Не торопись (Часть 1)

Не торопись

Начались летние каникулы — летние каникулы после окончания школы.

Шэнь Чэнъюань и Шэнь Чэнъюй сидели рядом, держа в руках кока-колу со льдом. Напротив них сидела Цзян Вэйшу.

— Не говорите мне, что вы позвали меня только для того, чтобы угостить этим фастфудом. Говорите, что вам нужно.

— Что ты знаешь о «Бочжун»? — спросил прямо Шэнь Чэнъюй.

— Не больше вашего, — Цзян Вэйшу посмотрела на Шэнь Чэнъюаня, откусившего половину гамбургера. — Ты можешь вести себя немного приличнее, раз уж ты из семьи Шэнь?

Шэнь Чэнъюань беззаботно покачал головой, его щеки надулись:

— Все равно ты мне не поверишь. Пусть лучше скажет тот, кому ты доверяешь.

— В августе прошлого года мы встречались с человеком из «Бочжун». Она сама к нам подошла, рассказала кое-что о делах организации и спросила, хотим ли мы вступить. Честно говоря, я не думаю, что она была глупой сторонницей городской фракции, раз уж она обратилась к людям из семьи Шэнь. Тогда есть другая возможность: она — шпионка, которая специально говорила наоборот, чтобы процесс их разоблачения выглядел естественным. После этого она больше не появлялась.

— Почему вы рассказываете об этом только сейчас? — Цзян Вэйшу перестала улыбаться, ее лицо стало серьезным.

— «Вы»? Кому «вы»? — Шэнь Чэнъюань проглотил еду. — Только тебе. Мой старший брат и отец не в курсе. Скажу прямо: мой отец больше всего любит младшую дочь, талант старшего брата он ценит, но не сказать, чтобы любил, а на меня и третьего брата он вообще не смотрит.

— Почему? Почему он не заботится о своих собственных детях? В детстве обо мне заботилась только мама. Он, наверное, до сих пор не знает, в каком я классе. Мои одноклассники завидуют, что у меня богатая семья, но мне самому это совсем не нравится. Если мы правы, разве это не изменит ход истории? Это же так важно. Может, тогда он наконец-то обратит внимание на своих детей?

— Интересно, очень интересно, — Цзян Вэйшу снова надела свою фирменную фальшивую улыбку. — Я поняла. Ваша семья из шести человек — как императорский дворец. Шэнь Яотянь — принцесса, вы двое соперничаете со старшим братом за внимание отца, словно наложницы, мечтающие стать фаворитками. Позвольте мне немного польстить себе и спросить: вы хотите, чтобы я вам помогла?

— Внедриться в город и сблизиться с «Бочжун», — Шэнь Чэнъюй бесстрастно посмотрел ей в глаза. — Это единственный способ, который мы смогли придумать. Сами мы не справимся, поэтому нам нужна твоя помощь. Если все получится, я сделаю для тебя все что угодно.

Она хотела сказать, что и работы ей хватает, не до борьбы городских фракций. После года общения с семьей Шэнь она все яснее понимала, что вся эта борьба не оказывает и не может оказать никакого существенного влияния на простых людей. Это всего лишь затянувшаяся игра власть имущих, а семьи Цзян и Шэнь — просто влиятельные кланы, которым нравится вмешиваться в чужие дела.

Вместо того, чтобы тратить на это свои силы, лучше отпустить ситуацию и позволить всему идти своим чередом:

— Но в чем смысл всего этого?

— Потому что…

— Потому что мы хотим победить, и ты знаешь, что твой выбор сейчас очень важен.

Цзян Вэйшу широко раскрыла глаза. Словно впервые увидела Шэнь Чэнъюя, пораженная тем, как спокойно он произнес эти ключевые слова.

Действительно, будучи уроженкой Пекина, она не должна была беспокоиться ни о чем, что происходит в Линьяне. В конце концов, она все равно вернется на родину — так она думала изначально. Однако, проведя здесь много лет и будучи вынуждена постепенно ассимилироваться, она вдруг поняла, что ей действительно нужна прогрессивная и открытая среда, поэтому развитие Линьяна было и в ее интересах.

Она начала, подражая местным, называть себя сторонницей рыночной фракции и научилась искренне поддерживать урбанизацию.

Если она хотела идти до конца в поисках острых ощущений, ей оставалось только сотрудничать с братьями Шэнь, но ценой этого было противостояние Шэнь Юэсиню.

Цзян Вэйшу не имела ничего против того, чтобы быть откровенной с ними, но «предательство» Шэнь Юэсиня все еще вызывало у нее сомнения.

— Я все поняла. Когда придет время, я буду действовать.

Она не могла сделать это одна, ей нужен был информатор.

Цзян Шосюэ, из-за ее связи с Гэ Синьсу, а также из-за того, что ее незаметность в семье не вызывала подозрений, была идеальным кандидатом для контакта с «Бочжун».

Забавно, что сначала она не хотела втягивать сестру во все это, а теперь сама же была вынуждена сделать ее своей сообщницей.

— Когда я впервые услышала о смерти Синьсу, моей первой реакцией было: «Как трагична ее жизнь». Она пела в Дадухуэй. Я не буду говорить, что это за место, но она зарабатывала там много денег. Если она считала, что это того стоит, я не осуждала ее. Я не ожидала, что это станет началом ее трагедии.

— У нее было несколько коллег в Дадухуэй, которых тоже тогда подвергли идеологической обработке. Сейчас они все еще находятся на периферии «Бочжун». Я спрашивала их. Они сказали, что сначала к ним подходили богатые бизнесмены с большими животами и предлагали деньги. Через несколько дней начинали рассказывать им о городских фракциях. Синьсу не была местной, она приехала сюда работать еще совсем юной, не окончив даже среднюю школу. Я познакомилась с ней в туристическом агентстве, где она работала гидом. Тогда она была очень... жизнерадостной девушкой. С тех пор, как она начала работать в Дадухуэй, она стала все более замкнутой. Я думала, что ее кто-то домогался, и она отчаялась. Теперь я понимаю, что она постепенно увязала в этом, увязла в «Бочжун», как в бездонной яме. Уровень образования у этих певиц разный. Некоторые не слишком увлеклись этим, а некоторые, как и она, не смогли выбраться.

— Примерно за неделю до смерти она спрашивала меня об этом лекарстве. Я не знаю, что это за химическое соединение, но я сразу поняла, что ее внезапный интерес к редким препаратам что-то значит. А потом она умерла.

— Когда я общалась с некоторыми членами организации, они сказали мне, что самоубийство было заданием, целью которого было привлечь внимание влиятельных людей рыночной фракции, в том числе — семьи Цзян. Я не понимаю, это же преступная организация, зачем использовать человеческую жизнь, чтобы укрепить веру своих членов? Мне жаль ее, и я считаю ее глупой. Я рассказываю вам это, чтобы вы увидели, как организация может разрушить человека.

Так позже рассказывала Цзян Шосюэ, давая показания в качестве родственницы погибшей.

В конце первого месяца летних каникул Цзян Шосюэ рассказала сестре о том, что ей удалось узнать на периферии «Бочжун».

Вот и вся история, и она получила эту информацию без особых усилий.

С тех пор, как она вышла замуж за Шэнь Юэсиня, она не переставала сомневаться в истинной причине смерти Гэ Синьсу. Однако сейчас, основываясь лишь на информации, которую ей предоставил Шэнь Чэнъюань, она легко узнала о внешнем круге «Бочжун», что доказывало одно: смерть Гэ Синьсу не имела большого значения, и брак между семьями Шэнь и Цзян был лишь случайностью.

На поверхности — смерть беззащитной девушки. А что скрывается за этим?

Цзян Вэйшу чувствовала лишь ужас.

Но помимо этого, ее не покидала другая мысль: стоит ли рассказывать обо всем этом Шэнь Юэсиню?

Она думала, что у нее еще много времени, чтобы обдумать этот вопрос, но дни летели один за другим.

Теперь она в одиночестве искала правду в этом проржавевшем, пропитанном кровью и тайнами городе.