Глава 11

Глава 11

На следующий день.

У Ся Пэнпэн раскалывалась голова. Она лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок, и ей казалось, что у носа пролетает кошачья шерсть.

Однако она уже не боялась, потому что случилось нечто более ужасное — она вспомнила свои вчерашние постыдные выходки.

Ся Пэнпэн: «…»

Она суетливо попыталась встать с кровати, но от резкого движения у нее потемнело в глазах, и она снова упала назад, даже пару раз подпрыгнув на большом матрасе.

Придя в себя, она тут же оперлась руками о кровать, выставив попу, и попыталась установить с Дабаем зрительный контакт и показать ему все действием.

— Тсс…

Едва она поднесла палец к губам, как Дабай склонил голову, посмотрел на Ся Пэнпэн своими круглыми янтарными глазами, похожими на стеклянные шарики, зрачки которых то сужались, то расширялись. В конце концов, неизвестно, как этот парень все понял, но он грациозной кошачьей походкой спрыгнул с кровати и, словно разумный, сам открыл дверь лапой.

Ся Пэнпэн: «…»

Ей никогда в жизни не ужиться с кошкой!

Через три минуты Дабай вернулся. Его круглое тельце каким-то образом просочилось, словно вода, в дверную щель. Он запрыгнул на изголовье кровати, принял кокетливую позу и начал вылизывать шерсть на груди.

Ся Пэнпэн приподняла бровь, босиком соскользнула с кровати, в два-три шага подошла к двери, приоткрыла щель и, хлопая ресницами, выглянула в огромную гостиную.

Через тридцать секунд ее глаза загорелись. Она быстро оглядела свою одежду — кроме сильного запаха, выглядела она вполне прилично.

Она молча вздохнула с облегчением, обернулась и встретилась взглядом с Дабаем. Улыбаясь, она на цыпочках подошла к кровати, молниеносно схватила свой телефон, открыла входную дверь и улизнула.

Господин Тан, который редко вставал так рано и даже специально купил завтрак для некой пьяницы, вернувшись, увидел Дабая, сидевшего посреди гостиной. Он приподнял красивую бровь и посмотрел в прихожую.

Маленьких белых кроссовок, в которые, казалось, не поместилась бы даже его рука, там не было.

Уголки его губ дрогнули, взгляд стал холодным. Он переобулся, отнес завтрак на кухню, достал телефон и отправил пьянице сообщение.

【Даже постель не заправила?】

На самом деле он даже не заглядывал в гостевую комнату. Он просто представил себе всю картину: эта маленькая попрошайка сначала с тревогой просыпается, потом бьет себя в грудь, сожалея о вчерашнем, и наконец, обнаружив, что его нет дома, чувствует себя так, словно получила амнистию, и смывается по-тихому. Разве у нее было бы настроение заправлять постель?

Прошло пять минут, прежде чем телефон завибрировал.

Тан Чжихэн подумал, что если сегодня не дождется этого сообщения, он ворвется на съемочную площадку и обвинит ее в оскорблении его чести.

Он отложил недоеденную жареную булочку, прислонился к кухонному шкафу и, опустив взгляд на экран телефона, едва заметно улыбнулся.

【…Я скоро уезжаю на съемки! Я уйду в затвор! Я обязательно уйду в затвор!】

Тан Чжихэн приподнял бровь, снова сунул в рот надкусанную булочку и медленно прожевал несколько раз, чувствуя, что с таким настроением еда кажется особенно вкусной.

【О, раз едешь на съемки, не пей там лишнего. А то вдруг обнимешь кого-нибудь и начнешь делать непристойности, а мне потом придется иметь дело с законом.】

На этот раз ответа не последовало.

Тан Чжихэн в хорошем настроении съел еще несколько жареных булочек, отряхнул руки, постоял немного, очень довольный, тихо цыкнул языком и наконец, под десятиминутным пристальным взглядом Дабая, соблаговолил пойти на балкон насыпать кошачий корм.

Попутно он снова представил себе жалкий вид этой пьяницы — растрепанной, сжимающей телефон, дрожащей на обочине дороги. И тут же почувствовал, что ее вчерашнее нарушение субординации и непотребное поведение, за которое в древности ее наверняка подвергли бы суровому наказанию, вполне можно простить.

А в этот самый момент некая протрезвевшая пьяница сидела на корточках у придорожной закусочной и дрожала, снова и снова прокручивая в голове вчерашнюю картину: как она, словно осьминог, обвила своего начальника и подарила ему свой первый поцелуй. Это было просто вырвиглазно!

Она просидела так с выражением лица, будто ее ударило молнией после какой-то неведомой катастрофы, целую минуту, пока не почувствовала, что рядом кто-то сел. Она с трудом повернула голову и через десять секунд, вытаращив глаза, воскликнула: «Блин!», едва не свалившись на землю.

— Какая встреча, — Чэн Ду с улыбкой смотрел на женщину перед ним, которая совершенно не походила на звезду. Он подумал, что сегодня она привлекает внимание даже больше, чем вчера.

Ся Пэнпэн молча взяла со стола стакан соевого молока и беспорядочно закивала.

Встреча, встреча, чертовски удачная встреча.

-_-||

Чэн Ду оглядел ее с ног до головы и рассмеялся: — Тебя что, начальник использовал?

Ся Пэнпэн, широко раскрыв глаза, кусала соломинку и мысленно усмехалась: «Ага, использовал, только использовала я».

Она покачала головой, думая одно, а говоря другое.

Чэн Ду казался очень добродушным и ничуть не обиделся на ее невежливость и… кисловатый запах, словно она всю ночь валялась в проспиртованном свинарнике.

— Скоро на съемочную площадку, да? Может, подвезти тебя? — великодушно предложил Чэн Ду. — На самом деле, это не совсем совпадение. Я просто проезжал мимо и увидел, что ты здесь сидишь. Немного удивился.

Ся Пэнпэн допила последнюю каплю соевого молока, издав при этом хлюпающий звук, удовлетворенно поставила стакан, взяла маленькую паровую булочку, сунула ее в рот и невнятно пробормотала: — Чему удивляться? Разве такие большие шишки, как вы, не завтракают? Росой питаетесь?

Чэн Ду на мгновение замер, а потом рассмеялся.

Ся Пэнпэн бросила на него взгляд. Надо признать, он действительно был хорош собой.

Правильные черты лица, причем очень строгие.

Весь его вид был безупречен. Казалось, у него на лбу не хватало только таблички: «Я из аристократов, не такой, как все».

Но каким бы красивым он ни был, толку от этого не было.

Хмф…

Разве покровитель Тан Суки может быть хорошим человеком?

Вот такая я беспринципная: если мне кто-то не нравится, то и все его окружение мне тоже не нравится!

— Где Тан Чжихэн нашел такое ходячее сокровище, как ты? — спросил Чэн Ду с улыбкой.

— В мире фей, — отрезала Ся Пэнпэн. — Маленькая фея впервые спустилась на землю, прошу любить и жаловать.

Чэн Ду продолжал улыбаться.

Ся Пэнпэн, опустив голову, закатила глаза и продолжила набивать живот.

Раз она маленькая, то и желудок у нее небольшой. Меньше чем за десять минут она наелась. Вытерев рот и стараясь сохранить последние остатки образа маленькой феи, она повернула голову и спросила: — У вас ко мне какое-то дело?

Чэн Ду на мгновение замер, а потом с улыбкой перешел к делу: — Я слышал, ты только что подписала контракт с «Изначальной Чистотой»?

Ся Пэнпэн мысленно усмехнулась: «Горбатого могила исправит». Но на лице сохранила легкую улыбку: — Да, подписала на много лет, почти как продала себя в рабство.

— Может, перейдешь ко мне? Мои артисты продают талант, а не тело.

Ся Пэнпэн притворно ахнула: — Там такая большая неустойка.

Чэн Ду, вероятно, не ожидал, что Ся Пэнпэн такая хитрюга, поэтому совершенно не заметил, что эта девчонка расставляет ему ловушку, и подумал, что она действительно беспокоится об этих проблемах.

— Это не проблема, — сказал Чэн Ду. — Ты только вошла в индустрию, многого еще не знаешь, видишь лишь верхушку айсберга. В шоу-бизнесе все, что можно решить деньгами, — не проблема.

— Правда? — Ся Пэнпэн взъерошила волосы. Пальцы стали еще жирнее, чем после булочек.

Тьфу. Смотреть на это невозможно.

О, и слушать тоже.

— Пожалуй, я пока останусь здесь. Бегать туда-сюда слишком хлопотно, — Ся Пэнпэн встала. — Я пойду. В таком ужасном виде я предстала перед господином Чэном, а вы все равно обратили на меня внимание. Я даже немного растерялась.

Чэн Ду слегка нахмурился, но тут же незаметно расслабился, встал и улыбнулся: — Я больше ценю внутреннее содержание человека.

С этими словами он положил руку ей на плечо: — Дерзай! У тебя блестящее будущее.

Ся Пэнпэн чуть не упала перед ним на колени: — Вашими бы устами да мед пить.

Через десять секунд они разошлись в разные стороны.

Чэн Ду сел в машину.

Глядя в зеркало заднего вида на удаляющуюся вприпрыжку фигурку, он поправил очки на носу и, подняв пыль, умчался прочь.