— Нет, — недовольно ответила Чжоу Цянь, потирая ноющую голень. — Он был вежлив на протяжении всей поездки. Кроме «здравствуйте», «пожалуйста», «спасибо» и «вы хорошо потрудились», ничего особенного не говорил.
— О, ну и хорошо.
Цзян Нань почувствовала облегчение.
Она выросла в горной местности и привыкла вставать ни свет ни заря, чтобы пройти семь-восемь километров до школы. Ее не пугали ни долгие пешие прогулки, ни грязь, но вот разговаривать с таким человеком, как Цэнь Цзюнь, ей было не по себе.
Если бы им удалось спокойно сосуществовать, не привлекая к себе лишнего внимания, она была бы уверена, что сможет снять хороший фильм.
В день, когда настала очередь Цзян Нань снимать, она, основательно подготовившись, надела толстовку, джинсы и кроссовки, взяла камеру и отправилась к кабинету президента.
Помощник Эван, увидев ее повседневный наряд, невольно улыбнулся. Затем он протянул ей расписание Цэнь Цзюня на сегодня — список дел, которые ей предстояло запечатлеть.
Цзян Нань, взглянув на расписание, почувствовала, как у нее начинает болеть голова.
Утром — короткое совещание в компании, затем встреча с важным клиентом, обед с другим клиентом, после обеда — работа с документами в офисе, а вечером — прием.
Ве… вечерний прием?!
У Цзян Нань появилось нехорошее предчувствие. Заикаясь, она спросила: — Э… Эван, этот… этот прием… мне тоже нужно будет идти?
— Конечно, — как ни в чем не бывало ответил Эван. — Кто же будет фотографировать господина Цэня?
— Эм… может быть… ты попробуешь?
— Хе-хе, журналистка Цзян, вы такая шутница.
— …
Цзян Нань решила, что скажет, что у нее нет подходящей одежды. На такое важное мероприятие человек уровня Цэнь Цзюня вряд ли возьмет с собой девушку в таком виде.
«Если все пройдет по плану, я сегодня уйду с работы вовремя!» — подумала она.
Сегодня Цэнь Цзюнь был в идеально сшитом черном костюме, который подчеркивал его стройную фигуру и придавал ему элегантный и деловой вид.
Зажим для галстука и запонки были изысканными, подчеркивая его безупречный вкус.
Утреннее совещание было еженедельным собранием инвестиционного комитета «Гаоюань», на котором присутствовали все руководители компании.
Цзян Нань старательно снимала их выступления, особенно заключительное слово Цэнь Цзюня.
— Сейчас индекс Шанхайской фондовой биржи находится на относительно низком уровне, и, хотя «Гаоюань» хорошо справляется с контролем просадки, инвесторы настроены довольно пессимистично. Не забывайте, что все наши стратегии и правила служат одной цели — приносить прибыль клиентам. В такие моменты мы должны действовать особенно осторожно, учитывая чувства инвесторов, — сказал он.
Все согласились с его кратким и четким выступлением.
Для инвестиционной компании время — деньги. Поэтому, как только все высказались, совещание закончилось.
Цзян Нань поехала вместе с Цэнь Цзюнем на его Bentley на встречу с важным клиентом.
Она не разбиралась в машинах, знала только, что розовая спортивная машина Цзэн Юйбо и Пань Юэ, которую Сян Сыюй назвала Porsche, была очень дорогой.
Что касается этого черного автомобиля, то Цзян Нань отметила лишь удобные кожаные сиденья, качественную отделку салона и приятный ненавязчивый аромат.
Если бы рядом не сидел Цэнь Цзюнь, она бы, наверное, наслаждалась поездкой.
Раз уж Чжоу Цянь сказала, что господин Цэнь неразговорчив, Цзян Нань решила тоже молчать.
В машине царила тишина. Цзян Нань сидела прямо, глядя в окно.
Машина медленно проехала по загруженным улицам города, затем быстро выехала на кольцевую дорогу. Постепенно вокруг стало тише, городские пейзажи сменились зеленью.
Они приехали в старинный частный клуб.
Цзян Нань следовала за Цэнь Цзюнем. Хотя он молчал, он был очень галантен: придерживал для нее стул, указывал, где сесть, и, предлагая чай и закуски, вежливо спрашивал, есть ли у нее какие-либо предпочтения в еде.
На какое-то время Цзян Нань забыла, что она на работе, пока не увидела висящую на шее камеру.
Клиент, с которым встречался Цэнь Цзюнь, был пожилым мужчиной лет семидесяти. Несмотря на седые волосы, он выглядел бодрым и энергичным, держался с достоинством и производил впечатление влиятельного человека.
Цэнь Цзюнь представил Цзян Нань как журналистку, которая снимает о нем документальный фильм, и мужчина сказал, что не возражает против съемки.
Затем они обсудили текущую ситуацию на рынке. Пожилой мужчина, судя по всему, тоже был настроен пессимистично.
Цэнь Цзюнь терпеливо объяснил ему инвестиционную стратегию компании, приведя данные о нескольких кризисах, которые пережили американский и китайский фондовые рынки. Он сказал, что цена акций всегда стремится к своей внутренней стоимости. И сейчас, когда индекс упал до минимальных значений, вероятность разворота очень высока.
Мужчина, обдумав его слова, избавился от своих сомнений и даже решил увеличить свои инвестиции.
Цзян Нань направила камеру на лицо Цэнь Цзюня, снимая крупным планом.
Без пиджака, в одной белой рубашке, он казался еще более привлекательным. У него были глубоко посаженные глаза с густыми ресницами, которые время от времени подрагивали, отбрасывая тени на его прямой нос.
Его глаза были темно-карими. Когда он улыбался, его взгляд был теплым и ясным, а когда был серьезен — пронзительным и завораживающим.
Цзян Нань с удивлением поняла, что этот мужчина…
…был очень обаятельным.
Осознав, что она подумала «обаятельный», Цзян Нань чуть не выронила камеру.
Она поспешно сделала глоток чая. «Нужно срочно о чем-нибудь подумать, чтобы успокоиться!» — сказала она себе.
И тут ей представился Цэнь Цзюнь в темно-синей тюремной робе, со скованными за спиной руками…
Отлично, она тут же пришла в себя.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|