Глава 3

Глава 3

Цзян Синчэнь обошла с Тудоу весь жилой комплекс и остановилась с собакой под деревом, где договорилась ждать Ци Мяня.

Но она ждала долго, а он всё не приходил. Даже Тудоу начал беспокоиться, нервно кружа вокруг Цзян Синчэнь.

— Тудоу, не волнуйся, пойдём домой искать папу! — успокоила она пса и повела его обратно.

Подойдя с Тудоу к двери, она услышала спор дедушки, бабушки и Ци Мяня. В старом доме была плохая звукоизоляция, и когда мать Ци повысила голос, снаружи всё стало отчётливо слышно.

Она постояла немного в темноте, прислушиваясь.

Сердце словно стиснуло что-то огромное, оно мучительно заныло.

Она привязала Тудоу у двери, погладила его и тихонько успокоила:

— Тудоу, будь умницей, папа скоро выйдет и заберёт тебя.

Неизвестно, почувствовал ли Тудоу что-то, но он лизнул руку Цзян Синчэнь и послушно уселся у двери.

Цзян Синчэнь не стала стучать и молча ушла.

На улице было прохладно, приближалась зима, дул сильный ветер.

Цзян Синчэнь не знала, куда ей идти.

Ей вдруг показалось, что мир стал таким огромным, а она сама — такой крошечной, что ей оставалось только скитаться.

Словно пылинка, она нигде не была своей, могла лишь блуждать, носиться по ветру, ожидая, что кто-нибудь придёт и легко смахнёт её.

Она не считала слова дедушки и бабушки чрезмерными. Они говорили правду.

Возможно, именно из-за необходимости заботиться о ней Ци Мянь столько лет жертвовал собой.

Бабушка была права: Ци Мянь ничем не был обязан семье Цзян. Он взял на себя ответственность за её воспитание исключительно из добрых чувств.

Возможно, и сам Ци Мянь видел в ней лишь младшую, обязанность, которую нужно нести.

Она снова невольно сжала письмо в кармане.

Узнав о его свидании, она примчалась обратно, чтобы отдать ему это письмо.

Но увидев Ци Мяня, дедушку и бабушку, она снова заколебалась.

Если перед тобой стоит непреодолимая гора, стоит ли вообще пытаться её покорить?

Не найдя ответа, она позвонила Цзян Тао.

— Дядя Цзян! Угости меня выпивкой! — проговорила она своим обычным капризным тоном.

Цзян Тао категорически отказался:

— Ни за что. Ци Мянь меня убьёт.

Потом он словно что-то вспомнил:

— Ты ведь не сказала ему, что это я рассказал тебе про его свидание?

— Не волнуйся! Я тебя не выдала.

Цзян Тао удовлетворённо кивнул.

— Так угостишь меня выпивкой?

— Нет!

— Тогда я скажу Ци Мяню, что это ты мне всё время сливал информацию, — пригрозила Цзян Синчэнь.

Но Цзян Тао не поддался на её уловку:

— Тогда можешь больше не рассчитывать узнать от меня что-либо о свиданиях Ци Мяня.

Поняв, что угрозы не действуют, Цзян Синчэнь сменила тактику:

— Дядя Цзян, ну что ты такой злой? Я ведь уже совершеннолетняя.

Видя, что Цзян Тао молчит, она сделала жалобное лицо:

— Дядя Цзян, мне и так плохо. Я осталась совсем одна, а теперь ещё и единственный дом могу потерять…

— Стой! Угощу, угощу, угощу! Угощаю, ладно? — сдался он.

Он не решился вести её в бар и привёл в шашлычную, заказав несколько бутылок пива.

Девушка была явно недовольна, грызла шашлык из баранины и свирепо смотрела на него.

— Не смотри на меня так. Если бы ты тогда решила остаться со мной, я бы точно позволил тебе пить сколько влезет. Но ты выбрала Ци Мяня, — Цзян Тао усмехнулся с недобрым огоньком в глазах. — Теперь жалеешь, да?

«Ни капли не жалею», — подумала про себя Цзян Синчэнь.

Но вслух ничего не сказала.

— Впрочем, — продолжил Цзян Тао, видя, что она молчит, — даже если Ци Мянь женится, это же на тебе никак не скажется. Да, в доме появится новый человек, может, будет немного непривычно, но ты же уже учишься в университете, будешь редко приезжать домой, тебе это не помешает… Зачем так воспринимать всё в штыки?

Цзян Синчэнь молчала.

Она не знала, как объяснить. Дело было вовсе не в том, появится ли в доме ещё один человек, и не в том, откажутся ли от неё.

Дело было в том, что она… любила Ци Мяня.

Но как ей было сказать об этом?

Она с трудом выдавила улыбку:

— Я боюсь. На ком он собирается жениться? Я ведь должна знать.

Цзян Тао был человеком не слишком чутким и счёл эту причину вполне разумной. Он кивнул и успокаивающе сказал:

— Это естественно. Но говорить о свадьбе ещё слишком рано, они ведь виделись всего раз. Неужели ты думаешь, что он не познакомит тебя с невестой, когда дело дойдёт до свадьбы?

Цзян Синчэнь больше ничего не ответила, только пила пиво.

Она почти не пила раньше, поэтому опьянела от одной бутылки и, упав головой на стол, не могла подняться.

«Надо же, совсем пить не умеет!» — мысленно проворчал Цзян Тао.

Поднять её он не мог, поэтому ему пришлось позвонить Ци Мяню, чтобы тот её забрал.

Ци Мянь в это время сбился с ног, разыскивая её. Он проверил дома — её не было; съездил на вокзал и в аэропорт, проверил ближайшие рейсы — по времени ничего не подходило. Он уже собирался звонить в полицию, когда раздался звонок от Цзян Тао.

Ци Мянь вздохнул с облегчением.

Услышав холодное «Понял» Ци Мяня, Цзян Тао почувствовал, как у него волосы встают дыбом. Он тут же начал придумывать оправдания, и когда увидел Ци Мяня, первым делом выпалил:

— Это она меня попросила её сюда привести! Я тут ни при чём! Если бы я её не остановил, она бы в бар пошла!

Ци Мянь сначала не собирался обращать на него внимания, но, увидев пьяную в стельку Цзян Синчэнь, не удержался:

— И ты позволил ей так напиться?

— Кто же знал, что она так плохо переносит алкоголь, — тихо пробормотал Цзян Тао.

Убедившись, что с Цзян Синчэнь всё в порядке, Ци Мянь не стал больше препираться с Цзян Тао. Он взял её на руки и собрался уходить.

Как только они вышли за дверь, из кармана Цзян Синчэнь выскользнул помятый конверт и упал к ногам Ци Мяня.

Конверт лежал лицевой стороной вверх. На нём было написано: «Господину Белому Медведю».

Цзян Тао пошёл расплачиваться.

Ци Мянь быстро взглянул на Цзян Тао вдалеке. Тот, казалось, увлечённо болтал с девушкой-кассиром и совершенно не замечал происходящего.

Держа Цзян Синчэнь на руках, он медленно, медленно присел… а затем быстро поднял конверт и сунул его в карман своего пальто.

Казалось, она сжимала этот конверт уже много раз. Складки на нём были такими глубокими, что кололи пальцы.

Он, кажется, уже догадывался о содержании письма.

И, кажется, он также понял, почему Цзян Синчэнь вернулась.