Глава 45

— «Грязное общество»… У меня действительно есть о них информация, — Датэ Ватару сверился с архивными делами и быстро нашёл нужное дело. — Отбывающий наказание Ториу Ганъити действительно является членом «Грязного общества». Его младший брат, Ториу Такеши, тоже состоял в этой преступной группировке, но в настоящее время его местонахождение неизвестно. Их родители умерли от болезней, друг за другом, более десяти лет назад. Эти двое жили вместе.

— Местонахождение неизвестно. Похоже, этот мертвец вполне может быть Ториу Такеши, — задумчиво произнёс Хагивара Кенджи. — Неужели в их банде произошел какой-то конфликт, в результате которого погиб этот человек?

— Да, такое возможно.

Хатори Хэйджи, слушавший разговор по громкой связи, заметил:

— Если смерть члена банды была вызвана внутренними противоречиями, то члены «Грязного общества», естественно, не станут заявлять в полицию. Родителей погибшего уже нет в живых, а его единственный родственник пять лет назад попал в тюрьму. Неудивительно, что никто не стал разыскивать его после исчезновения.

— Инспектор, вы можете выяснить, где обычно проживали братья Ториу? — спросил Хагивара Кенджи.

— В Токио. Штаб-квартира «Грязного общества» находится именно там.

Мацуда Джинпей жестом попросил Хагивару Кенджи передать ему телефон и вставил своё слово:

— Датэ, это Сироиси. Семь месяцев назад в Токио были нераскрытые дела?

Голос Датэ Ватару на мгновение замер.

— Хм… Наверняка было немало. Мне нужно всё тщательно проверить, прежде чем я смогу дать вам ответ.

 

— Из-за того, что с момента совершения преступления прошло много времени, а люди часто переезжают, сейчас мы можем только ждать новостей из Токио.

Хагивара Кенджи потер подбородок и сказал Ямамуре Со:

— Пока полиция префектуры Гумма будет хранить это в тайне, убийца не узнает, что тело было найдено, и мы не спугнем его.

— Значит, нам придется побыть здесь ещё какое-то время? — с некоторой беспомощностью спросила Тояма Казуха. — Хорошо ещё, что сейчас летние каникулы, и у нас есть свободное время.

Хатори Хэйджи кивнул.

— Офицер Ямамура, пожалуйста, свяжитесь с соответствующими ведомствами префектур Гумма и Нагано, чтобы они проверили информацию о людях, которые семь месяцев назад приехали из Токио. Особенно тех, кто уехал обратно в течение нескольких дней. Несмотря на то, что для поездок на синкансене не требуется предъявлять документы, их расходы на еду и проживание по пути должны были оставить некоторые следы.

Поскольку дело ещё не было раскрыто, Хагиваре Кенджи и Мацуде Джинпею пришлось временно поселиться в месте, предоставленном полицией префектуры Гумма.

Тем же вечером Мацуде Джинпею позвонил Кадзами Юя.

— Господин Мацуда, прошу прощения, что беспокою вас так поздно. Я связался с Интерполом. Там есть один китайский полицейский, который утверждает, что он друг Цзе Байна и может расшифровать зашифрованное письмо, — сообщил Кадзами Юя. — Я хотел сообщить об этом господину Фуруя, но, учитывая, что организация сейчас ищет крота… Господин Фуруя говорил мне, что, если с ним неудобно связаться, я могу обратиться напрямую к вам.

— Ты всё правильно сделал. Сейчас не время выходить с ним на связь, - Мацуда Джинпей надел один наушник, а другой протянул Хагиваре Кенджи, предлагая послушать разговор вместе с ним. — Когда он убедится, что обстановка безопасна, то сам свяжется с тобой.

— Друга Цзе Байна зовут Хуа. Я буду называть его офицером Хуа, — голос Кадзами Юя доносился из наушника. — Он сказал, что у организации есть свои люди во всех крупных японских авиакомпаниях. Если в это время въезжает гражданин Китая, то организация обязательно обращает на него внимание. Поэтому он просит нас помочь забрать вещи, которые оставил Цзе Байн.

В этот момент телефон Мацуды Джинпея слегка завибрировал. Он открыл сообщение от Кадзами Юя и обнаружил две фотографии. На первой была изображена полупрозрачная карточка, покрытая черными квадратами. На второй карточка была наложена на копию письма, и черные квадраты как раз закрывали собой все иероглифы.

Некоторые квадраты на полупрозрачной карточке были пустыми. Если выписать иероглифы, находящиеся в этих пустых квадратах, то получалось следующее: «Утёс, дым, ворота заперты, я, дороги нет, золотая цепь, предпочитаешь серебро, любовь, знание, четыре, пятнадцать, ветер, мост».

— Эти выделенные иероглифы и есть полезная информация. Всё остальное — отвлекающий маневр. Формат этого письма такой странный... Каждый иероглиф идеально совпадает по вертикали и горизонтали с соседними. Оказывается, это было сделано для того, чтобы подогнать их под эти квадраты. «Утес, дым» — это кантонское выражение, означающее «опасность». В Древнем Китае существовал обычай зажигать сигнальные костры в качестве предупреждения, — пояснил Кадзами Юя. — Опасность в сочетании с фразой «ворота заперты, я, дороги нет» означает…

— Мой статус вот-вот раскроют, и мне некуда бежать, — мрачно произнес Мацуда Джинпей. — Похоже, Цзе Байн был к этому готов.

— Да, — Кадзами Юя не смог сдержать вздоха. — Золотая цепь и серебро — это отсылка к одному китайскому мифу, о котором офицер Хуа когда-то рассказывал Цзе Байну. Смысл истории в том, что в древние времена стояла сильная засуха, народ голодал. Четыре бога-дракона — черный, серебряный, желтый и красный — обратились к небесному двору с просьбой о дожде, но получили отказ. Тогда четыре бога-дракона тайком пролили дождь, спасая людей, но за это были наказаны и превращены в четыре китайские реки — Амур, Жемчужную реку, Хуанхэ и Янцзы.

— Серебро — это цвет жемчуга, так что понятно, почему речь идет о Жемчужной реке. Но почему красный дракон — это Янцзы? — не понял Мацуда Джинпей.

— Это… Я и сам не очень понял, — смущенно ответил Кадзами Юя. — Я не стал уточнять такие детали.

Сидевший рядом Хагивара Кенджи открыл браузер, немного поискал, а затем протянул свой телефон Мацуде. Река Туотуо, исток Янцзы, имеет красноватый оттенок воды.

Мацуда Джинпей взглянул на экран и понимающе улыбнулся.

— Ничего страшного, Кадзами, продолжай.

— «Предпочитаю» — это тоже кантонское выражение, оно означает «нравится». Золотая цепь указывает на Хуанхэ, серебро — на Жемчужную реку, — Кадзами Юя продолжил пересказывать слова офицера Хуа. — Смысл этого отрывка довольно туманный. Он сказал мне только, что это означает изменение места реализации некоего плана с бассейна реки Хуанхэ на бассейн Жемчужной реки. Конкретное место и содержание плана относятся к государственной тайне. Так что он не может разглашать такие подробности.

Мацуда Джинпей выразил своё понимание и не стал больше спрашивать о значении золота и серебра.

— Айчи... Это префектура Айчи?

— Именно.

— А что означают цифры 4 и 15?

— Четыре-пятнадцать, это прозвище одного военного советника из гонконгской триады. Четыре умножить на пятнадцать плюс четыре равно шестидесяти четыре, это отсылка к шестидесяти четырем гексаграммам «И Цзин». Подразумевается человек, сведущий в нумерологии. Военные советники часто держат в руках веер из белой бумаги, поэтому его и прозвали «Белый веер». В китайском языке иероглифы «ветер» и «богатый» звучат одинаково. Ветер, мост — это намек на кисточки для каллиграфии «Тоехаси», которые производят в префектуре Айчи.

— Получается, префектура Айчи, Белый веер и кисти «Тоехаси»… — Мацуда Джинпей внезапно всё понял. — Проверьте, есть ли в префектуре Айчи магазин каллиграфии, известный своими кистями «Тоехаси»? Скорее всего, вещи, которые оставил Цзе Байн, находятся именно там.

Цзе Байн и правда был тем ещё фруктом. В этом зашифрованном письме фигурировали не только китайский язык, диалекты, традиционная китайская культура, гонконгская культура, но и самое главное — карточка с вырезанными иероглифами. Никто другой не смог бы его расшифровать.

— Офицер Хуа сказал то же самое, — подтвердил Кадзами Юя. — Ещё он сказал, что забрать вещи должны вы лично, господин Мацуда. Когда придет время, он передаст вам пароль.

— Я? — опело спросил Мацуда Джинпей.

Хагивара Кенджи невольно посмотрел на человека рядом с собой и, видя, что тот выглядит так, будто ничего не знает, догадался, что это дело рук Пророка. Он подумал, что Цзе Байн, должно быть, был пешкой, которую Пророк расставил очень давно, его человеком в Интерполе.

Мысли Мацуды Джинпея совпадали с мыслями Хагивары Кенджи.

Однако как бы он ни пытался, он не смог добиться ответа от Пророка... Дела были плохи. Похоже, душа Пророка пострадала сильнее, чем он мог себе представить.

— Когда свяжетесь с господином Фуруей, спросите, что он об этом думает, — сказал Кадзами Юя. — Если он даст добро, то, господин Мацуда, будьте добры, отправьтесь туда вместе с господином Фуруей.

— Хорошо.

 

Спустя некоторое время в деле о скелете в префектуре Гумма был достигнут значительный прогресс. Согласно результатам расследования, проведенного полицией разных регионов, семь месяцев назад Ториу Такеши вместе с тремя мужчинами купил билет на синкансэн из Токио до Нагано. Два дня спустя эти трое приехали на синкансене в префектуру Ямагата, а Ториу Такеши пропал без вести.

Датэ Ватару сообщил Ямамуре Со, что, по их данным, эти люди очень похожи по приметам на четверых подозреваемых по делу о краже ювелирных изделий, которое произошло в Токио семь месяцев назад. Полиция предположила, что эти четверо и есть те самые грабители драгоценностей. Предположительно, после ограбления между ними возник спор о разделе добычи: трое мужчин убили Ториу Такеши и сбежали с драгоценностями. Ещё через несколько дней один из подозреваемых был арестован в Токио, и Датэ Ватару доставил его в главное управление полиции префектуры Гумма.

Он признался в участии в ограблении и убийстве Ториу Такеши, но заявил, что не знает о местонахождении остальных соучастников. Видя, что дело близится к развязке и помощь детективов больше не требуется, Хатори Хэйджи и Тояма Казуха решили покинуть префектуру Гумма и продолжить наслаждаться своими летними каникулами.

Как только Тояма Казуха вышла из главного управления полиции префектуры Гумма, она увидела, как мимо проходят двое мужчин средних лет, один из которых обронил бумажник.

Она подняла бумажник и окликнула его:

— Господин, вы обронили бумажник!

Хатори Хэйджи заметил, что эти двое как-то странно себя ведут, и почувствовал неладное. Он тут же последовал за Тоямой Казухой.

— Подожди… Казуха!

Юноша вскрикнул, а мужчина средних лет уже схватил Тояму Казуху за горло и прорычал злобным голосом:

— Пусть копы отпустят нашего босса, иначе я сверну ей шею!

Хатори Хэйджи сжал кулаки и оглядел обоих мужчин, понимая, что они — сообщники преступника, на которого охотится полиция.

— Ублюдок…

Парень стиснул зубы, опасаясь за безопасность подруги детства, и не решился подойти ближе. Взятая в заложницы девушка на мгновение замерла, а затем её обычно мягкий взгляд вдруг стал жёстким. Резким движением левой руки она перехватила правую руку преступника, вывернула её, одновременно нанося удар правой рукой ему в грудь. У того от боли потемнело в глазах. Девушка изо всех сил вывернула ему руку, и он с грохотом рухнул на землю.

Прохожие, собиравшиеся было вмешаться, застыли на месте, не ожидая, что хрупкая на вид девушка может обладать такой невероятной силой. Тояма Казуха придавила преступника к земле и с уверенной улыбкой посмотрела на ошеломленного Хатори Хэйджи.

— Что ты так удивляешься? Не забывай, я обладательница второго дана по айкидо.

— Он побежал туда, скорее за ним!

Увидев, что девушке больше ничего не угрожает, а преступник обезврежен, Хагивара Кенджи и Мацуда Джинпей бросились в погоню за вторым преступником.

Понимая, что сообщник потерпел поражение, тот воспользовался тем, что все внимание было приковано к Тояме Казухе, быстро угнал чей-то мотоцикл, стоявший на обочине, и умчался прочь.

— Хагивара, Сироиси, быстро в машину! - Датэ Ватару, увидев это, распахнул дверцу своей машины и поторопил их.

— Инспектор, позвольте мне сесть за руль, — сказал Хагивара Кенджи и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на водительское сиденье. Ловким движением проверенного годами опыта он завел машину. — Держитесь крепче!

Пристегнув ремень безопасности, Хагивара Кенджи резко нажал на педаль газа, и чёрная Мазда рванула с места, словно выпущенная стрела. Он мчался по дороге, разрезая ветер, в погоне за преступником. Мацуда Джинпей сидел на пассажирском сиденье, вспоминая, как они гоняли на бешеной скорости во время учебы в полицейской академии, и не мог сдержать улыбки. Преступник мчался на мотоцикле, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Видя, как стремительно приближается  Мазда, он почувствовал, как по виску скатилась капля холодного пота.

Этот парень, который сейчас ведет машину… Он точно полицейский? С чего это полицейские так гоняют?!

Мазда, словно черная молния, пронеслась по дороге и, преодолев невероятный занос, с дерзостью подрезала мотоцикл беглеца, вынудив того остановиться. Преступнику ничего не оставалось, как бросить мотоцикл и бежать со всех ног в сторону горной тропы.

Как только машина остановилась, Мацуда Джинпей первым делом отстегнул ремень безопасности, выскочил на улицу и бросился в погоню.

— Сдавайся, тебе не уйти!

Мацуда Джинпей практически настиг преступника, но тот внезапно выхватил короткий нож и взмахнул им. Лезвие блеснуло в воздухе, целясь Мацуде прямо в грудь. В мгновение ока перед ним мелькнула чья-то массивная фигура, заслонив его от смертельной опасности.

— Староста! - в этот критический момент Мацуда Джинпей инстинктивно выкрикнул то обращение, которое было ему ближе всего, совершенно забыв о том, что нужно скрываться.

Датэ Ватару, словно бог, сошедший с небес, с металлическим лязгом парировал удар, замахнувшись полицейской дубинкой. Следующим движением он выбил оружие из рук преступника и с силой ударил его по голове, сбивая с ног. Не обращая внимания на странное обращение, он прижал преступника к земле дубинкой и, повернув голову, сказал:

— Не стоит нападать с ножом на невооруженного человека!

Слушая эти знакомые слова, Мацуда Джинпей почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы. Несмотря ни на что, даже если бы им пришлось начать все сначала, даже если бы у него не осталось воспоминаний, он всё равно встал бы на его защиту.

Вот он, их Староста.