоюй.

Су Сяоюй покачала головой и выдавила улыбку.

— Сейчас это не принято. Да и открытого конфликта у нас не было.

— Хорошо, что всё обошлось. Она бы не посмела причинить тебе реальный вред. В следующий раз, если что-то подобное случится, обязательно расскажи нам!

— А… а мы можем быть друзьями? — робко спросила Су Сяоюй.

— Разве мы не друзья? — Лин Ван рассмеялась, и на её щеках появились ямочки.

— Ты обычно не участвуешь в наших разговорах, вот я и подумала, что ты не хочешь с нами дружить, — пошутила Е Цзинь.

— Что вы! Конечно, хочу! — замахала руками Су Сяоюй.

— Тогда теперь мы все подруги!

— Конечно!

— Лин Ван, ты в тот вечер была такая красивая! — восхитилась Су Сяоюй.

...

После того случая отношения Лин Ван и Лу Синчи немного изменились, но в чём именно заключались эти изменения, сказать было трудно.

Лин Ван хотела в следующем семестре перейти в первый класс. С одной стороны, она стремилась к лучшим результатам, а с другой — хотела быть ближе к Лу Синчи.

Е Цзинь подбадривала её, советуя чаще ходить в первый класс. «Кто ближе к воде, первым видит отражение луны». Такой шанс упускать нельзя. Лин Ван, вдохновлённая словами подруги, была полна решимости.

Тот случай всё же сказался на Лин Ван. На месячной контрольной её рейтинг упал примерно до сотого места. В Первой школе рейтинг рассчитывался по результатам всего года, причём результаты промежуточной и итоговой контрольных имели больший вес, чем месячные.

Теперь, когда её рейтинг упал до сотого места, она не могла расслабляться, боясь, что если плохо сдаст итоговую контрольную, её грандиозный план по переходу в первый класс провалится.

В последнее время она много училась и почти не общалась с Лу Синчи.

Лу Синчи первый не выдержал.

— Учитель физики больше не нужен?

— Раз учитель физики не нужен, значит, и я не нужен?

Прошло некоторое время, прежде чем Лин Ван увидела сообщения. Она немного удивилась. Неужели Лу Синчи сам написал ей?

— В последнее время много дел.

— Готовлюсь в следующем семестре стать твоей одноклассницей.

— Тогда не буду тебя отвлекать?

— Сейчас не так много дел.

— Хочешь навестить Лу Синсин?

— Правда можно?! А что он сейчас делает?

— Ест.

— Хорошо, я приду, заодно принесу ему что-нибудь вкусненькое.

— А меня не навестишь?

— Мы каждый день видимся, зачем ещё навещать?

— Если учитель больше не нужен, потому что оценки улучшились, можешь просто сказать [обиженный смайлик].

...

— Тебя тоже навещу?

— [довольный смайлик]

Лин Ван переоделась и пошла к Лу Синчи.

На этот раз она пошла одна.

Цзян Нин была дома, и Лу Синчи, казалось, совсем не пытался это скрыть.

Хотя Цзян Нин так и не спустилась.

Лин Ван давно не была у Лу Синчи в гостях, но Лу Синсин её узнал! Как только она вошла, Лу Синсин начал тереться об её ноги и лизать руки.

— Лу Синчи, ты что, сказал ему, что я приду и принесу ему вкусняшки? Мы так давно не виделись, как он меня узнал?

— Может, ты ему просто нравишься?

— Ну ты и льстец! Синсин, пошли кушать сосиски! — Лу Синчи был полностью проигнорирован. Казалось, будто Лин Ван, а не он, была хозяйкой Лу Синсин.

— Раз уж пришла, давай посмотрим фильм, — сказал Лу Синчи, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Давай.

Фильм выбрал Лу Синчи. У него был высокий рейтинг, и он действительно оказался интересным.

Но атмосфера была немного неловкой.

У Лу Синчи дома был отдельный домашний кинотеатр с удобным диваном. Лин Ван и Лу Синчи сидели, стараясь не двигаться.

Хотя на самом деле неловко было только Лин Ван.

Лу Синчи, войдя в комнату, по привычке сел посередине дивана. Лин Ван села рядом, а потом незаметно отодвинулась.

Лу Синчи заметил это, но не подал виду.

Он сидел расслабленно, широко расставив ноги, что ещё больше смущало Лин Ван.

В комнате не было света, только экран освещал пространство, создавая романтическую атмосферу.

«Почему такое чувство, будто мы тайно встречаемся? Мы же ничего такого не делаем, у нас чисто дружеские отношения. Или мне кажется?»

Лин Ван не выдержала и посмотрела на Лу Синчи. Она видела его профиль.

Даже в полумраке было видно его красивое лицо с чёткими чертами. Но острая линия подбородка в мягком свете казалась не такой резкой, и весь его облик выражал необычную для него нежность.

Сердце Лин Ван забилось чаще, щёки покраснели. Она быстро отвернулась и стала смотреть фильм.

Однако фильм не мог отвлечь её от мыслей о Лу Синчи. Она смотрела на экран, краснея, но думала о другом.

Почему, сколько бы она ни смотрела на него, её сердце всё равно трепетало? Она знала, что он красивый, но ничего не могла с собой поделать. Это было как наркотик, вызывающий привыкание и безумие.

«Я не хотела тревожить прекрасную птицу, но она сама залетела в моё сердце». Это точно про неё.

Они не ели никаких закусок, поэтому вокруг было очень тихо. Настолько тихо, что Лин Ван боялась, что Лу Синчи услышит, как бьётся её сердце.

Она боялась пошевелиться, даже самые незначительные движения делала осторожно, чтобы Лу Синчи, не дай бог, не обернулся и не увидел её румянец.

К середине фильма она наконец-то смогла сосредоточиться на сюжете, и румянец начал спадать.

Пропустив начало, Лин Ван пыталась понять, что происходит. К счастью, фильм был несложным, и, досмотрев его до конца, она ещё долго находилась под впечатлением.

Сидя на диване и глядя на титры, Лин Ван думала о многом.

Лу Синчи довольно долго смотрел на неё, но она этого не замечала.

Сегодня Лин Ван не заплела волосы, и её распущенные волосы красиво обрамляли лицо. Несколько прядей были заправлены за уши, открывая покрасневшие мочки. Отчасти из-за жары, отчасти из-за волнения.

Но Лин Ван об этом не знала.

Досмотрев фильм и выпив стакан сока, Лин Ван побежала домой.

Она боялась, что если останется ещё хоть на минуту, её сердце выпрыгнет из груди, а глаза выдадут все её секреты.