Договор

— Учитель, думаю, не стоит, — Чжань Сяошу смотрел на аватарку, похожую на устаревший мем, и какая-то неведомая сила вернула его в реальность. — Я ничего не публикую в соцсетях, так что добавлять мой мертвый аккаунт нет смысла.

Он развел руками.

— Ну, как хочешь, — Лян Путун не стал настаивать. — Похоже, у меня не будет возможности обсудить с тобой что-нибудь интересное. Я ухожу. Пойдешь со мной? Твои друзья, наверное, уже заждались.

По дороге к школьным воротам он, казалось, не замечал любопытного взгляда Чжань Сяошу и больше не проронил ни слова.

На следующий день все шло своим чередом. Лян Путун вел себя как обычно, настолько обычно, что Чжань Сяошу начал сомневаться: а не приснился ли ему вчерашний разговор в учительской? Может, он просто устал и все это ему померещилось?

На третий день все было по-прежнему. На уроках Лян Путун иногда задавал Чжань Сяошу вопросы, но все они были стандартными. И он никогда не вызывал его к доске, когда тот отвлекался.

Раздражало то, что Сяо Ма, похоже, добавил учителя Ляна в друзья и постоянно рассказывал Чжань Сяошу о забавных историях с уроков, показывая ему сообщения. Из-за этого Чжань Сяошу пару дней даже недолюбливал Сяо Ма.

Четвертый день…

…

На какой-то день Чжань Сяошу уже не мог усидеть на месте. Не говоря уже о недоразумении в автобусе, как он мог просто забыть про инцидент в учительской? Разве такое возможно? Как взрослые могут просто взять и забыть?

«Он же еще ребенок, не стоит придавать этому значения…»

Кто-то говорил за него. Кто-то решал его проблемы. Кто-то свято верил, что, будучи учеником начальной школы, он не способен на серьезные проступки. Но если это так, зачем тогда постоянно все объяснять и оправдываться? Кто его слушает?

В конце концов, фраза «еще маленький» лишала его права голоса. Он терял одну возможность и приобретал другую: можно было беззаботно вести себя как ребенок. Если все хорошо — тебя хвалят за сообразительность и послушание, если плохо — у тебя есть еще множество шансов все исправить. Главное — понять, действительно ли взрослые сердятся или просто притворяются.

Какой смысл что-то объяснять? Чем больше он возмущается, тем больше они убеждаются в своей правоте.

Он всегда считал, что у взрослых свой мир, а у детей — свой. Детские ошибки — это тема для разговоров взрослых. Вроде бы они проявляют снисходительность, но на самом деле постоянно припоминают старые обиды.

Но Лян Путун… Если он не забыл, то почему не держит зла?

Он точно забыл.

— Учитель Лян, у меня к вам вопрос, — в один из дней Чжань Сяошу, не в силах больше сдерживать любопытство, тщательно подбирая слова, пришел в учительскую.

— Садись, — Лян Путун указал ему на стул напротив.

— Мм… — Чжань Сяошу посмотрел на других учителей.

Лян Путун, не поднимая глаз, сказал: — Зайди ко мне на перемене. И захвати с собой перчатки с урока труда.

— А? Хорошо.

Чжань Сяошу не понимал, зачем нужны перчатки, но послушно принес их.

— Учитель Лян, это для…?

— Ах, да. Каждому классу нужно выбрать ученика, который вместе с классным руководителем проведет инвентаризацию. Я подумал, что ты отлично подойдешь. Поможешь мне?

— А? Потому что я высокий? — Чжань Сяошу посмотрел на свои ботинки.

— Нет.

— Потому что я хорошо разбираюсь в числах?

— Этого я пока не знаю.

— Тогда почему?

— Ты исполнительный. И не отступаешь от цели.

…

— Не стой столбом, давай быстрее начнем, чтобы поскорее закончить.

— Хорошо.

Слова Лян Путуна словно обладали магической силой. И без того шустрый Чжань Сяошу стал еще проворнее. Пока другие классы были только на середине инвентаризации, эти двое уже все закончили. Перчатки действительно пригодились, иначе ладони были бы стерты в кровь.

Лян Путун протянул Чжань Сяошу бутылку воды.

— Не зря я тебя позвал… Так что ты хотел спросить? — Лян Путун снял перчатки и влажными пальцами вытер пот со лба. — Но сразу предупреждаю: если не знаю ответа, то не знаю.

Чжань Сяошу посмотрел на опущенные глаза Лян Путуна, который, казалось, был совершенно безразличен ко всему.

— Не нужно, учитель Лян. Думаю… я уже знаю ответ.