У Инь несла свои вещи и шла вглубь кладбища. Ряды темных надгробий создавали гнетущую и подавленную атмосферу. Губы У Инь сжались в тонкую белую линию.
Неважно, каким был человек при жизни, после смерти от него остается лишь холодный камень, свидетельствующий о его существовании. В Китае всегда придавали большое значение почитанию предков, поэтому У Инь приходила сюда дважды в год.
Один раз — на Цинмин, другой раз — в день поминовения.
— Папа, я пришла к тебе, — У Инь наклонилась, положила букет цветов и начала говорить: — Не волнуйся, этот год у меня тоже прошел хорошо. Я хорошо ем, хорошо сплю, денег хватает, боевые искусства не забросила. Я очень сильная, никто не смеет меня обижать.
— У Фэй, Сяо Юй и Сяо Юэ тоже в порядке. Им уже семь лет, завтра они пойдут в начальную школу…
Говоря об этом, У Инь не могла не вздохнуть о безжалостности времени. Казалось, семь лет пролетели в мгновение ока, и те три нежных комочка превратились в нынешних больших ребят.
Она вспомнила, как поначалу они даже не хотели называть ее сестрой, и только после нескольких лет общения смягчились и признали ее.
Словно чтобы не беспокоить усопшего, девушка слегка улыбнулась и с улыбкой проговорила почти полчаса.
— Я обещала приходить только два раза в год и жить своей жизнью. В следующий Цинмин я снова приду и принесу тебе что-нибудь вкусное, — закончила У Инь этими словами, прищурилась, сказала «Доброго утра, до свидания» и ушла.
По пути с кладбища в голове У Инь, словно кадры из фильма, проносились воспоминания о сне, который приснился ей после смерти отца. Забота отца в том сне была все еще жива в памяти, как и обещание навещать его лишь дважды в год, данное тогда.
У Инь знала, что отец боялся, что она погрузится в скорбь и не сможет жить дальше, если будет приходить часто, поэтому и попросил об этом. Чтобы отец мог покоиться с миром, У Инь все эти годы соблюдала это обещание.
С первого взгляда на водителя У Инь поняла, что что-то не так. Воротник у него был смят, губы дрожали, а лицо было белее мела. Очевидно, за эти полчаса с ним произошло что-то серьезное.
У Инь лишь мельком взглянула на него, натянула капюшон и снова закрыла глаза, собираясь спать.
Случайные попутчики, зачем вдаваться в подробности.
Водитель был человеком с профессиональной этикой. Как бы ни было тяжело на душе, он не бросил У Инь и не уехал. Руки, державшие руль, не дрожали, только глаза были намертво устремлены вперед, а губы непрерывно тряслись.
Обычно водитель просто просматривал новости в газетах и по телевизору, на словах осуждая безумцев, проигравших все состояние, и жалея их семьи, втянутые в это. Через пару дней эта тема сменялась другой, а он гордился тем, что в его семье нет таких проблем.
Но только что прозвучавший телефонный звонок стал для него оглушительной пощечиной.
Да, его драгоценная дочь не пристрастилась к азартным играм, просто она слишком много потратила с кредитной карты… Простите, он не мог выговорить слово «просто».
Больше трех миллионов!
Даже если бы он продал почку, это стоило бы всего триста тысяч — на один ноль меньше!
Однако испуганный плач дочери перевернул все в его душе. Водитель не мог оставить ее без помощи, но был бессилен. Даже если бы он, набравшись наглости, пошел занимать деньги у родных и друзей, пятьдесят или сто тысяч не решили бы проблемы. В лучшем случае он смог бы наскрести миллион.
Водитель никак не мог успокоиться. То он думал бросить дочь на произвол судьбы, то вспоминал ее бойкой и живой в детстве. То перед глазами вставала его молодая жена, баюкающая младенца и напевающая колыбельную, то — постаревшая жена с сединой в волосах и морщинами на лице, вынужденная искать работу из-за долгов, ее жалкий вид.
За городом машин было мало. Водитель проехал довольно большое расстояние, встретив лишь несколько автомобилей. По обеим сторонам шоссе росли какие-то неизвестные деревья. Ночью, когда не было другого света, кроме звезд, луны и фар, здесь становилось жутко.
Возможно, из-за тяжести на сердце водителю казалось, что дорога тянется слишком долго. Ему хотелось превратиться в гонщика и заодно он ворчал про себя на У Инь: зачем было покупать гору на отшибе, когда можно жить в городе — выпендривается своим богатством!
Когда машина остановилась, биологические часы У Инь вовремя разбудили ее. Она ждала, пока водитель откроет центральный замок.
Водитель и собирался открыть замок, но в этот момент в его голове молнией пронеслась мысль, оставив глубокий след. Водитель инстинктивно нажал на газ. Когда обороты поднялись до двух тысяч, он уже осознал, что делает, но все равно отпустил сцепление, явно намереваясь снова тронуться с места и не дать У Инь выйти.
У Инь: ???
Хотя она впервые столкнулась с подобным, У Инь не растерялась. Ее лицо было предельно спокойным.
— Похищение?
Раз уж начал, водитель не собирался отступать. Он лишь хрипло сказал:
— Хорошо, что понимаешь, соплячка. Сиди смирно. Здесь глушь, умрешь — никто и не услышит твоего крика о помощи. И не думай звонить в полицию, веришь, я тебя ножом пырну?
«Я вижу, у тебя сегодня иньтан потемнел…»
В ушах эхом отозвался мягкий детский голос брата. Уголок рта У Инь дернулся. Неужели…
Обычный человек в такой ситуации, вероятно, уже давно бы испугался до смерти. Но У Инь, придя в себя, лишь моргнула и равнодушно произнесла:
— Ох.
Разве так реагирует нормальный человек на похищение!
Затем эта девушка, то ли по наивности, то ли еще почему-то, совершенно естественным тоном сказала:
— Если ты меня не отпустишь, случится беда.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|