Глава 3. Дяо Ян (Часть 2)

Он сел на стул и саркастически произнес:

— Спорить с комендантом — ты у нас смелая, да? А? Мне вчера посреди ночи звонили! С твоими-то оценками, худшими в классе, еще и ранние романы крутить, с телефоном ходить, режим нарушать? Я вообще не понимаю, зачем ты сюда пришла?!

Дяо Ян опустила голову, стиснула зубы и молчала.

— А теперь притихла, да? — Лао Ян сверлил ее взглядом и продолжал: — Звони родителям, пусть приедут. Они тебя отругают, телефон заберут, а ты напишешь объяснительную. Либо ты сама добровольно сдаешь телефон, признаешь ошибку, пишешь объяснительную на три тысячи знаков и читаешь ее перед всем классом. Два пути, выбирай сама.

Дяо Ян подумала о своем отце, владельце маленького магазинчика, который пил больше, чем продавал, и без колебаний выбрала второй вариант.

Днем она принесла телефон, спрятанный в подушке, и отдала учителю, пообещав прочитать объяснительную перед первым уроком следующего дня.

Учитель не церемонился, бросил телефон в ящик стола и снова принялся увещевать:

— Ты сейчас ученица, твоя главная задача — учиться. Поскорее порви эти неправильные отношения, соберись с мыслями. Если будешь хорошо себя вести, я, может быть, подумаю о том, чтобы вернуть тебе телефон.

В итоге инцидент завершился тем, что Дяо Ян лишилась телефона и была вынуждена публично зачитать объяснительную.

Однако последствия этого происшествия так просто не закончились.

Из-за отсутствия средства связи Дяо Ян могла видеться с парнем только раз в две недели, во время каникул. Появилась дистанция, а затем и отчуждение.

Наконец, однажды, зайдя в интернет-кафе в поисках кого-то, она застала своего парня в объятиях другой девушки. Последовало выяснение отношений и расставание.

Неудачи в личной жизни сопровождались полным провалом в учебе. Каждую неделю на контрольных она оказывалась в хвосте списка, не было ни одного предмета, по которому ее бы не ругали. Все учителя смотрели на нее с выражением «ты безнадежна».

Что еще смешнее, ее отец, который чуть ли не жил в обнимку с бутылкой, приехал, чтобы отчитать ее, раскритиковать ее одежду, характер, оценки, совершенно не обращая внимания на то, кем он сам был.

После того случая жизнь Дяо Ян резко покатилась под откос.

Ей срочно нужно было выплеснуть накопившийся негатив, и Чу Гэ закономерно стала ее «девочкой для битья».

Рассталась с парнем? Виновата Чу Гэ.

Если бы Чу Гэ не привела коменданта, ее бы не поймали, не забрали бы телефон, отношения можно было бы сохранить, и измены бы не случилось.

Учителя придираются? Виновата Чу Гэ.

Если бы Чу Гэ не привела коменданта, она бы сгоряча не нахамила ей, об этом не доложили бы учителю, и ее бы не начали третировать по всем предметам...

После долгого самовнушения Дяо Ян пришла к выводу, что все ее страдания и несчастья начались в тот вечер, в тот самый момент, когда Чу Гэ привела в комнату коменданта.

Дяо Ян смотрела на Чу Гэ со все возрастающей неприязнью.

Лицо Чу Гэ, похожее на лунную поверхность, вызывало отвращение!

Манера Чу Гэ игнорировать других была такой жеманной!

То, как Чу Гэ подлизывалась к учителям, было так мерзко!

Почему вообще существуют такие люди, как Чу Гэ?!

Почему у такой, как Чу Гэ, еще и находятся защитники среди парней?!

Действия часто являются прямым отражением мыслей.

Дяо Ян начала словесно издеваться над Чу Гэ, цепляться к ней по любому поводу.

Однако она всегда считала, что раз она не применяла физическую силу, а лишь «шевелила губами» и «косилась», то это не может считаться причинением вреда с точки зрения закона.

Пока Чу Гэ не умерла.

Пока полиция не вызвала ее на допрос.

Пока она не узнала, что кто-то сообщил о том, что она долгое время причиняла вред и травила Чу Гэ.

Это случилось седьмого апреля следующего года, во вторник, на первом уроке.

За несколько минут до начала урока одноклассник грубо сообщил Дяо Ян, что «Чу Гэ прошлой ночью утонула в озере Грёз».

Смутное, необъяснимое беспокойство охватило ее, но она тут же отогнала его: какое ей дело до того, жива Чу Гэ или мертва?

Ничего ей за это не будет.

Кто бы мог подумать, что не пройдет и нескольких минут урока, как ее вызовет Лао Ян.

В кабинете завуча Яна.

— Мы проверили камеры наблюдения в холле первого этажа женского общежития. Чу Гэ вышла вчера в 21:47, возвращения зафиксировано не было. Тело было обнаружено сегодня утром около 5:15 уборщиком по фамилии Чжан. Судмедэксперт предварительно установил, что Чу Гэ утонула, время смерти — примерно одиннадцать часов вечера, — Чэн Дуй сразу перешел к делу. — Вы с Чу Гэ жили в одной комнате. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что произошло вчера вечером? Почему Чу Гэ вышла перед самым комендантским часом?

Услышав это, Дяо Ян необъяснимо вздохнула с облегчением и медленно произнесла:

— Вчера вечером, когда Чу Гэ вернулась в комнату, мы болтали. Она вошла, не сказав ни слова, сразу залезла по лестнице на свою кровать, укрылась одеялом и легла спать. Обычно комендант во время проверки просто заглядывает в комнату из коридора при свете лампы и спрашивает: «Все на месте?». Староста комнаты, Вэй Хаоюэ, отвечает: «Все». Вчера все было как обычно. Мы своими глазами видели, как она легла в кровать, поэтому думали, что она там. Кто же знал, когда она снова вышла.

— О чем вы разговаривали, когда Чу Гэ вернулась в комнату? — спросил Чэн Дуй.

— Ну… — Дяо Ян запнулась. — Обычные девчачьи темы: звезды, одежда, обувь, еще… уход за кожей и все такое.

— А конкретнее? — уточнил Чэн Дуй.

— Конкретно — о новой песне айдола, о новом международном кинотеатре, который открылся на севере города, о косметике, которую рекламируют звезды… Всякая ерунда, болтали о том, что в голову придет.

— В разговоре упоминалась Чу Гэ?

— Нет, — ответила Дяо Ян.

Она не называла имени Чу Гэ. Если Чу Гэ умерла из-за тех пары фраз, то это потому, что она слишком много надумывала, ее винить нельзя.

— Вы уверены? — продолжал настаивать Чэн Дуй.

— Что вы имеете в виду? — Дяо Ян начала терять терпение. Она хлопнула ладонями по столу и вскочила, упершись руками в столешницу, словно собиралась в следующую секунду перевернуть стол и броситься в драку. — Вы меня подозреваете? Вы думаете, это мы ее довели до смерти?

Чэн Дуй жестом попросил ее сесть, а затем сказал:

— Мы получили сообщение, что вы, Дяо Ян, долгое время подвергали погибшую травле, неоднократно словесно нападали на нее, что нанесло ей серьезную психологическую травму…

— Этот человек врет! — возмутилась Дяо Ян. — Я ее не травила! Это просто какой-то злой язык наговорил ерунды. Вы же полицейский, как вы можете верить словам одного человека?

Чэн Дуй по-прежнему спокойно ответил:

— Насчет этого не беспокойтесь. Мы работаем на основе доказательств и никогда не верим словам одного человека, включая и вас.

После этого он задал еще много вопросов. Дяо Ян упорно твердила, что не била ее, не оскорбляла ее по имени, максимум — говорила немного резко, и все, но это точно не была травля.

Когда Дяо Ян вернулась в класс, первая половина урока уже прошла.

Учитель физики, брызжа слюной, объяснял что-то у доски. Увидев вошедшую ученицу, он на мгновение запнулся. Дяо Ян не обратила на это внимания, прошла на свое место и села.

Она не слышала ни слова из того, что учитель говорил дальше. Зато голос Лао Яна, вызывавшего Вэй Хаоюэ, заставил ее вздрогнуть.

Большую часть урока Дяо Ян размышляла: неужели то, что она делала с Чу Гэ, действительно можно считать школьной травлей?

Наверное, нет.

Ведь она ничего такого не сделала.

К тому же, в какой-то степени, она ведь тоже жертва, не так ли?

Ведь изначально виновата была Чу Гэ.

Как можно винить ее?

Нельзя ее винить.