Глава 5

Лили заявила, что собирается пойти в конюшню поработать...

— Что?

Хотя это и не было опасно, служанки попытались её отговорить.

— Нельзя, нельзя!

В их глазах это было равносильно тому, чтобы отправить младенца в снег ранним утром. Они ощущали это именно так.

Однако не смогли переубедить Лили.

— Правда нельзя?..

Девушка опустила плечи, её голубые глаза наполнились грустью.

Ее короткая жизнь была наполнена долгими годами притеснений.

Родная семья, а затем и муж, с которым она жила после замужества, были одинаково эгоистичными и равнодушными людьми.

Из-за этого Лили иногда казалась безразличной, но когда-то была цветком высшего общества.

Она знала, как обращаться с людьми.

— Правда, нельзя?

Девушка моргнула большими глазами, чуть не расплакавшись.

— Эх... Тогда, может, вместе пойдём?

— Я знаю, что это не настолько сложно, чтобы идти вдвоём.

— Вы наблюдательны.

Горничные десять раз объяснили, сколько шагов нужно сделать, чтобы дойти до конюшни, и на случай, если она проголодается по дороге, плотно завернули в бумагу вяленое мясо.

— Если вдруг попадете в беду, громко кричите. Я сразу же приду!

— Ты говоришь так, будто я отправляюсь в долгое путешествие, хотя до замка всего ничего.

Лили подумала, что эти горничные, несмотря на их комплекцию, действительно очень милы.

Когда они сняли с себя шарфы и шапки, чтобы укрыть её, она стала похожа на пухлого снеговика, после чего вышла на улицу.

 

***

 

В то же время Блейк сидел в полутемном рабочем кабинете при тусклом свете свечи.

Ещё не взошло утреннее солнце, и в герцогском поместье было очень темно.

— Ох, напугали-то как!

Старый дворецкий, не зная об этом, вошёл в кабинет и испугался.

Это был Альфредо, которому Лили передала платье его дочери.

Он принадлежал к роду Уфус, но, вероятно, из-за возраста выглядел худощавым и был очень спокойным. Однако это также означало, что он посвятил герцогскому поместью много лет жизни.

— Хо-хо… Что же вы не спите? Чем занимаетесь?

— Думаю, — ответил Блейк.

С того момента, как Лили ушла, он сидел в одной и той же позе.

Пламя на свече колыхалось, накладывая темные тени на лицо.

Его крепкий подбородок слегка дернулся.

— Вспоминал, каким был мой отец.

— Покойный глава семьи был хорошим человеком.

— Мы, кажется, расходимся во мнениях. В моих воспоминаниях он был лишь своевольным.

— Хо-хо-хо.

Дворецкий поддерживал покойного главу семьи, но этого момента отрицать не мог.

— Это разве нормально? Пролить вино на незнакомую женщину и дать обещание от имени семьи? Он что, был настолько безумен?

— Может быть, это не была незнакомая женщина.

— Ты что-то знаешь, а?..

— Это всего лишь догадки.

Дворецкий покачал головой.

Его роль была ближе к роли главной горничной, чем советника, ведь он занимался внутренними делами замка.

Внешние же обычно лежали на плечах советников.

— Но мне хотелось бы рассказать вам одну старую историю.

Вспоминая прошлое, дворецкий ещё больше нахмурился, и морщины вокруг его глаз стали глубже.

— Давным-давно, когда его светлость был ещё ребёнком. Прошлый глава семьи, его отец, не любил ездить в столицу, хе-хе.

— Разумеется. Нам ведь приходится встречаться с этими презренными аристократами.

— Но это же любопытно, верно? Когда-то давно, в детстве, вы с вашим отцом с радостью путешествовали в столицу. Кажется, это было, когда вам еще не исполнилось и семи лет... Разве это не странно?

— Почему?

— Я пытался спросить, но так и не получил ответа. Возможно, вам стоит узнать это у себя самого, каким вы были в детстве?

— Пожалуй. Тогда приведи ко мне меня семилетнего.

— Его сиятельство вызывает вас, юный Блейк, семи лет. Ха-ха.

— Это не смешно.

— Простите, это действительно непростительно.

Альфредо больше ничего не вспомнил и, оставив Блейка с одними лишь вопросами, вышел из рабочего кабинета.

Старый дворецкий, освещая дорогу светом лампы, шёл по тёмному коридору, погружённый в свои мысли.

«Похоже, я всё-таки старею. Старые воспоминания совсем не хотят возвращаться».

Но образ шумного Зимнего замка прошлого всё ещё ярко оставался в его стареющем сознании.

Бывший глава рода, который смеялся звонким, искренним смехом, и молодой господин Блейк, который, хотя и часто ворчал, обладал добрым сердцем...

Всё изменилось после загадочной смерти прежнего главы рода пять лет назад.

«Молодой господин всегда был довольно сдержанным, но теперь я и вовсе не могу вспомнить, когда видел его улыбающимся».

Целых пять лет прошло.

Зимняя крепость слишком долго оставалась закованной льдом.

Он задумался, увидит ли её прежний облик до конца своей жизни.

От нахлынувшей печали он остановился и на мгновение посмотрел в окно на луну.

И вдруг его взгляд опустился вниз: на заснеженном дворе мелькнула крохотная фигурка, бежавшая мелкими шажками.

Кто это?

Это была Лили, которая как раз направлялась к конюшне.

При тусклом свете, едва доносящемся из замка, он заметил, как её дыхание растворяется в морозном воздухе.

Гостья из столицы, и вдруг вышла наружу в этот холодный рассвет.

Дворецкий, который сначала испугался, вскоре расплылся в улыбке.

Видимо, одежда и шарф, в которые была закутана девушка, указывали, что ее облачили служанки.

«Видимо, молодая госпожа не смогла уснуть до рассвета».

Гостья с хрупким телосложением и светлой внешностью редкость в этих краях.

Но, учитывая, что она сама прошла заснеженные горные тропы, особо беспокоиться не стоило.

Может быть, этот неожиданный гость принесёт в замок что-то удивительное.

— Ах… теперь вспомнил.

В голове промелькнул момент, когда прошлый глава вернулся из столицы вместе с маленьким Блейком.

Он тогда явно подшучивал над Блейком.

«Не может быть! Нахальный мальчишка! Ты уже пообещал жениться на той девушке, да?»

«Убирайся!»

«Не может быть. Альфредо! Не мог бы ты заранее узнать насчёт зала для церемонии? Для нашей замечательной пары».

«Да прекрати же! Ааа!»

Морщинистые глаза дворецкого Альфредо потеплели от воспоминаний.

Определённо, были и такие времена.

«Теперь всё это уже не имеет никакого значения...»

Он подумал, не рассказать ли об этом Блейку, но в кабинете уже никого не было.

Блейк как раз пересекал противоположный коридор.

Его сердце было переполнено чувством беспокойства.

Чтобы забыть это состояние, нужно было что-то сделать. Несмотря на то, что было раннее утро, он подумал, не заглянуть ли в конюшню.

Он и не подозревал, что именно там уже находилась Лили.

Солнце еще не встало.

Мужчина прошел через массивные открытые ворота.

Перед ним раскинулось белое поле, покрытое снегом.

Замок Уфус, расположенный высоко в заснеженных горах, всегда был укутан снежным покрывалом.

Он шел, оставляя следы на снегу своими черными кожаными сапогами, изо рта вырывался пар.

Это было частью повседневной рутины Блейка в последнее время.

Потому, что его любимая лошадь, которой он дорожил больше всего, ждала жеребенка.

Так как день родов приближался, он каждое утро ходил в конюшню, чтобы лично проверить ее состояние.

«Вроде бы немного рановато».

Но это было не так уж плохо.

Ведь он мог выйти заранее, не зная, когда Лили Хедвик выйдет завтракать.

А сейчас он даже не подозревал, что та самая Лили находилась в конюшне.

Ее следы остались на снегу, но, поскольку на ней была обувь, выданная горничной, мужчина этого не заметил.

Он просто решил, что кто-то заходил в конюшню, чтобы поменять воду.

Блейк, дав себе зарок не встречаться с ней хотя бы в течение следующего года, зашел в конюшню.

Внутри всегда горели зачарованные лампы с китовым жиром.

Сумерки...

Место, где благодаря ежедневной уборке, едва уловимо пахло ячменным зерном.

Но среди привычного запаха вдруг почувствовался аромат персиков.

Блейк, стряхивая грязь с кожаных сапог, замер. Затем поднял голову.

Нахмурив густые брови, он задумался.

— Неужели?..

Та самая женщина?

Он спрятался в тени.

 

***

 

Лили пришла в конюшню, полагаясь на свет фонаря, под покровом сумерек рассвета.

Внутри было тихо.

Пройдя мимо нескольких лошадей, она быстро нашла черную кобылу, о которой рассказывали служанки.

— Ты, значит, та самая лошадь, которую так бережет господин Блейк, — сказала она.

Блейк, оставаясь скрытым, тихо наблюдал за ней.

«Неужели в детстве у меня была какая-то связь с этой девушкой?..»

Чем больше он смотрел, тем сильнее не покидало ощущение, что они знакомы, хотя и не могло быть никаких оснований для таких мыслей.

Конечно, это оставалось лишь догадкой.

Дворецкий, похоже, ничего об этом не знал, а женщина и вовсе выглядела так, будто ей это совершенно неведомо.

Эта мысль заставила его внутренне хмуриться. Быть может, все эти размышления просто бессмысленны.

«Хватит. Да, хватит...» – подумал он.

Просто решил, что лучше понаблюдать за ней, раз уж она находится в конюшне, куда никогда бы не зашли привередливые аристократы.

В это время Лили подумала: «Здесь у лошадей хорошие условия».

Конюшня была устроена так, что каждая лошадь имела своё отдельное стойло.

На полу, устланном чистой соломой, было чисто, и кормушка тоже не выглядела грязной.

«Вот как обустроены конюшни... Жаль, что я узнала об этом только сейчас. В столице было так сложно выйти за пределы особняка, что я многого не знала».

Снаружи круглый год лежал снег, но внутри, видимо, специально поддерживали тепло. Лошади — животные, чувствительные как к жаре, так и к холоду.

Она подошла к лошади, которой, как говорили, часто пользовался Блейк.

— Доброе утро, милая.

Поздоровавшись, она сняла шарф.

Из-за множества слоев одежды, которые на неё надели горничные, она выглядела как маленький великан, и только её небольшой рот едва выглядывал наружу.

Фыр-фыр...

Черная лошадь тихо откликнулась.

Ее взгляд был внимательным, а черная грива, спускающаяся от заостренных ушей, напоминала произведение искусства, вызывая восхищение.

На шеей выделялись крепкие мышцы, но живот был округлым.

— О! Ты действительно беременна. Это же так удивительно.

Лили пробормотала это и приблизилась. Внезапно в голове всплыли воспоминания о прошлом, и она заговорила в пустоту:

— Я тоже когда-то ожидала, что у меня появятся дети, когда выйду замуж.

Тот факт, что собеседник не понимал человеческой речи, внушал ей некоторое спокойствие.

Лили сначала вылила ведро с водой, которое принесла в руках, в поилку.

Тёплая вода, слегка паря, достигла нужного места...

...Хм!

Теперь делать было нечего.

Лили, вместо того чтобы сразу вернуться в замок, принялась бродить вокруг чёрной кобылы.

«Поистине романтично и спокойно».

Свет от лампы с китовым жиром мерцал в такт, отражаясь тёплым коричневым светом на деревянных стенах.

Ей нравилась эта спокойная атмосфера.

Девушка решила немного отдохнуть, размышляя о прошлых испытаниях и тяжёлых временах.

Блейк наблюдал за всем этим процессом.

Он мог полностью скрыть свое присутствие, если только  пожелает.

Это было похоже на то, как волк перед охотой прячется в траве.

Блейку Уфусу достаточно было слегка наклонить голову к полке.

Он стоял, скрестив руки на груди, и пристально смотрел на белоснежное запястье Лили.

«Если закончила работу, уходи. Чего медлишь?»

Девушка подтянула квадратный тюк соломы из угла.

Сев на него, она оказалась практически на уровне глаз лошади.

Даже будучи шаманом, она не всегда могла общаться с животными. Однако она мягко обратилась к ней:

— Эй, как ты себя чувствуешь? Скоро ведь родишь. Не страшно?

Блейк, услышав вопрос Лили, фыркнул.

Он подумал про себя: «Доминика отважная лошадь... Ее род на протяжении многих лет верно служил дому Уфус. Разве она может бояться продолжения рода?»

Но, при взгляде на то, как Лили разговаривает с ней, что-то пробудило в нём тоску.

И в этот момент мужчина вдруг вспомнил какую-то сцену из прошлого.

В воспоминаниях он был намного ниже и младше, чем сейчас.

Вокруг простиралось золотое пшеничное поле.

Маленький он говорил с девочкой, которая была еще младше.

– Ты что, глупая? Даже если заговоришь с колосьями пшеницы, они не ответят.

– Ууу... Не веришь, не надо.

Колосья зашуршали, склоняясь под ветром.