Глава 4

Аэллия никак не могла ожидать, что её решимость оказаться здесь не приведёт к немедленной встрече с Императором.

— Его величество слишком занят и не может вас принять прямо сейчас, — сурово сообщил рыцарь, загораживая вход в кабинет.

Говорили, что его гнев способен достигать небес, а значит, и встреча с ним может оказаться безрезультатной. Аэллия вспомнила старые, покрытые пылью воспоминания. Тогда она испугалась и сбежала, не решившись встретиться лицом к лицу с императором. Её пугал его гнев, и она боялась, что её снова вышвырнут куда-нибудь подальше.

Теперь же эти страхи исчезли, но сама ситуация осталась неизменной. Она не могла быть уверена, что её извинения перед Беллитой как-то повлияли на отношение Императора. Она по-прежнему оставалась тем, кого можно легко отвергнуть. Аэллия хотела покинуть Империю до того, как это произойдёт. Она прекрасно понимала, что не сможет обрести счастье в этих стенах.

Она облокотилась на стену рядом с рыцарем, игнорируя его недоумённый взгляд. Её не волновала его реакция. Она была полна решимости увидеться с императором. Если вскоре начнётся война, следующая возможность появится нескоро.

— Неужели вы собираетесь ждать? — удивлённо спросил рыцарь.

— Если его величество занят, остаётся лишь мне, у кого времени предостаточно, подождать. А что ещё делать?

Дворец был местом, где слухи распространялись молниеносно. Причём редко они передавали чистую правду, чаще обрастая небылицами и излишними украшениями, чтобы лучше соответствовать вкусам аристократии. Рассказы о том, как принцесса ожидает у дверей кабинета императора, идеально подходили для пересудов. В каком направлении разрастётся эта история, было неизвестно, но она вполне могла привести к неприятностям.

Видимо, рыцарь передал сообщение, потому что дверь кабинета императора открылась быстрее, чем можно было ожидать. Судя по всему, даже император, накануне войны, не хотел ввязываться в пустую болтовню.

Аэллия вошла в кабинет медленными уверенными шагами и исполнила положенный этикет, не забывая, что она здесь не как дочь, а как принцесса перед императором.

— Я приветствую солнце Империи, его величество императора.

— Затеяла забавное представление, как я погляжу, — сухо заметил император, даже не взглянув на неё.

Он сразу перешёл к сути, минуя лишние церемонии. Его руки без остановки перебирали горы документов, разложенных на столе. Он действительно выглядел занятым.

Аэллия, наблюдая за ним, решила следовать его примеру и сразу начать разговор.

— Для вас это, возможно, и забавно, но для меня — большое разочарование.

Руки императора, двигавшиеся с механической точностью, внезапно замерли. Разочарование? Деон Р. Лисперио, который за всё время своего правления никогда не потерпел поражения, не ожидал услышать таких слов. Если бы он не знал о существовании Беллиты, то даже объединение континента под его властью было бы лишь вопросом времени.

Император медленно поднял голову. Его лицо застыло, словно высеченное из камня. Его взгляд, полный холодного презрения, был направлен на Аэллию.

Каждая черта этой дочери раздражала его. В отличие от Кайла, который унаследовал отцовскую силу, Аэллия была копией своей матери. В её чертах он видел свою покойную жену, а её поведение было лишено того достоинства, которое он ожидал от принцессы.

— Довольно дерзкое заявление. Надеюсь, у тебя найдётся объяснение, почему ты позволила себе такое.

Император был уверен, что дочь ошиблась, сказав это. Её не раз подводила поспешность, из-за которой она говорила глупости. Её ошибки раздражали его.

«Глупая девчонка», — мелькнуло в его взгляде.

Однако что-то в её осанке заставило его остановиться. Впервые за долгое время она смотрела прямо ему в глаза. В этом был намёк на смелость, которую он мог бы оценить, если бы она хоть немного оправдывала его ожидания. Но этого не было.

Аэллия знала, что означают эти холодные взгляды. Император никогда не видел в ней ничего достойного.

«Я не просила быть вашей дочерью», — мысленно усмехнулась она.

Но, как ни странно, именно сейчас ей нужна была его сила.

— Вы не хотите войны. Это ваше право, и я его уважаю. Но использовать принцессу лишь для того, чтобы утихомирить Харбен, слишком расточительно, не находите?

— Ты хочешь сказать, что твоё значение больше, чем кажется?

— Не только моё, но и значение Империи.

Когда-то Аэллия посмела предложить отправить Беллиту в Харбен в качестве разменной фигуры и заслужила гнев императора. Последствия были тяжелы. Едва завершилась война, как он попытался устроить её брак с королём соседнего государства, практически в отместку. Только сопротивление дворян удержало его от этого шага.

Аэллия глубоко вздохнула, подавляя всплывающие воспоминания.

Когда-то противодействие аристократии её браку было вызвано вовсе не заботой о ней. Напротив, после этого они пытались управлять ею, как марионеткой, прикрываясь тем, что якобы спасли её от нежелательного союза. Аэллия была полна решимости не допустить повторения подобной ситуации.

— Вы сами учили, что принцесса должна быть полезна для династии, — начала она спокойно.

— Любой член императорской семьи обязан служить ей. В этом нет ничего несправедливого, — отрезал император.

«Любой член семьи...» — про себя повторила его слова Аэллия, с трудом подавляя усмешку.

Власть династии Лисперио была сильна, но даже император не мог полностью игнорировать влияние аристократии. Его грандиозные планы объединения континента рухнули не из-за отсутствия ресурсов или воли, а из-за вмешательства тех, кто использовал любые слабости во дворце, даже такие, как его привязанность.

Император пытался уладить дело с её замужеством — просто и без лишних осложнений. Но его попытка провалилась. Теперь аристократы шептались, добавляя масла в огонь его и так немалого раздражения.

«Именно поэтому он выбрал этот путь», — подумала Аэллия. Она понимала, что её предложение стоять между императором и знатью — рискованный шаг.

— Я не чувствую несправедливости, ваше величество. Но меня разочаровало, что моя роль оказалась столь ничтожной.

— Так? И что же такого ценного ты можешь предложить династии? — спросил император, бросив на неё холодный взгляд.

— Через год мне исполнится восемнадцать. Уверена, вы устроите грандиозный бал в честь моего совершеннолетия. Ведь я — первая принцесса Империи.

Это было ложью. Её восемнадцатый день рождения прошёл скромно. Император решил, что нельзя выделять её больше, чем младшую сестру Беллиту, чей день рождения пропустили из-за войны. Это было болезненным унижением для Аэллии, и она до сих пор помнила свои слёзы.

Сейчас же, находясь здесь, она вновь вспомнила ту несправедливость, но сдержала себя.

— В день моего совершеннолетия я объявлю выбор жениха. Пусть эта новость разлетится по всему континенту. Тогда даже те, кто видят во мне только наживу, начнут уважать моё положение.

Ей было необходимо время. Она хотела подготовиться, чтобы прожить свою жизнь самостоятельно, не позволяя никому управлять собой. Для этого она предложила себя в качестве приманки.

Это было выгодно и императору. Соседние государства охотнее пошли бы на союз через брак, чем через войну. Аристократы, в свою очередь, были бы рады шансу сблизиться с императорской семьёй. Это позволяло на время сохранить шаткий мир.

Однако император, хмурясь, явно вспоминал её прошлые проступки.

— Неужели есть хотя бы одно государство, где не слышали бы слухов о безумной принцессе Империи? Ты что-то придумала, но это всё равно слабо.

Её репутация была испорчена давними выходками: она грубила послам, игнорировала правила этикета и не стеснялась говорить то, что думает. Многие даже не знали её имени, но были наслышаны о скандальной принцессе из Лисперио.

Но это не сломило её дух. Слухи меняются. Её имя можно было очистить. Аэллия была уверена, что сможет доказать, что больше не та, что раньше.

— Пусть меня считают безумной или отвергнутой Империей. Принцесса остаётся принцессой, а имя семьи — это всё ещё сила.

— Сила, основанная лишь на связях с династией, не так ли?

— Я докажу, что моя ценность не ограничивается тем, что я получила благодаря семье.

Император удивился её словам. Впервые он видел в ней признаки того, что она действительно достойна своего положения. Её ясные глаза выражали уверенность и решимость.

— Кроме того, у вас есть лишь одна карта, которую можно легко разыграть, не так ли?

На этих словах император рассмеялся. Он знал, что брак наследника, Кайла, — это слишком важное решение, чтобы принимать его без особой осторожности. Беллита имела право выбрать своего жениха самостоятельно. Единственной «лёгкой» картой оставалась Аэллия.

— Посмотрим, насколько высока твоя ценность, — наконец сказал он.

Аэллия молча склонилась в глубоком поклоне, но император, вернувшись к своим бумагам, больше не удостоил её взглядом, пока она покидала кабинет.

Аэллия торопливо шагала по коридору, подавляя рвущийся наружу вздох облегчения. Она добилась времени.

Сейчас ей больше всего хотелось отдохнуть. Мысли о том, что нужно делать дальше, роились в голове, но сначала необходимо было восстановить силы.

Вернувшись в свои покои, Аэллия без сил упала на кровать. После долгого дня в тяжёлых одеждах её тело ныло от усталости. Когда она жила как Сэа, ей казалось, что школьная форма — это самый неудобный наряд на свете. Теперь она знала, что ошибалась.

Закопавшись в мягкое одеяло, Аэллия медленно перевела дыхание. Жизнь, в которой нужно было только учиться, внезапно казалась ей простой. Тогда не нужно было беспокоиться о собственной безопасности или ломать голову над тем, что делать дальше.

Тихий стук в дверь прервал её мысли. Вошедшие горничные принесли лёгкий ужин, явно понимая, что у неё нет сил идти в столовую. Они быстро подстроились под её настроение — это была одна из главных причин, почему они удержались при капризной принцессе.

— Все выйдите, — устало пробормотала Аэллия.

Её раздражало присутствие других во время еды. Когда она жила как Сэа, ей было привычно есть одной, без посторонних взглядов. Теперь это казалось ей естественным.

Она подошла к столу и достала из складок платья тонкую серебряную шпильку. Утром она не догадалась проверить молоко, которое ей подали, и теперь сожалела об этом. Вздохнув, она начала поочерёдно протыкать принесённые блюда.

К счастью, серебро не потемнело. Видимо, никому не хватило дерзости дважды за день покуситься на её жизнь. Аэллия села за стол и, подперев щёку рукой, посмотрела на блюда: свежеиспечённый хлеб, салат, суп и аппетитно выглядящий стейк. Однако есть всё равно не хотелось.

— Вы всегда так проверяете еду?

Неожиданный голос заставил её вздрогнуть. Хозяин этого голоса, не постучав и не предупредив о своём приходе, уже стоял рядом, держа в руках её серебряную шпильку.

Аэллия повернула голову и не удивилась. Перед ней стоял тот, кого она сегодня уже встречала больше раз, чем ей хотелось, — Адриан Диего. Его образ напоминал ей о романах, где он был самым любимым персонажем среди читателей. Неправда ли, один из главных претендентов на звание идеального второго героя?