Глава 7

Сюй Ляньцяо не знала, зачем кому-то понадобилось посылать ей семена лотоса, но они были такие вкусные, что она не возражала и ела их с удовольствием. Никто не посмел бы отравить ее средь бела дня. Скорее всего, нет…  

Внезапно она почувствовала, что семена стали не такие вкусные, как были до этого, Сюй Ляньцяо перестала их очищать. Посмотрев на эти светло-зеленые, круглые, крупные семена, похожие на бусины, она не смогла удержаться и продолжила их есть. В противном случае, они стали бы сухими и неаппетитными.  

Но все же, Сюй Ляньцяо колебалась, желая съесть их. Она могла приготовить из них сладкий и густой суп или съесть их сырыми. Сердцевину семян также можно было высушить и заварить чай. Но она уже съела большую часть семян.  

Когда она жила в особняке Сюй, ее двоюродный дядя невзлюбил ее настолько, что даже не мог позволить кому-либо убить ее.  

Теперь она была женой наследного принца Цзян Хуая. Фиктивной женой.

Если бы она внезапно исчезла, Цзян Хуай овдовел бы, и это могло повредить его репутации. Люди могли подумать, что он был слишком суров с ней.  

Они не понимали, что избавиться от нее было проще простого. Ей нужно было только заявление о разводе, и она ушла бы без лишнего шума. Она могла бы исчезнуть из их жизни навсегда. Зачем переживать все эти неприятности? Если кто-то отравил бы ее, не вызвало бы это больших проблем? Размышляя об этом, Сюй Ляньцяо положила в рот еще одну семечку лотоса. Это было восхитительно! Она давно не ела таких сладких семян лотоса.  

Она сидела на табурете и с улыбкой наслаждалась семенами лотоса. Сюй Ляньцяо подняла глаза и в дверях увидела Цзян Хуая. На нем была исключительно черная одежда. Она замерла. Семечка лотоса встала у нее поперек горла. Неужели он действительно мог перемещаться так быстро и бесшумно? Она начала кашлять, подавившись семечкой лотоса. Сюй Ляньцяо не собиралась умирать именно так. Ей приходилось переживать ситуации и похуже.  

Нин Юань, увидев это, запаниковал. Он подбежал и опустился на колени рядом с Сюй Ляньцяо, чтобы помочь ей.  

— Ах...  

Он еле сдержался, чтобы не произнести ее имя.  

Он быстро откинул волосы с ее шеи через плечо на грудь, а затем хлопнул Сюй Ляньцяо по спине, чтобы она откашлялась. Это была его вина, что он появился так внезапно.  

Но руки Цзян Хуая на ее шее напомнили Сюй Ляньцяо о той ночи, когда он чуть не задушил ее. Ее тело напряглось, стало трудно дышать.  

К счастью, ей удалось справиться с семечкой, и она постепенно начала приходить в себя. Нин Юань вздохнул с облегчением, но все еще выглядел обеспокоенным.  

—  Ты в порядке?  

Он не хотел причинять ей боль, но волновался, что его действия могли быть слишком резкими.  

Переведя дыхание и вытерев слезы, Сюй Ляньцяо медленно обернулась.  

Она все еще немного боялась Цзян Хуая. Иногда она чувствовала в себе смелость, чтобы спорить с ним, но это никогда ничем хорошим не заканчивалось.  

Теперь, когда Цзян Хуай вел себя странно, она не знала, в какой момент он снова захочет ее обидеть.  

—  Почему вы здесь, Ваше Высочество?

Сюй Ляньцяо явно нервничала, а когда она нервничала, то, как правило, теребила юбку. Утренний свет падал на пол, прямо к ее ножкам. Нин Юань смотрел на Сюй Ляньцяо. Ее бледно-желтая юбка слегка колыхалась, а в уголках опущенных глаз стояли слезы. Ее лицо было светлым и нежным, как спелый персик.  

—  Ах... я...  

Нин Юань почувствовал, как по его телу разлилось внезапное тепло. Должно быть, это из-за жары в комнате.  

—  Что?

Услышав ее вопрос, сердце Нин Юаня учащенно забилось.  

—  Я пришел поговорить с тобой о примирении.

***

Сюй Ляньцяо была в замешательстве. Она чувствовала, что Цзян Хуай действительно сломлен. Раньше он прямо говорил, что никогда не помирится с ней и если она собирается покинуть этот дом, то есть только два пути: либо ее смерть, либо развод. Но если его сознание действительно повреждено, разве он не должен вести себя как семилетний ребенок? Почему он не казался умственно отсталым? Напротив, теперь он выглядел как совершенно другой человек.

Могло ли быть так, что спасение от смерти полностью изменило его? Хорошо ли это было? Сюй Ляньцяо все еще пребывала в шоке и растерянности, когда «Цзян Хуай» протянул ей воды и продолжил:

—  Возможно, да, но позже.

А Цяо озадаченно посмотрела на него. Нин Юань нахмурился, пытаясь успокоить свое встревоженное сердце. Он продолжил объяснять:

—  Три месяца, всего три месяца, и, Милостивый Ли, я назначу для тебя дату через три месяца.

Накануне вечером Нин Юань много думал. Ему пришлось пойти на этот компромисс. А Цяо была несчастлива в особняке Цзян. Он верил, что его превращение в Цзян Хуая было возможностью, предоставленной судьбой, чтобы помочь А Цяо покинуть особняк Цзян и обрести свободу. Но у него также были личные мотивы и желания. Если А Цяо уйдет сейчас, он никогда больше ее не увидит. Нин Юань действительно скучал по ней. Он думал, что его отъезд в столицу позволит ему забыть ее. Но он ошибался. Нин Юань все еще скучал по ней день за днем. Прошел всего месяц, но тоска была невыносимой.

Восемь лет назад, из-за войны на северо-западе, у него не было возможности попрощаться и попросить ее подождать его.

Год назад он пожалел, что снова не увидел ее из-за разницы в полмесяца. Только тогда он решил дать себе еще один шанс. Он хотел знать, помнит ли она его и узнает ли его вновь. Однако Нин Юань опасался, что однажды эта странная ситуация исчезнет. Он вернется, и вернется настоящий Цзян Хуай.

Так что, если «Цзян Хуай» будет хорошо относиться к А Цяо сейчас, это может иметь непоправимые последствия, в дальнейшем. Поэтому он установил ограничение в три месяца. Через три месяца, если он понравится А Цяо, он расскажет ей, кто он на самом деле, если же нет, то он отпустит ее.

Даже если он не пробудет в этом теле три месяца, у Цзян Хуая не будет другого выбора, кроме как смириться с этим. Нин Юань также размышлял о не лучшем варианте развития событий — А Цяо уйдет, и ему придется оставаться в этом теле до конца своих дней. Если это произойдет…По крайней мере, А Цяо будет свободна и счастлива.

***

Сюй Ляньцяо не подозревала, что «Цзян Хуай» так много думал. Она чувствовала себя так, словно была в трансе, как будто во сне. Все это казалось слишком нереальным. Она не могла объяснить свои чувства, мысли путались в голове. Неужели с ней действительно могло произойти что-то хорошее? Неужели она действительно могла уехать? «Действительно?». Она не могла в это поверить, поэтому спросила еще раз:

—  Ты ведь не лжешь мне, правда? Позже ты можешь пожалеть о своем решении.

Нин Юаня впечатлила ее невинность и наивность. Неудивительно, что кто-то мог подставить ее.

—  Конечно, если я пожалею об этом, то быть мне  одиноким и беспомощным всю оставшуюся жизнь.

На этот раз Сюй Ляньцяо посмотрела в глаза «Цзян Хуая». Обсидиановые глаза и, едва уловимая, улыбка в уголках его рта, были первым случаем, когда она увидела такую искренность в своем муже. Не задумываясь, она кивнула.

Сюй Ляньцяо не знала, насколько Цзян Хуай заслуживает доверия. Она чувствовала, что это лучше, чем если бы он настаивал на том, чтобы не отпускать ее. Необъяснимым образом, она действительно верила в то, что говорил «Цзян Хуай». Размышляя об этом, Сюй Ляньцяо окончательно убедилась, что он действительно потерял память. Это Цзян Хуай, Цзян Хуай.