Глава 34

— Босс Рам ждёт тебя, входи, — ухмыльнулся Кьянти, злорадно глядя на Амуро Тоору.

Мужчина безучастно посмотрел на него и вошёл. Тяжёлая железная дверь захлопнулась за его спиной. Он поднял глаза и увидел картину, от которой по спине пробежал холодок, быстро распространившийся по всему телу:

Он увидел Мацуду Джинпея. Не Мидзуки Рёудзи из отдела общественной безопасности полицейского управления, а настоящего Джина Мацуду, без маскировки и грима.

Полицейский с вьющимися волосами был привязан к электрическому стулу. На голове у него был шлем, соединённый с проводами, а конечности закованы в цепи. Взгляд его был немного рассеянным, лицо необычайно бледным. По щекам струились липкие пряди чёрных волос, как будто он только что перенёс страшные пытки.

Мацуда Джинпей бросил на лицо Амуро взгляд, задержался на нём не более двух секунд, а затем повернулся к стоявшей рядом Вермут, как будто был совсем не знаком с вошедшим.

— Кьянти оглушил этого полицейского электрошокером, сорвал с него маскировку, и, как оказалось, это Мацуда Джинпей, — Рам сидел на диване посреди комнаты, постукивая кончиками пальцев по деревянным подлокотникам. — Бурбон, Вермут, вы двое не желаете объясниться? Вы оба говорили, что Мацуда Джинпей мёртв. Так почему же он всё ещё жив? То ли с Бурбоном что-то не так, то ли с Вермут… Или с вами обоими?

Амуро Тоору молча скрестил руки на груди и со слегка удивлённым, полунасмешливым видом оглядел Мацуду Джинпея, ничем не выдав своих эмоций.

Вермут увидела, что мужчина не собирается оправдываться, и тоже промолчала, достав зажигалку и закурив сигарету. «Если Мацуда Джинпей захочет отомстить за то, что я тогда с ним сделала, сейчас самое подходящее время», подумалось ей.

Рам прождал почти десять секунд, но так и не дождался ответа, и нетерпеливо повторил: 

— Моё терпение не безгранично.

— Три года назад я действительно прострелила Мацуде Джинпею сердце, — медленно проговорила Вермут, — Я своими глазами видела, как он испустил дух.

— Я тоже собственноручно убил его и выбросил тело в море, — ответил Амуро Тоору под свирепым взглядом Рама.

Рама не удовлетворили ответы. Он усмехнулся, окидывая их взглядом.

— Вермут, тебе следует радоваться. Из-за твоей связи с Тем-самым, пока у меня нет доказательств твоего предательства организации, я ничего не могу с тобой сделать.  Что касается тебя, Бурбон - ты один из моих самых ценных людей… И я бы не хотел делать из тебя калеку. Ты же знаешь, у меня довольно грубые методы допроса, - он посмотрел на их невозмутимые лица, и его взгляд, наконец, остановился на Мацуде Джинпее. — В таком случае, начнём с тебя, Пророк. Скажи мне, почему все говорят, что ты умер, а ты всё ещё жив?

Когда электрический стул вновь включили, Мацуду Джинпея пронзила острая боль, ещё более невыносимая, чем приступах мигрени. С каждым ударом тока, проходившим через его сердце, тело его судорожно сжималось от кратковременного паралича, а перед глазами мелькали разноцветные искры. Он стиснул зубы, сопротивляясь боли, но, как бы ни было ему больно, не издал ни звука.

— Мацуда, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Пророк. — Давай лучше я!

 

«Пророк запросил доступ к управлению телом Мацуды Джинпея».

«Мацуда Джинпей отклонил запрос Пророка».

«Пророк запросил доступ к управлению телом Мацуды Джинпея».

«Мацуда Джинпей отклонил запрос Пророка».

 

Когда Рам велел Кьянти прекратить пытку, Мацуде показалось, что он умирает. Тяжёлый шлем стащили с его головы, и он откинулся на спинку стула, жадно хватая ртом воздух. Холодный пот стекал по хрупкому горлу, пропитывая воротник рубашки. От ударов тока у него из носа и изо рта пошла кровь, лицо побледнело, в ушах звенело.

Рам не обратил внимания на сопротивляющегося пленника. Его ястребиные глаза были устремлены на Амуро Тоору и Вермут. Казалось, им обоим были безразличны страдания пленника. Вермут изящно курила сигарету, а Амуро Тоору небрежно зевнул с нетерпеливым видом.

 

«Активировано "Задание на выживание".

Цель: Выдержать допрос Рама, пока он не убьёт носителя. После выполнения задания вы получите одноразовый предмет „Перерождение из пепла“».

Эффект предмета „Перерождение из пепла“: Мгновенное воскрешение после смерти и исцеление всех травм, полученных во время этого допроса».

 

Мацуда Джинпей услышал электронный голос системы, и в его затуманенном мозгу мелькнула мысль. 

"Пророк… Я знаю, как помочь Рею избежать подозрений со стороны Рама."

— Я понимаю, что ты задумал, — ответил Пророк в его голове, — Но может, ты уже передашь мне контроль над телом? Допрос ещё не скоро закончится. Один не справишься.

Мацуда Джинпей намеренно уклонился от обсуждения. 

"Задание системы совпадает с моими мыслями… Если я сдамся слишком быстро, Рам может подумать, что я пытаюсь выгородить Бурбона или Вермут"

Его снова пронзила острая боль, и он, не в силах больше разговаривать с Пророком, успел только закусить нижнюю губу, чтобы не закричать. Острый нож вонзился в его плоть, но искусно избежал жизненно важных органов, целясь в самые уязвимые и болезненные места. Вскоре полицейский был весь покрыт холодным потом. Его обескровленные губы побелели, словно бумага.

"Служить стране и народу с честью и чувством долга. Уважать права человека. Добросовестно и отзывчиво выполнять свои обязанности. Строго соблюдать дисциплину. Быть одним целым с коллективом. Ежедневно заниматься самоанализом. Совершенствовать свои способности, обогащать себя. Сохранять честное и твёрдое отношение к жизни… Вот что значит быть полицейским, верно?"

Каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот сломается, он снова и снова повторял эти слова. Полные энтузиазма слова курсанта полицейской академии звучали в его сердце, вливая неиссякаемую силу в его израненное тело. Прошло два часа, но Мацуда Джинпей так и не проронил ни слова.

— Этот смазливый паренёк оказался довольно стойким. Я думал, он просто красивый бездельник, — Кьянти небрежно свистнул. — Тебя ведь зовут Мацуда Джинпей, верно? Я начинаю смотреть на тебя другими глазами.

Мацуда устало закрыл глаза, не обращая внимания на его слова. Губы его были искусаны в кровь, мокрая рубашка прилипла к телу. Он выглядел так, будто его только что вытащили из воды. Жалкий и беспомощный... Если бы не слабые вздохи его груди, многие, увидев его бледное лицо, решили бы, что он мёртв.

Амуро Тоору сжал кулаки, но тут же спокойно разжал их. Он изо всех сил сдерживал свои эмоции, стараясь дышать ровно, и невольно посмотрел на часы. Перед тем, как войти в комнату, Рам конфисковал его телефон и телефон Вермут, и только часы могли подсказать ему точное время.

— Ты, кажется, куда-то торопишься, Бурбон? — Рам посмотрел в его сторону. — Ты уже второй раз смотришь на часы.

— Разве ты сам не любишь повторять, что время — деньги? — Амуро Тоору пожал плечами и улыбнулся. — Ты позвал нас сюда только для того, чтобы мы посмотрели на этот скучный спектакль? Мистер Рам, это на вас не похоже.

Когда Кьянти вонзил острие ножа в левый глаз Мацуды Джинпея, тот, наконец, потерял сознание от боли. На его запястьях, скованных цепями, от напряжения проступили кровавые полосы. Не прошло и двух минут, как подопытный пришёл в себя от вылившейся на него ледяной воды. Его тело сотрясалось от холода и боли.

Когда несчастный снова открыл глаза, его взгляд изменился: другие, возможно, и не заметили бы разницы, но Амуро Тоору сразу понял, что это не Мацуда Джинпей, а другая душа, живущая в его теле.

Очнулся Пророк.

Амуро Тоору увидел, как обычно холодный, отстранённый и невозмутимый Пророк слегка улыбнулся уголком губ. Его левый глаз был выколот, кровь текла непрерывным потоком, тело было на грани обморока от боли и потери крови. Пол-лица его заливала кровь, но он всё равно улыбался, как будто говоря: «Я всё ещё держусь, не волнуйся».

У Амуро Тоору защипало в глазах, он быстро отвел взгляд, не смея больше смотреть на него.

Пророк впервые улыбнулся ему. Амуро Тоору почему-то показалось, что он уже где-то видел эту улыбку. Внезапно перед его глазами промелькнули лепестки сакуры, кружащиеся в ночном воздухе. Кудрявый юноша в полицейской форме ловко двинулся к нему, взмахнув кулаком.

 

- Все полицейские — козлы! — дерзкий курсант полицейской академии сел рядом с ним, не скрывая своего высокомерия. - Если выстрелишь мимо, убью, Рей! — он бросил ему собранный пистолет, и за его беспечной улыбкой скрывалось безграничное доверие к товарищу.

 

Амуро Тоору глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Он пытался вспомнить что-нибудь ещё, но в памяти больше не всплывало ни единого образа.

Такая улыбка, утешительная в глазах Амуро Тоору, для других выглядела как издевательская насмешка. Кьянти пришёл в ярость, увидев, что этот человек всё ещё может улыбаться, оказавшись в таком положении.

— Ты ещё смеешься? — он изо всех сил пнул его по рёбрам. — Хочешь сдохнуть?!

Пророк согнулся от удара, выплюнув полный рот крови и задыхаясь от боли. Удар был настолько сильным, что, вероятно, сломал ему ребра, и было неизвестно, задеты ли внутренние органы.

Амуро Тоору, услышав хруст сломанных костей, вздрогнул и стиснул зубы. Он понял, что напряжённые мышцы челюстей могут выдать его, и тут же расслабился, язвительно бросив: 

— Поделом.

Вермут тонкими пальцами стряхнула пепел с сигареты. В клубах дыма всплывали воспоминания. Как будто это было лишь вчера...

 

— Вермут, не садись на этот самолёт, — окликнул её мужчина в чёрном костюме.

— Что случилось? — она остановилась и обернулась. Её прекрасное лицо вдруг ожесточилось. — Я тороплюсь, так что тебе лучше назвать вескую причину.

— На борту бомба. Я уже связался с сотрудниками аэропорта, они проводят экстренную проверку, — спокойно ответил ей Пророк. — Если не боишься смерти, можешь лететь.

Вермут слегка приподняла брови, не спрашивая, откуда он узнал. Этот человек всегда всё знал.

Она немного подождала, и действительно услышала объявление по громкой связи аэропорта: 

— Внимание, информация об изменении рейса: в связи с технической неисправностью самолёта, просим пассажиров рейса JL260 авиакомпании "Japan Airlines" из Нариты в Нью-Йорк, пройти к стойке регистрации для оформления билетов на другие рейсы. Приносим извинения за неудобства.

 

Вермут отогнала от себя воспоминания и сквозь дымовую завесу посмотрела на залитого кровью Пророка.

«Грязный коп...».

«Грязный коп», который вёл себя как корыстный, жадный, хитрый и ненавидящий полицию человек, оказался таким несгибаемым, что несколько часов терпел пытки Рама, не проронив ни слова. Стоило ему обвинить её и Бурбона в предательстве организации, и Рам отвлёкся бы, перестав мучить его, но он почему-то этого не сделал.

Почему же?