Глава 11. Часть 1

Глава 11

Время шло, и вот наступил последний день съёмок первого выпуска.

Ли Му, на удивление, лёг спать рано и проснулся с рассветом. Малыш ещё крепко спал.

Сотрудники ещё не приступили к работе, и, чтобы сохранить приватность, камеру в углу выключили ещё перед сном.

Ли Му вышел во двор. Место, обычно кишащее людьми, сейчас было пустым и казалось необычайно тихим.

Издалека, с ветвей деревьев, доносилось редкое щебетание птиц. Подул осенний ветер, добавляя ощущение прохлады и уединения.

Единственным тёплым светом во дворе был свет из окна кухни. Но лампочка была слабой, свет — неярким, и в глазах Ли Му он казался лишь тёплым пятном.

Сквозь толстую дверь доносился звук нарезаемых овощей. Этот маленький уголок мира показался Ли Му наполненным домашним уютом и жизнью.

Как только эта мысль пришла ему в голову, Ли Му замер посреди потягивания, ему захотелось отвесить себе пару пощёчин.

Пока он досадовал на себя, шум на кухне прекратился, и дверь неожиданно открылась.

Лу Шицзянь, с мокрыми руками, стоял в дверях кухни и смотрел на Ли Му. Они долго молчали.

— Тебе что-то нужно? — придя в себя, догадливо спросил Ли Му.

Увидев, что тот готов помочь, Лу Шицзянь немного поколебался и сказал: — Мне нужен лук.

Не успел он договорить, как Ли Му тут же с энтузиазмом вызвался: — Я схожу!

Крикнув, он понял, что голос был слишком громким, и испугался, что разбудил малыша в комнате.

Но, постояв и прислушавшись, он не услышал ни звука из комнаты и только тогда спокойно направился к воротам.

После того как малыш выбрал дом №4, в качестве «награды» им достался небольшой огородик перед двором, где на маленьком участке рос лук.

Ли Му нарвал лука, почистил, помыл и с мокрыми руками вошёл в дом.

Лу Шицзянь лепил любимые малышом булочки с заварным кремом. Услышав, что Ли Му вошёл, он, не поворачивая головы, сказал: — Положи там, я потом нарежу.

Ли Му, словно непослушный подросток, совершенно не слушал его и ничего не ответил.

Вместо этого он подошёл к разделочной доске, взял нож и начал резать.

Нож в его руках стучал по доске так, словно он вымещал злость, издавая довольно громкий звук.

Услышав этот стук, Лу Шицзянь остановился и с замиранием сердца посмотрел на Ли Му, который рубил лук так, будто это было мясо.

— Положи, — снова повторил Лу Шицзянь.

— Нарезать лук — это для меня мелочь…

— А-а-а!

Не успел он договорить, как раздался его крик.

Лу Шицзянь отложил недолепленную булочку, вытер руки о фартук и, схватив руку Ли Му, осмотрел её.

На указательном пальце левой руки Ли Му был небольшой порез от ножа. Лишь через мгновение выступила капелька крови — рана выглядела неглубокой.

— Должно быть, ничего страшного, — сказал Ли Му, пытаясь высвободить руку из хватки Лу Шицзяня.

Но Лу Шицзянь не только не отпустил, но и сжал её крепче, а затем, взяв Ли Му за запястье, повёл его во двор. Вскоре дверь комнаты Лу Шицзяня открылась.

— Это неуместно, — попытался возразить Ли Му. — Я не хочу просто так входить в комнату альфы.

Но Лу Шицзянь совершенно не слушал его и просто завёл его в свою комнату, усадив на край кровати, несмотря на его попытки сопротивляться.

Отвернувшись, Лу Шицзянь начал рыться в своём багаже.

После «урезания» съёмочной группой, багаж Лу Шицзяня был невелик, и всё содержимое было как на ладони.

Но сейчас, по какой-то причине, Лу Шицзянь долго не мог найти то, что искал.

Сидящий на кровати Ли Му, который и так был в замешательстве, увидев, что Лу Шицзянь медлит, вытянул шею, чтобы посмотреть.

Спустя некоторое время Ли Му, не выдержав, сказал: — Твоя аптечка разве не под белой рубашкой?

Как только эти слова сорвались с его губ, оба замолчали.

Лу Шицзянь, сделав вид, что ничего не произошло, взял аптечку. А в голове Ли Му, который и так был в тумане, стало ещё сумбурнее.

Ли Му досадовал на себя, ему снова захотелось себя ударить.

«Чёртов язык!»

Узнать аптечку с первого взгляда — само по себе ничего страшного. Плохо было то, что этой аптечкой Лу Шицзянь пользовался много лет.

Раньше, когда они собирали вещи вместе с Лу Шицзянем, Ли Му видел её много раз.

Сейчас он выпалил это не подумав, словно хорошо знал, где тот хранит лекарства.

«Он ведь не подумает, что я всё ещё не могу его забыть?»

Внутренний монолог дошёл до этой точки, и Ли Му невольно вздрогнул.

Первоначальная досада на себя сменилась обидой на Лу Шицзяня.

«Это не моя вина! Виноват Лу Шицзянь, что столько лет не меняет эту аптечку!»

«Стал такой знаменитостью, почему до сих пор пользуется старыми вещами?»

Ли Му не осознавал, насколько неразумными были его мысли сейчас, но во взгляде, которым он смотрел на Лу Шицзяня, промелькнул упрёк, которого он сам не заметил.

— Что случилось? — не понял Лу Шицзянь и, взяв пластырь, сказал: — Протяни руку.

Ли Му посмотрел на свой палец и сказал: — Пока ты так медленно искал аптечку, моя рука уже сама зажила.

Сказав это, он, словно боясь, что Лу Шицзянь не поверит, протянул руку.

Кровь на порезанном пальце уже остановилась, на ранке виднелась лишь застывшая кровь.

Он хотел было убрать руку, но почувствовал, что кто-то её удержал, и в следующее мгновение на палец был наклеен пластырь.

Лу Шицзянь аккуратно разглаживал его, стараясь не оставить ни одной складочки.

Ли Му посмотрел на него, видя лишь его густые ресницы.

— Лу Шицзянь, — атмосфера стала неловкой, и Ли Му заговорил, не подумав.

— Мм, — отозвался Лу Шицзянь, показывая, что слушает.

Спустя долгое время Ли Му снова заговорил: — Мне кажется, наши отношения немного неловкие.

Лу Шицзянь даже бровью не повёл, безразлично спросив: — Правда?

— Да, — уверенно сказал Ли Му.

На этот раз Лу Шицзянь посмотрел на него серьёзно и сказал: — Ты чувствуешь неловкость, потому что у тебя нечистая совесть, верно?