Глава 3. Третий день везения (Часть 2)

— При совершении актов самообороны против продолжающегося нападения, убийства, грабежа, изнасилования, похищения и других насильственных преступлений, серьезно угрожающих личной безопасности, повлекших ранение или смерть незаконного посягателя, действия не считаются превышением пределов необходимой обороны и не влекут уголовной ответственности.

Иными словами, если бы У Инь была более жестокой и убила их, а потом заявила, что была напугана и не смогла сдержаться при самообороне, то при правильном подходе ей бы ничего не грозило.

Для большей убедительности можно было бы нанести себе несколько порезов. Конечно, глупо было бы врать, что это сделал кто-то другой — в романах пишут, что раны, нанесенные себе, отличаются от тех, что наносит другой человек. Можно было бы сказать, что случайно поранилась во время сопротивления. Если уж она смогла поранить себя, разве можно ожидать, что, одолевая врага, она будет следить за силой удара?

Конечно, нет!

Ну что ж, что тут поделаешь?

Оставалось надеяться, что эта «героиня» — местный Бэтмен Страны Хун 【Безразличие.jpg】.

У Инь, обняв свои мечи, села на низкий табурет в стороне, не собираясь устраивать самосуд. Остальные, с одной стороны, благодарили государственное воспитание, с другой — трепетали от страха. Когда приехала полиция, они чуть не подумали, что те прибыли спасать заложников — так сияли глаза у связанных преступников, словно у Пикачу.

Свидетель У Инь была налицо. Вещественные доказательства — в телефонах этих парней более или менее сохранились «интересные материалы». На основании этого их можно было временно задержать, а после сбора полной цепочки улик — осудить.

Полицейские молча посмотрели на контролируемое холодное оружие за спиной У Инь.

Честно говоря, ты ставишь нас в неловкое положение. Будь у тебя какой-нибудь фруктовый нож, мы бы, учитывая, что тебя чуть не похитили, закрыли на это глаза. Но такие два больших изогнутых меча — тут уж слепыми не притворишься.

У Инь, которая с детства не доставляла никому хлопот, спокойно протянула удостоверение с печатью — специальное разрешение, позволяющее ей носить оружие вне общественных мест, выданное для особой группы людей, изучающих боевые искусства, как она.

Так или иначе, от древних школ боевых искусств до наших дней дошло не так много последователей. Более того, едва наметилось возрождение, как Страна Хун столкнулась с трудностями: молодые и старые ушли на войну, а вернулись лишь единицы. Закон не может быть выше человечности, поэтому власти выдали разрешение потомкам мастеров древних боевых искусств на ношение холодного оружия вне общественных мест.

В удостоверении причины подробно не расписывались, но фразы «Особо разрешается гражданке товарищу У Инь ношение контролируемого холодного оружия вне общественных мест» было достаточно. На документе стояла большая красная печать и серийный номер.

У Инь сказала ошарашенным полицейским:

— Если вы подозреваете, что я это выдумала, можете проверить.

Затем У Инь сунула мечи в руки одному из них и без тени смущения села в полицейскую машину, чтобы отправиться в участок.

По протоколу нужно было сначала подробно расспросить о похищении. У Инь честно все рассказала. Ей сделали замечание, что впредь нельзя так геройствовать в одиночку. Потом сказали:

— Что касается дела о незаконной продаже органов, не могли бы вы оставить свое имя, номер телефона и адрес? Когда будут результаты, мы вас известим.

У Инь аккуратно написала свои данные на бумаге, несколько раз проверила, даже ткнула кончиком ручки в каждую цифру номера телефона, чтобы убедиться, что он написан правильно и состоит из одиннадцати цифр, и только потом отложила ручку.

У Инь сидела на стуле, уткнувшись в телефон. Примерно через десять минут полицейский, ответственный за это дело, вернул ей удостоверение вместе с мечами.

— Искренне извиняемся, мы все выяснили. Задержали вас.

Говоря это, он пристально посмотрел на У Инь, думая про себя: «В наше время нет прежних сословий и классов, но привилегии никуда не делись. Просто эта привилегия немного странная, да и не особо полезная. Разве мечи могут сравниться с огнестрельным оружием?»

У Инь хмыкнула:

— Я могу идти?

— Да.

Затем полицейский на служебной машине отвез У Инь домой.

Она ведь с мечами, даже с разрешением нельзя отпускать ее одну ловить такси. К тому же, разве не из-за такси случились предыдущие две неприятности?

У полицейского всю дорогу было такое выражение лица, будто он хотел что-то сказать, но не решался. Остановив машину, он окликнул У Инь, когда та отошла на пару шагов:

— Эй, подождите.

Увидев, что У Инь обернулась, добрый полицейский сказал ей:

— Хотя я не очень-то в это верю, но вам сегодня слишком не везет. Может, все-таки сходите в храм, помолитесь, снимите с себя эту неудачу?

У Инь моргнула.

— Хорошо, спасибо.

Полицейский посмотрел, как У Инь скрылась в лесу, и только потом уехал. Он думал о том, что где-то уже видел это лицо, но где именно?

Память — та еще проказница, в такие моменты ее никак не ухватишь. Полицейский не стал настаивать, не вспомнил — ну и ладно.

Экология на этой горе была хорошей, здесь водилось много птиц. Вероятно, они привыкли к зданию, которое У Инь построила здесь, и иногда отдыхали на балконе. Но как бы то ни было, когда внезапно зажигался свет, они тут же испуганно взлетали.

У Инь вошла в комнату и остановилась перед стеной. На стене уже висели две пары изогнутых мечей. Одна пара была маленькой, явно для ребенка. Другая пара была примерно такого же размера, как те, что У Инь держала в руках, но по сравнению с ними казалась более… холодной и зловещей. В свете лампы по лезвию до самой рукояти тянулась красная линия.

Это были мечи, видевшие кровь.

Мечи, которыми пользовался дед У Инь. Говорили, что ими убивали врагов, и они были полны зловещей ауры. Позже они перешли к отцу У Инь, а потом… У Инь повесила их здесь, чтобы охранять дом, и больше никогда ими не взмахивала.

Если бы тогда ее отец, участвуя в антинаркотической операции, взял с собой эти два меча, он бы не… У Инь не удержалась и положила руку на них. Как только пальцы коснулись лезвия, по всему телу пробежала дрожь.

Холод, казалось, от кончиков пальцев распространился по каждой клеточке кожи.