Глава 3

— …очень красивый голос.

— Не может говорить?.. — Су Аньцянь не сразу осознал услышанное.

— Как же так? Его голос… такой приятный. Неужели…

— Ты его слышал? — Ся Юй, только что вернувшая взгляд к мангалу, снова повернулась к Су Аньцяню.

— Да… Он был моим старшим товарищем в школе, до того как я перевелся в первом классе старшей школы.

— Вот как. Очень жаль, правда? Но он, кажется, довольно быстро смирился, и вроде бы это на него не повлияло. Если бы я случайно не увидела, как он общается на языке жестов, и не спросила бы у старшекурсницы, то и не догадалась бы, что он не может говорить. Ли Цзюань перескакивал через классы, и сейчас почти все время один проводит в лаборатории медицинского факультета, занимаясь исследованиями. Ему не так уж и нужно общаться. Но все равно очень жаль, что он не может говорить.

— Да.

В этот момент им принесли заказ.

— Говорят, Ли Цзюань очень хороший человек, а добрым людям воздается. Ладно, ладно, хватит лезть в чужие дела, давай есть шашлык! — Ся Юй протянула Су Аньцяню несколько шампуров с бараниной и с удовольствием принялась за еду.

Су Аньцянь взял шашлыки, и вдвоем они быстро расправились с целой горой еды, заказанной Ся Юй.

Когда на столе остались только стопка палочек и две-три бутылки от напитков, Су Аньцянь проводил довольную Ся Юй до общежития и отправился домой.

Всю дорогу в голове Су Аньцяня крутились слова Ся Юй.

«Ты не знаешь, что он немой?..»

«Кажется, еще в старшей школе он что-то съел, и теперь, возможно, никогда не сможет говорить…»

Старшая школа?

Значит, это случилось в те два года, что прошли после его перевода. За два года так много изменилось.

Этот прекрасный голос… он так хотел услышать его снова, а теперь тот больше никогда не зазвучит?

Неужели из-за этого он отказался от мечты стать адвокатом?

«Но он, кажется, довольно быстро смирился, и вроде бы это на него не повлияло…»

Такое событие не может не оставить следа, с кем бы оно ни случилось.

Наверное, он просто не показывал своих чувств.

Человек, мечтавший стать адвокатом, теряет голос и идет изучать медицину?

Неужели это действительно никак на него не повлияло?

Скорее всего, нет.

Су Аньцяню стало жаль Ли Цзюаня.

Два года… потеря голоса, переход через несколько классов, смена факультета на медицинский.

За эти два года в жизни Ли Цзюаня действительно произошло много событий.

А он сам за те же два года просто учился, пережил скучный и утомительный последний год старшей школы и вступил в новую, полную надежд университетскую жизнь.

Су Аньцянь не мог до конца понять, насколько сильно потеря голоса влияет на человека.

Он не мог представить, что сам не сможет говорить и будет вынужден общаться с другими только с помощью языка жестов.

Не мог представить, каково это — ловить на себе сочувствующие взгляды однокурсников.

И тем более не мог представить, каково это — отказаться от своей мечты.

После перевода Су Аньцянь как-то попросил одноклассника прислать ему видео школьных дебатов.

Он сказал, что это для соседа по комнате, который тоже участвует в дебатах, но на самом деле, просматривая запись, он слушал только голос Ли Цзюаня.

Его четкая логика и голос, который даже после записи и искажений оставался прекрасным.

В итоге он отдал видео соседу, но перед этим тайно вырезал фрагмент с Ли Цзюанем.

Тогда, на дебатах, Ли Цзюань весь светился каким-то ослепительным блеском, особенно когда выступал.

Казалось, что люди вокруг него исчезали, и только он стоял на своей собственной, залитой светом сцене.

И все это теперь стало лишь несбыточной мечтой.

Неизвестно, было ли это минутным порывом, но в тот вечер, вернувшись домой, Су Аньцянь впервые не зашел в QQ-группу по онлайн-дубляжу, а вместо этого искал в интернете уроки языка жестов.

Он просидел за этим всю ночь.

На следующее утро, когда Су Аньцянь садился в поезд вместе с куратором, тот долго смотрел на его темные круги под глазами.

Су Аньцянь и сам подумал, что, возможно, погорячился. Он только что осознал свои чувства к Ли Цзюаню, а потом узнал, что тот не может говорить, — неудивительно, что он поступил так импульсивно.

Стоило подумать: к тому времени, как он вернется с соревнований, Ли Цзюань уже выпустится. Кто знает, где он будет работать и жить, начиная свою взрослую жизнь? Как он сможет его встретить? Как сможет использовать язык жестов для общения с ним?

К тому же они были едва знакомы. Если Ли Цзюань не помнит тот момент, когда он уходил из радиокружка, то имя Су Аньцянь для него — просто имя незнакомца.

Разобравшись в своих чувствах, Су Аньцянь почувствовал сильное разочарование. Иногда ему даже хотелось, чтобы он не участвовал в этих соревнованиях.

Тогда он мог бы остаться в университете и посмотреть выступление Ли Цзюаня.

Судя по словам Ся Юй, тот часто репетировал по вечерам, значит, скорее всего, он должен был играть на фортепиано.

Если бы он не поехал на соревнования, он мог бы еще раз увидеть, как Ли Цзюань играет.

Эх.

Возможно, из-за того, что мысли о Ли Цзюане постоянно крутились у него в голове, Су Аньцянь провел все соревнования как в тумане.

Куратор даже забеспокоился, не заболел ли он или не случилось ли чего.

К счастью, во время самих выступлений Су Аньцяню удавалось собраться, и в итоге он занял неплохое место.

Но на обратном пути куратор все равно с беспокойством поглядывал на него, опасаясь, что с ним действительно что-то не так.

Су Аньцянь и вправду был рассеян. Кроме моментов выступлений, когда он заставлял себя сосредоточиться, он снова погружался в это отрешенное состояние.

Дошло до того, что после возвращения в университет он несколько раз чуть не опоздал на занятия, иногда во время лекций неконтролируемо витал в облаках, а делая записи, вдруг забывал, что хотел написать. Окружающие беспокоились, но не понимали, в чем дело.

Су Аньцянь знал, что проблема в Ли Цзюане. Тот выпустился, и, возможно, он больше никогда его не увидит.

Ему было очень горько и грустно.

Су Аньцянь понимал, что его нынешнее состояние только беспокоит друзей и близких, но он не мог заставить себя сосредоточиться и вернуться к нормальной жизни.

Можно сказать, что с того момента, как он увидел Ли Цзюаня в музыкальной комнате, весь его мир пришел в некоторый беспорядок.

Пробыв в таком рассеянном состоянии больше двух недель, Су Аньцянь наконец успешно слег с болезнью.

И неудивительно: никто не может по-дурацки промокнуть под дождем, вернуться домой и лечь спать, не переодевшись, а на следующее утро проснуться без температуры.

Су Аньцянь потерял сознание, и однокурсники отвели его в медпункт.

Он уже бывал здесь однажды, когда получил тепловой удар во время военной подготовки и его притащили сюда товарищи.

Он помнил, как тогда старый врач отчитал его.

Су Аньцянь открыл глаза. Перед ним был потолок медпункта, в нос ударил слабый запах дезинфицирующего средства.

Во внутренней комнате медпункта стояло всего две кровати. За ней находился кабинет врача со столом и рядами шкафов, заставленных различными лекарствами.

Был еще отдельный закуток — комната отдыха для врача.

Медпункт Университета Икс работал круглосуточно.

Су Аньцянь полежал немного, затем рукой, в которую не была воткнута игла капельницы, потрогал лоб. Когда он потерял сознание, у него, должно быть, был жар, но сейчас температура, кажется, спала.

Вспоминая свое вчерашнее рассеянное состояние и глупый поступок, Су Аньцянь невольно вздохнул. Кажется, раньше Ли Цзюань не оказывал на него такого сильного влияния.

Что будет дальше — покажет время. Если им суждено встретиться снова, они встретятся. А ходить таким потерянным — значит только беспокоить друзей и никакой реальной пользы это не принесет.

Да, нужно взять себя в руки, отложить мысли об этом человеке и больше не доводить себя до болезни.

Су Аньцянь немного подумал и принял решение: пока что спрятать имя Ли Цзюаня глубоко в сердце. Это всего лишь симпатия, а остальное — как сложится судьба.

В медпункте было тихо, слышался только мерный звук капельницы.

Он посмотрел на флакон — капельница почти закончилась.

Похоже, он проспал довольно долго. Но вряд ли целый день.

Судя по свету за окном, близился вечер. К счастью, во второй половине дня у него не было важных занятий.

Полежав еще немного и почувствовав себя лучше, Су Аньцянь сел на кровати.

Как только он сел, дверь открылась, и кто-то вошел.

Он инстинктивно отпрянул вглубь кровати, подумав: неужели старый врач снова начнет его ругать? Воспоминание о прошлой взбучке было еще свежо.

Однако, кроме звука открывающейся двери, больше не раздалось ни звука. Не было ожидаемого ворчания старого врача. Су Аньцянь поднял голову.

Незнакомый и в то же время знакомый человек. Те же очки в черной оправе, правильное, но немного строгое лицо. Виновник его недавнего смятения, человек, которого Су Аньцянь уже не надеялся увидеть, человек, которого он только что решил временно выбросить из головы.

— Ли Цзюань.

Ли Цзюань увидел, как Су Аньцянь отпрянул, и удивленно поднял бровь. Затем, словно что-то вспомнив, слегка улыбнулся.

Очевидно, он догадался, что Су Аньцянь инстинктивно испугался прежнего старого врача.

И вспомнил, с какой грозной интонацией тот обычно отчитывал тех, кто не следил за своим здоровьем.

Пока Су Аньцянь приходил в себя от изумления, Ли Цзюань подошел и коснулся его лба.

Все еще ошеломленный Су Аньцянь смотрел, как бледная, длиннопалая рука, которую он видел скользящей по клавишам пианино, приблизилась к его лицу. Тыльная сторона ладони коснулась его лба, оставив мимолетное ощущение прохлады. Когда он опомнился, рука уже опустилась к его собственной руке.

Су Аньцянь все еще пытался переварить шок от присутствия Ли Цзюаня в медпункте, а тот уже протянул ему записку: [Жар спал. Можешь идти домой. У тебя небольшая гипогликемия, следи за режимом питания. Я новый врач в медпункте, старый ушел на пенсию.]

Когда Су Аньцянь дочитал записку, Ли Цзюань уже сидел за столом врача и смотрел что-то на компьютере.

— Спасибо… Ли-сюэчжан… Я пойду, — неуверенно пробормотал Су Аньцянь.