Двусмысленность

Двусмысленность

Пока Ли Цинхань размышляла, насколько неубедительно она изображает пьяную, следующая фраза Шэнь Юйсюаня разом отрезвила ее.

— Мы уже два года вместе, — его мягкий голос прозвучал так легко, но для Ли Цинхань эти слова упали на стол, словно камень, поднятый строительным краном. Теперь ей точно не удастся притвориться пьяной и уйти от разговора.

Чэнь Мо и Чжоу Ци, вопреки ожиданиям, не выглядели удивленными. Возможно, они повидали достаточно, чтобы ничему не удивляться, а может, Шэнь Юйсюань уже предупредил их.

Если верно последнее, то эти два вопроса выглядели как спланированная акция.

Ли Цинхань не хотела развивать эту мысль. Слишком похоже на теорию заговора. Как бы то ни было, это была чья-то любовь, пусть и детская.

— Не говори глупостей, — с наигранной укоризной начала Ли Цинхань. — Разве в детстве понимаешь, что такое любовь? Юйсюань, они просили назвать того, кто тебе нравится, зачем ты меня назвал? Ты ответил несерьезно, так что пей штрафную.

Даже если бы ей к горлу приставили нож, она бы сделала вид, что ничего не произошло. Ли Цинхань взяла бокал Шэнь Юйсюаня, чтобы налить ему вина.

Но он перехватил ее запястье. Ли Цинхань встретилась взглядом с красивыми глазами Шэнь Юйсюаня, унаследованными от матери. Темно-синие, как море, с глубокими зрачками.

Его черты лица заострились, детская округлость, сохранившаяся в памяти большинства, исчезла. В мягком желтом свете гостиной его глаза, цвета озера, словно затягивала пелена вечного тумана, скрывая их прежнюю прозрачность.

Ли Цинхань поняла, что давно не смотрела на него так внимательно.

Он вырос и перестал быть таким послушным.

— Цинхань…

Он даже называл ее по имени.

— Мы целовались, были близки… Чего ты боишься?

На этот раз Ли Цинхань наконец увидела на лицах Чжоу Ци и Чэнь Мо то самое удивление, которого и ожидала.

— …Э-э… — Чэнь Мо открыла рот, желая сказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку, но, так и не разобравшись в ситуации, толкнула Чжоу Ци.

— Кстати, уже поздно, может, пойдем спать? — сказал Чжоу Ци и тут же захотел себя ударить. Восемь часов вечера — самое время, чтобы идти спать?

Но раз уж ей дали возможность ретироваться, Ли Цинхань не могла ею не воспользоваться. — Машина останется у тебя. Я возьму такси, а завтра решим, что делать.

Из всех возможных вариантов бегство казалось лучшим.

— Я тебя подвезу, — Шэнь Юйсюань был настойчив, это был его главный недостаток.

Чжоу Ци и Чэнь Мо понимали, что это их личное дело, и не стали вмешиваться. Проводив их до двери и нажав кнопку лифта, они вернулись.

Никому не хотелось наблюдать за назревающей битвой.

Но Ли Цинхань, которую силой втянули в эту битву, как самурая, слишком любила мир.

Двери лифта открылись.

Они с Шэнь Юйсюанем вошли.

Шэнь Юйсюань нажал кнопку B1.

Ли Цинхань только хотела перевести дух, как он схватил ее за плечи, прижал к двери лифта и поцеловал.

От нее все еще пахло вином. Ли Цинхань стиснула зубы, пытаясь сопротивляться, но отвлеклась на цифры этажей, которые менялись на табло.

Эти короткие секунды она провела в страхе, что лифт остановится на каком-нибудь этаже, двери откроются, их кто-нибудь увидит, и завтра эта история попадет в заголовки газет.

Но спуск прошел без остановок. Видимо, все жильцы сидели дома и смотрели сериал в прайм-тайм с ее отцом в главной роли, поэтому никто не выходил.

Добравшись до B1, Ли Цинхань оттолкнула его и, потирая плечо, вышла из лифта.

У этого парня, наверное, железная хватка. Чуть кости не переломал.

Почувствовав, что он приближается, она обернулась, чтобы сказать, чтобы он прекратил, но он выхватил у нее ключи от машины.

Что это значит?

— Ты слишком много выпила, опасно садиться за руль пьяной. Я поведу, — он открыл дверь, усадил Ли Цинхань на заднее сиденье, а сам сел за руль.

Это было совершенно лишним. Ли Цинхань и не собиралась ехать домой за рулем.

Она помассировала виски, понимая, что спорить бесполезно, и решила предоставить все ему.

Заднее сиденье было широким и удобным. После насыщенного дня она чувствовала себя совершенно измотанной. Устроившись поудобнее, Ли Цинхань быстро заснула.

… … …

Она словно погрузилась в горячий источник, окруженная клубами пара.

Ли Цинхань видела свою покрасневшую кожу. Она была обнажена, дрожала, задыхалась, желая… желая вырваться из какой-то клетки…

Внезапно ее, мокрую, кто-то поднял из источника и бережно опустил на шелковистый ковер.

Потеряв источник тепла, она почувствовала холод. Не могла открыть глаза, но ощущала все вокруг. Она съежилась, заерзала, и снова почувствовала приближение тепла.

Как больной гриппом, нашедший камин, она прильнула к источнику тепла.

Мало, все еще мало… Ей нужно больше, нужно… Что же ей нужно?

Она не знала. Ее губы были сжаты, она не могла говорить.

Мягкие губы терлись о ее губы, что-то горячее скользнуло по зубам и проникло в рот. Сладкий вкус… Она потянулась языком, пробуя его, словно конфету.

Через какое-то время источник тепла и сладкая конфета исчезли.

Ее руки беспорядочно двигались, хватая воздух, а затем ее снова подняли. Это был он, тот, кто дарил ей тепло!

Она попыталась открыть глаза, но сквозь узкие щелки видела лишь размытый силуэт.

Источник тепла приблизился, и прикосновение к нему вызвало неописуемое блаженство.

Кровь пульсировала в ее жилах, растекаясь по телу, словно кисть художника, очерчивающая контуры. Легкое щекотание возбуждало и заставляло желать большего.

М-м-м…

Дрогнувший звук вырвался из ее горла.

Она не могла двигаться, не сопротивлялась. Все, что она видела, — это простыни и шторы, темно-красные, огромные полотна ткани.

Будь она чуть менее в сознании, ей бы показалось, что вся эта алая пелена — ее собственная кровь.

Что она делает… Она…

Спустя долгое время она почувствовала влажный поцелуй, словно капля дождя из далеких тропических лесов.

Липкий запах пота, дикий, животный, после эйфории возвращал ощущение реальности.

Сковавшая ее дремота и жар постепенно отступали, сознание прояснялось, веки медленно поднимались.

Она хотела увидеть того, кто вытащил ее из бездны, но, встретившись с его глубокими глазами, почувствовала страх. Словно романтическая мелодрама вдруг превратилась в фильм ужасов.

Он поцеловал ее влажные волосы и прошептал на ухо: — Я люблю тебя.

… … …

Ли Цинхань проснулась в полдень.

Два года… Этот сон повторялся время от времени, словно напоминая ей о той роковой ошибке, которую она совершила.

Она училась за границей со средней школы, бывала на разных вечеринках. Нельзя сказать, что вела себя безупречно, но, по крайней мере, не переступала черту.

Шэнь Юйсюань приехал в Америку, когда она училась в старшей школе. Он поступил в среднюю школу, где раньше училась Ли Цинхань.

Ли Цинхань хотела познакомить его с американской культурой свиданий, но он отказался, посчитав это слишком хлопотным.

В год окончания университета Ли Цинхань Шэнь Юйсюань только поступил на первый курс.

В тот вечер Ли Цинхань взяла его с собой на выпускную вечеринку.

Именно в тот вечер, как назло, она выпила коктейль с добавками. Ее бросило в жар, и ей пришлось уйти раньше. Потом случилось то, что случилось.

Шэнь Юйсюань… Почему именно он…

Она могла бы переспать с кем угодно, но только не с ним.

Ли Цинхань хотела, чтобы воспоминания о том времени, о тех чувствах, остались такими же чистыми и прозрачными, как воздух.

Но, к сожалению, ее оплошность все изменила.

— Ханьхань, ты еще не встала? — мать постучала в дверь. Ли Цинхань что-то промычала в ответ, оделась и встала с постели.

Открыв дверь, она увидела, что мать все еще стоит на пороге.

Мать Ли Цинхань тоже была актрисой, но, в отличие от ее знаменитого отца, работала в театре, играла только в спектаклях и была известна лишь в узких кругах.

— А где папа? — спросила Ли Цинхань.

— Ты что, с ума сошла? Он же на съемках, в другом городе, — мать принесла из кухни приготовленные блюда и, садясь за стол, сказала: — Не забудь позвонить Юйсюаню, вчера он тебя подвез, доставил столько хлопот.

Вчера?

Ах да, вчера!

У Ли Цинхань пропал аппетит. Она не знала, как себя вести.

Пока она рассеянно ела, мать ответила на телефонный звонок.

Вернувшись к столу, она с улыбкой сказала Ли Цинхань: — Звонил твой дядя Джесси, приглашает нас на ужин. И почему вы вчера не сказали мне, что поедете встречать Сяо Мо?

Этот дядя Джесси был фотографом китайско-английского происхождения, отцом Шэнь Юйсюаня.

Ли Цинхань что-то невнятно ответила, поставила пустую тарелку в раковину и, вернувшись в комнату, включила воду в ванну.

Погрузившись в воду, она задержала дыхание, чувствуя, как на мгновение ее душа покидает тело.

Когда наступал критический момент, она упиралась руками в края ванны и поднималась на поверхность.

Сладостное чувство близости к смерти.

Только так она ощущала себя живой.

Нажав на дозатор с гелем для душа, она начала тщательно мыться.

В клубах пара воспоминания о прошлой ночи всплывали в памяти, словно загружался файл сохранения игры.

Ли Цинхань не могла не думать об этом. Лицо Шэнь Юйсюаня в свете уличных фонарей, как в каком-нибудь банальном сериале, крупным планом возникло перед ее глазами.

Телевизионный канал можно переключить, а реальность — нет.

Он не повез ее прямо домой, а привез к какой-то тихой набережной.

Пока она спала, он, видимо, остановился у круглосуточного магазина и купил упаковку пива, потому что автомобильный холодильник не вместил бы столько.

Он разбудил ее довольно грубо.

Потом он что-то ей говорил.

Но Ли Цинхань была слишком пьяна, чтобы что-то вспомнить.

Вот и все, что осталось от прошлой ночи: картинки и действия, но без слов, как немой фильм, который снова прокручивался у нее перед глазами.