Глава 9: Чи Итянь

Спустя двадцать с лишним минут свет над операционной наконец погас, и спящего малыша Тун Синя вывезли. Гу Цзиншуан быстро подошла, взяла его за руку и, подняв голову, спросила врача:

— Доктор, как мой брат? С ним всё в порядке?

— Да, пациент съел что-то несвежее, а потом во сне скинул одеяло и вовремя не укрылся, поэтому простудился, началось расстройство желудка и кашель. На самом деле, в его состоянии не было необходимости в неотложной помощи, просто у нас тут есть одна суетливая и очень сердобольная медсестра, так что нам пришлось заняться пациентом здесь, — немного беспомощно сказал врач, снимая маску.

— Хорошо, сейчас жар у пациента спал. Ему нужно остаться под наблюдением на одну ночь. Если завтра утром не будет никаких серьёзных симптомов, его можно будет забрать домой.

— Хорошо, спасибо вам, доктор, — услышав слова врача, Гу Цзиншуан наконец вздохнула с облегчением. На её лице появилась естественная улыбка, и она искренне поблагодарила.

После ухода врача она проводила тётю Чэнь и дядю Линя, а затем вошла в палату Тун Синя. Глядя на спящего малыша, она погладила его по голове, поправила одеяло и села рядом, чтобы присмотреть за ним. Неожиданно, всего за полмесяца, что они не виделись, малыш так поправился. Похоже, тётя Чэнь очень хорошо о нём заботилась!

К слову, Тун Синь не был ей и Тун Хуэю родным братом. Их так называемая мать давно ушла и, естественно, не могла оставить им ещё одного, двухлетнего братика. Гу Цзиншуан нашла Тун Синя однажды у двери, когда собиралась выйти. Малыш лежал в картонной коробке, завёрнутый в очень старое и рваное одеяло.

Гу Цзиншуан взяла его на руки, прошла немного по улице, огляделась по сторонам, но, к сожалению, никого не встретила. На нём не было ничего, что могло бы указать на его личность или место рождения. Глядя на лучезарно улыбающегося ей малыша, Гу Цзиншуан стиснула зубы и решила приютить его. Она оформила ему прописку и дала имя Гу Тун Синь.

К счастью, Тун Синь оказался улыбчивым ребёнком. Он плакал, только когда мочился, а в остальное время всегда хихикал. Его маленький ротик часто был растянут в широкой, сияющей улыбке, так что любой, кто видел его, невольно проникался к нему симпатией.

При этой мысли Гу Цзиншуан слегка улыбнулась и коснулась его пухлых детских щёчек. Сердце наполнилось теплом. Вот что значит семья! Семья, о которой всегда помнишь и беспокоишься!

— Съешь что-нибудь, — раздался немного низкий голос. Гу Цзиншуан убрала руку и взяла маленькую булочку, которую ей протягивали. Подняв голову, она увидела того самого мужчину, что сидел на пассажирском сиденье. Он всё ещё был в тёмных очках и кепке. Отдав ей булочку, он отошёл к стулу с другой стороны и сел. Хотя его глаз не было видно, голова была повёрнута в сторону Тун Синя.

Знакомое чувство, исходящее от него, снова мелькнуло. Однако, ощущая его холодную отстранённость и видя его нынешний вид, Гу Цзиншуан поняла, что он не из тех, кто любит подпускать к себе людей, поэтому она решила ничего не спрашивать. Погладив давно пустой живот, она разорвала упаковку булочки и начала есть, откусывая понемногу.

— Вы очень хорошо сыграли роль куклы, — когда Гу Цзиншуан почти доела булочку, снова раздался низкий голос мужчины. Это была всего одна фраза, ни похвала, ни насмешка, просто констатация факта. Однако, возможно, Гу Цзиншуан показалось, но на мгновение она почувствовала исходящую от него ауру зловещего очарования.

— О, правда? Но, полагаю, профессионалы смогут заметить, что у моей куклы ещё много недостатков! — Действительно, хотя все на площадке восхищались и невольно были очарованы её игрой, Гу Цзиншуан прекрасно понимала, что этой кукле не хватает силы воздействия, сильного толчка, чтобы люди осознали — эту куклу играет живой человек.

Хотя она много раз падала и делала это очень естественно, только первый раз это произвело некоторый эффект. Последующие падения, какими бы естественными они ни были, вызывали лишь мимолётное удивление, а затем люди привыкали и действительно воспринимали её как куклу, не задумываясь, что она может быть живой.

Именно потому, что первое падение было слишком идеальным, без единого лишнего движения, каждое последующее падение должно было быть таким же безупречным. Можно сказать, Гу Цзиншуан сейчас просто поддерживала планку, планку, которую сама же установила, и не могла позволить себе ни малейшего отступления.

— Да, немного не хватает, — сказал мужчина, снимая тёмные очки. Он пристально посмотрел на Гу Цзиншуан и произнёс по слогам: — Кстати, забыл представиться. Меня зовут Чи—И—Тянь!

Чи Итянь! Неужели это он! Нельзя отрицать, Гу Цзиншуан снова была поражена, и на этот раз сильнее, чем когда-либо. Говоря о Чи Итяне, наверное, не было никого, от людей среднего возраста до детей, кто бы его не знал. Каждый фильм, в котором он снимался, каждая песня, которую он пел, обладали невероятной силой воздействия и очарованием, заставляя людей следить за его работами и наперебой слушать его музыку.

Чи Итянь всегда обладал безупречным актёрским мастерством, вызывая уважение у коллег по цеху, потому что каждый фильм с его участием становился лидером по рейтингам. Его прекрасный, идеальный голос завораживал. Можно сказать, Чи Итянь был совершенным богом песни и прирождённым актёром, он был бесспорным королём экрана.

Но в то же время Чи Итянь был очень загадочен. Кроме его имени «Чи Итянь» и пола, всё остальное — место рождения, семейное положение и даже возраст — было тайной. Кроме того, у Чи Итяня не было никаких скандальных романов, он одинаково относился ко всем актрисам и женщинам.

Несмотря на его славу и незаменимый статус, он не был похож на некоторых звёздных мужчин, меняющих женщин быстрее, чем одежду. Он всегда вёл себя безупречно, его ассистенты, менеджеры, водители — все были мужчинами. Некоторые даже предполагали, что он гомосексуалист, но никто не видел его в особо близких отношениях с каким-либо актёром или мужчиной.

Конечно, были и те, кто отчаянно пытался раскопать информацию об этом блистательном актёре и короле эстрады, но в итоге такие репортёры исчезали, а их газеты закрывались, и все сотрудники бесследно пропадали.

Были и те, кто, не боясь смерти, бросал вызов Чи Итяню и навлекал на себя его гнев. Конец для них был хуже смерти. И вот такой Чи Итянь, такой блистательный и загадочный, неожиданно появился перед ней таким образом. Она действительно не знала, что сказать или сделать.

Гу Цзиншуан, конечно, знала его. Когда она была Шу Цзыянь, они сотрудничали не раз и не два. Между ними были противоречивые отношения соперников и партнёров, они много раз пересекались. Неожиданно, спустя полгода, при новой встрече, всё было совсем иначе. Она даже сменила тело и лицо.

А он перед ней всё так же сиял, как и прежде. Его красивое лицо с лёгким налётом зловещего очарования стало ещё притягательнее, чем полгода назад. Чи Итянь, ах, Чи Итянь, как же нам теперь общаться?

Сказав это, Чи Итянь снова надел очки и больше не произнёс ни слова. Однако его догадки подтвердились: Гу Цзиншуан была особенной, как в своём отношении к нему, так и в своей серьёзности и ответственности во время игры.

Когда Гу Цзиншуан играла, он часто видел в ней тень той женщины, хотя и знал, что это два разных человека, и та женщина погибла в огне полгода назад. Но Чи Итянь просто не хотел в это верить. Он верил, что она всё ещё где-то в мире, сияет своим неповторимым светом и не могла так легко погаснуть!

На какое-то время оба замолчали. Тишина повисла между тремя людьми в палате, слышалось лишь едва различимое дыхание и тиканье секундной стрелки часов…