Сердцебиение (Часть 2)

Увидев лёгкую смущённость Тан Тиншэна, Дань Шу спросила:

— Господин Тан, у вас какие-то трудности?

Тан Тиншэн, погружённый в свои мысли, вздрогнул.

— Да, кое-что.

— Господин Тан, вы теперь мой учитель, пусть и не официально. Расскажите, может быть, я смогу вам помочь.

Тан Тиншэн был удивлён.

— Госпожа Дань, вы очень добры. Мне трудно отказаться от вашего предложения.

Дань Шу и Тан Тиншэн обменялись улыбками. Сердце Тан Тиншэна словно омыл чистый поток, ему стало тепло. Впервые за много лет кто-то предложил ему свою помощь.

Тан Тиншэн рассказал Дань Шу о сложившейся ситуации.

— Значит, вы не знаете, как продумать содержание, сценарий, тему… — Дань Шу поняла суть проблемы.

Брови мужчины немного расслабились.

— Я хочу объединить юэскую вышивку и юэскую оперу. По сути, они неразделимы. Театральные костюмы всегда украшались юэской вышивкой…

Дань Шу эта идея понравилась. Она почувствовала, что он действительно серьёзно относится к сохранению традиционной культуры, что он хочет передать её будущим поколениям. Она увидела в нём преданность своему делу, стремление к своей цели.

Таких целеустремлённых мужчин, как он, очень мало! Она почувствовала, что он начинает её привлекать. Что же делать? В душе Дань Шу зародилось незнакомое чувство. Она прошла через многое и понимала, что должна сохранять спокойствие и трезвость мысли.

Вечером Дань Шу созвонилась с сыном по видеосвязи. Дань Суйнин заметно подрос, щёки его порозовели. Дань Шу знала, что, оставив сына с родителями, может ни о чём не беспокоиться. Закончив разговор, она рано легла спать.

Посреди ночи Дань Шу проснулась от жажды. Встав, чтобы попить воды, она услышала доносившиеся снаружи звуки. Казалось, кто-то поёт отрывок из оперы «Ди Нюй Хуа (Принцесса-цветок)»: «Обнявшись, ветви сплетаем у павильона Феникса, / Когда же прекратятся мирские бури и дожди? / При жизни хотели быть, как утки-мандаринки, / И умерев, как цветы, склониться друг к другу».

Голос был нежным и мелодичным, как женский, и в то же время низким и глубоким, словно журчание ручья. Дань Шу вспомнила, что эта опера рассказывает трагическую историю любви принцессы Чанпин и Чжоу Шисяня.

Дань Шу не удержалась и выглянула в окно. Мужчина в театральном костюме, расшитом золотыми нитями по красному бархату, был похож на влюблённого, чьё сердце разбито. Волосы мужчины были аккуратно зачёсаны на пробор. В свете заходящего солнца его красивые глаза казались яркими, выразительными, ясными и нежными. Он шёл ей навстречу, весь словно светясь, с гордо поднятой головой.

Тан Тиншэн, конечно же, заметил любопытный взгляд из окна. Он прошёл по коридору и направился к комнате Дань Шу. Дань Шу замерла, увидев приближающегося Тан Тиншэна. Только когда раздался стук в дверь, она пришла в себя. Дань Шу опустила глаза, проверяя, всё ли в порядке с её одеждой, глубоко вздохнула, пробормотав про себя: «Невиновному бояться нечего», — и открыла дверь.

Тан Тиншэн думал, что она не откроет. Он посмотрел на Дань Шу. Судя по всему, она только что проснулась: глаза были немного покрасневшими, губы приоткрыты, на тонкой шее виднелась нежная, словно фарфоровая, кожа. Лёгкий ветерок донёс до него аромат белых магнолий, который стал ещё более насыщенным. Взгляд Тан Тиншэна потемнел, он почувствовал жар во всём теле. «Лучше бы я не приходил», — подумал он, испытывая лёгкое сожаление.

Дань Шу решила нарушить молчание:

— Господин Тан, вы, оказывается, очень разносторонний человек. Впечатляет!

Услышав её слова, Тан Тиншэн почувствовал, как по его телу пробежала дрожь.

— Для меня большая честь получить одобрение госпожи Дань, — ответил он низким, нежным голосом, от которого исходил какой-то первобытный, волнующий аромат, словно из амазонских джунглей. Уровень гормонов в воздухе зашкаливал. У Дань Шу подкосились ноги.

Увидев её замешательство, Тан Тиншэн не смог сдержать улыбки. Дань Шу хотела взять себя в руки.

— Ладно, господин Тан, возвращайтесь, пожалуйста.

Тан Тиншэн не ожидал, что его так быстро выставят за дверь.

— Угу. Спокойной ночи.

Сказав это, он развернулся и ушёл. Дань Шу смотрела в окно на его удаляющуюся фигуру. Она не понимала, что с ней происходит. Вернувшись в постель, она долго ворочалась, не в силах уснуть, и в конце концов встала, чтобы поработать.

Утреннее солнце светило особенно ярко. Дань Шу уснула за столом. У неё болела спина, ломило поясницу, а ещё свело ногу. Неудивительно, что она простудилась. Чувствуя слабость во всём теле, она взяла телефон, чтобы написать Тан Тиншэну, что не сможет прийти, но вдруг обнаружила, что у неё нет его контакта в WeChat. Дань Шу чуть не взвыла от отчаяния.

В конце концов, успокоившись, она пошла в комнату напротив, чтобы найти Тан Тиншэна, но его там не было. Дань Шу шла, чувствуя головокружение. Она заглянула в мастерскую, но и там его не оказалось. Вдруг дверь открылась.

— Госпожа Дань? — Тан Тиншэн увидел Дань Шу. Её щёки пылали, словно спелые персики.

— Господин Тан, я сегодня… — не успела она договорить, как почувствовала, что темнеет в глазах, и начала падать. Но она упала в чьи-то сильные, тёплые объятия. Тан Тиншэн подхватил её на руки. Дань Шу рефлекторно обняла его за шею, но не осмелилась прижаться слишком сильно, лишь слегка коснувшись его кожи. Тан Тиншэн отнёс её в комнату и, коснувшись рукой её лба, воскликнул:

— Какая горячая!

Он велел Бай Сану подать машину во двор и, мчась со скоростью 120 км/ч, отвёз Дань Шу в больницу. Ей поставили капельницу, жар спал, но она всё ещё не приходила в себя. Врач сказал, что у неё слабое здоровье, что роды подорвали её силы, и в таком молодом возрасте она уже заработала хронические болезни. Услышав это, Тан Тиншэн задумался. У неё… есть ребёнок.

Тан Тиншэн взял лекарства и, смочив ватку водой, аккуратно протёр губы Дань Шу. Затем он достал телефон и связался с врачом Ли, специалистом по традиционной китайской медицине, попросив его прописать несколько лечебных травяных сборов для укрепления здоровья.

Потом Тан Тиншэн сел на стул. Он выглядел уставшим, привычная расслабленность исчезла. Что-то тревожило его душу. Он не понимал, что с ним происходит. Она заболела, и ему захотелось позаботиться о ней. Она мастерски владеет сучжоуской вышивкой, и ему захотелось узнать её поближе. Он не знал, что такое любовь, но, услышав, что после родов у неё ослабло здоровье, ему вдруг захотелось вместе с ней заботиться о ребёнке. Даже зная, что это не его ребёнок, он был готов взять на себя эту ответственность. Он долго размышлял об этом.