Глава 29

— Мацуда, Мацуда? Эй! Ты в сознании?

Фуруя Рей дотащил Мацуду Джинпея до комнаты, но тот никак не приходил в себя, как бы Фуруя его ни звал. Похоже, он и вправду потерял сознание. Фуруя тщательно обыскал его и нашёл в кармане пиджака две коробочки с таблетками: желудочные и обезболивающие.

Он налил стакан тёплой воды, растворил в нём две таблетки и помог Мацуде выпить лекарство, после чего уложил его в постель. Примерно через полчаса Мацуда, наконец, пришёл в себя.

— Слава богу, очнулся. А то я уже перепугался. — Фуруя облегчённо вздохнул. — Я уж было подумал, что ты притворяешься, а ты, оказывается, и правда отключился.

— А разве это не хорошо? — Мацуда слабо улыбнулся уголком губ. — Раз уж я тебя провёл, то и убийцу тем более смогу.

Фуруя промолчал. Он посмотрел на часы — было ровно три часа ночи.

Мацуда на голодный желудок проглотил таблетки, и вскоре у него опять заболел живот. Он не жаловался, лишь плотнее закутался в одеяло, свернувшись калачиком.

— Ты же взял с собой желудочные таблетки. Хочешь принять одну? — тихо спросил Фуруя.

— Нельзя, я только что выпил ибупрофен, — с гримасой боли на лице проговорил Мацуда. — Нельзя принимать разные лекарства с маленьким интервалом, иначе может начаться аллергия. В прошлый раз... Я выпил желудочные таблетки всего через час после обезболивающих, так на следующий день всё тело покрылось сыпью. Пришлось пить антигистаминные... Ужас просто, конца и края этому не было.

Фуруя тихонько цокнул языком и сел на край кровати, наблюдая за Мацудой. Он никак не мог придумать, что делать.

— Фуруя, тебе пора идти. Не забывай о нашем плане, — напомнил ему Мацуда.

— Знаю.

Выйдя из комнаты 404, Фуруя увидел, что все до сих пор стоят в коридоре на четвёртом этаже, и велел им расходиться по своим номерам.

— Мидзуки нехорошо, я схожу куплю ему лекарств и скоро вернусь. Сегодня ночью ничего больше не должно случиться. все могут спокойно ложиться спать.

Цубурая Мицухико с беспокойством озирался по сторонам. 

— А когда приедет полиция?

— Убийца уже предпринимал попытку сегодня ночью и чуть не попался. Вряд ли он станет что-то делать в ближайшее время, — невозмутимо сказала Хайбара Ай.

— Хайбара-сан права, не стоит так волноваться. Пойдёмте спать, — профессор Агаса старался успокоить детей и повёл их обратно на третий этаж.

 

В комнате стояла кромешная тьма. Мертвенно-бледный лунный свет, словно невидимая паутина, расстилался по холодному полу. Французское окно на балкон бесшумно открылось, и в комнату проскользнула тёмная фигура. Лезвие в её руке блеснуло в лунном свете. Фигура быстро подошла к кровати и занесла нож над спящим человеком...

— Ах!

Внезапно чья-то нога отбросила нож, не дав ему вонзиться в тело. Ошеломлённый убийца не успел опомниться, как получил резкий апперкот в челюсть, отчего в глазах у него потемнело.

Мацуда Джинпей вскочил с кровати и обрушил на нападавшего град ударов, прижав того к стене. Затем, с силой придавив его к поверхности, Мацуда процедил сквозь зубы:

— Заметил, что забыл тебе сказать: я больше десяти лет занимался боксом. Так что кое-какие навыки самообороны у меня всё же имеются.

- Накаи Досин, так убийца всё-таки ты, - в комнату вошёл Фуруя Рей. Он включил свет, и личность убийцы перестала быть тайной. Он связал его заранее приготовленной верёвкой, завязав несколько тугих узлов.

— Я никого не убивал, я просто хотел вернуть своё! — отпирался Накаи Досин.

Фуруя бросил взгляд на упавший нож. 

— Тогда зачем тебе нож?

— Чтобы припугнуть его. Всё-таки он полицейский, вдруг он бы меня побил... Я не собирался его убивать.

Мацуда холодно усмехнулся и поднял с пола нож.

— И откуда же у тебя этот нож?

— Это фруктовый нож. Я взял его в ресторане отеля.

Видя, что Накаи Досин упорствует и не желает сознаваться, они оставили его в покое и заперли в другой комнате.

Во время борьбы с ночным гостем Мацуда повредил мышцы живота, и боль усилилась. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух. На лбу его выступил холодный пот, а пальцы, сжимавшие одежду, побелели.

Фуруя не решился снова давать ему таблетки и просто попросил у персонала отеля грелку, чтобы хоть немного облегчить боль.

— Так легче?

Фуруя осторожно пристраивал грелку, то и дело спрашивая друга о самочувствии.

— Угу..., — Мацуда лежал на боку, бормоча что-то невнятное. Сознание его помутилось.

 

Мацуду разбудил нежный аромат рисовой каши.

Когда он открыл глаза, Фуруя Рей как раз ставил на тумбочку только что купленную рисовую кашу с яйцом. Аппетитный запах тут же привлёк внимание проголодавшегося Мацуды.

— Уже проснулся? Тогда сначала поешь, — сказал Фуруя, снимая крышку с контейнера. — Это свежеприготовленная рисовая каша с яйцом.

Глядя на дымящуюся кашу, Мацуда пошутил: 

— Амуро-сан, неужели в вашем кафе "Поаро" ещё и еду на дом доставляют?

— Конечно, — усмехнулся Фуруя. — Наши сэндвичи пользуются большой популярностью.

Мацуда не спеша умылся, съел завтрак и вдруг спросил: 

— Полиция приехала?

— Они уже в пути, дорогу к отелю починили, — ответил Фуруя. — Судя по ответу из следственного отдела, делом занимается Датэ.

— Вот и славно.

Услышав знакомое имя, Мацуда почувствовал себя гораздо спокойнее. И пусть в этом мире Ватару Датэ был уже не его наставником, Мацуда по привычке видел в нём надёжного товарища.

Полицейские провели экспертизу и выяснили, что с двумя одноразовыми стаканчиками в комнате погибшего действительно что-то не так: в одном из них находилось снотворное. Кроме того, в мусорном ведре в коридоре отеля полицейские обнаружили кусочек алюминиевой фольги, на которой остались следы того же самого снотворного, вот только отпечатков пальцев на ней не было.

— Похоже, убийца и впрямь был знаком с жертвой. Они выпивали в номере, преступник подсыпал жертве в напиток снотворное, а когда тот уснул, расправился с ним.

Мацуда чуть было снова не назвал Датэ «наставником», но вовремя сдержался. 

— Датэ-кеикан, а что с плащом подозреваемого?

— Мидзуки-кеикан, снова здравствуйте, - Датэ Ватару с зубочисткой в зубах улыбнулся ему, затем надел перчатки и, подняв один из плащей, продемонстрировал голубоватое свечение. — На плащах Нодзавы Рейко, Цуруты Каэру и Накаи Досина не было обнаружено ничего подозрительного, а вот на плаще Аокидо Такеши люминол показал наличие следов крови. Это значит, что убийца, подсыпав жертве снотворное, надел его плащ, чтобы скрыть брызги крови. Кроме того, под кроватью жертвы мы обнаружили перчатки.

— Перчатки? — удивилась Нодзава Рейко . — Но мы же вчера проверяли под кроватью. Там ничего не было.

— Дело в том, что перчатки лежали не на полу под кроватью, а были приклеены скотчем к днищу кровати, — объяснил ей Датэ. — Если не заглядывать под кровать, то их и не заметишь. На перчатках люминол тоже показал наличие крови. А ещё на них остались чьи-то отпечатки пальцев. Полагаю, убийца хотел временно спрятать перчатки и, когда дождь закончится, скрыться из отеля.

— То есть убийца — господин Накаи? — Конан Эдогава посмотрел на Датэ.

— Отпечатки пальцев на перчатках действительно принадлежат Накаи Досину, — кивнул Датэ. — Да и на чётках, которые были на нём, люминол показал наличие крови. Также на нитке мы нашли частицы кожи Нодзавы Рейко.

— Я так и знал, — сказал Мацуда, довольный тем, что его догадки подтвердились. — При таком сильном кровотечении на убийце не могло не остаться следов крови.

— Ах ты ж мерзавец! Ты же так дружил с Аокидо, а сам взял и убил его, а теперь ещё и меня хотел убить! - разъярённая Рейко Нодзава бросилась на Накаи Досина, но подоспевшие полицейские её оттащили. — Думал, отмоешь следы крови, и полиция ничего не узнает? Не выйдет!

— Конан-кун, ты ведь давно догадался, что убийца Накаи? — спросил Фуруя.

— Ага. Потому что чётки вызывали больше подозрений, чем кулон, — не стал отрицать Конан.

— Почему? — Фуруя приподнял бровь. — Хотелось бы послушать твои рассуждения.

— Чётки носят на руке, а кулон — на шее, — Конан продемонстрировал это руками. — Раз убийца был в плаще, то его грудь была закрыта, и кровь вряд ли могла туда попасть. А вот на чётки, которые носят на запястье, кровь вполне могла попасть. Я осмотрел ножевые ранения на теле жертвы — убийца явно правша, а господин Накаи носил чётки как раз на правой руке, так что вероятность того, что на них попала кровь, очень высока.

— Вот оно что. Ты очень смышлёный, Конан-кун.

— Но есть одна вещь, которую я никак не могу понять. Датэ Ватару посмотрел на чётки, которые слабо светились в темноте, и спросил у убийцы: — Жертва приняла снотворное и была без сознания. У тебя было достаточно времени, чтобы снять чётки, прежде чем нападать. Так почему же ты их не снял, почему оставил улику?

— Потому что в прошлый раз, когда я ходил на могилу к сестре, на мне были как раз эти чётки, — после долгого молчания ответил Накаи Досин.

Улики были неоспоримы, и убийца перестал отпираться. Он безропотно позволил полицейским надеть на себя наручники и горько усмехнулся. 

- Ей было всего шестнадцать. Когда моя сестра училась во втором классе старшей школы, она тайком от родителей начала встречаться с парнем из другой школы. Потом она случайно забеременела, но её парень отказался брать на себя ответственность, не признавал ребёнка. Ещё и оклеветал её, сказав, что она гулящая и крутит романы с другими парнями, — Досин Накаи встретился глазами со своими ошарашенными друзьями и продолжил: — Родить ребёнка вне брака — само по себе не очень хорошо, а тут ещё и она сама совсем ребёнок... В итоге моя сестра не выдержала травли и повесилась. Потом я поспрашивал о нём в её школе и узнал, что этот подлец учился со мной в одном университете. Мы были на разных факультетах, и я вступил в его клуб, чтобы подружиться с ним. Мне понадобилось два года, чтобы стать его «близким другом», — признался он.

— Значит, ты сам предложил поехать в эту поездку выпускников, чтобы отомстить, — прошептал поражённый Цурута Каэру. Он и представить себе не мог, что его друг задумал подобное довольно давно.

— Самое страшное, что он ни капли не раскаивался в содеянном. Даже когда узнал о смерти моей сестры, ни разу не навестил её могилу, — с ненавистью произнёс Накаи Досин, а затем посмотрел на Эдогаву Конана. — Малыш, если ты и правда любишь Шерлока Холмса, то должен знать его слова: «Там, где переступается закон, где попирается справедливость, там и частная месть получает свои права, становясь не только законной, но даже благородной».

Конан Эдогава поджал губы и ничего не ответил.

— Знаете, я...

— Не хочу слушать твои душещипательные истории. В тот момент, когда ты поднял руку на невинного человека, ты потерял право на сочувствие, — холодно перебил его Мацуда. — Твоей сестре действительно не повезло. Но что сделала тебе госпожа Нодзава?

Накаи Досин опешил. Его самоуверенность куда-то испарилась.

— Она всего лишь услышала какой-то странный звук, а ты решил убить её. Чуть не лишил жизни. Она весь вечер просидела в холле отеля. До сих пор боится спать. Эти чётки хранят память о твоей сестре, а ты превратил их в орудие убийства невинного человека. Ты убил человека, и Боги не станут тебя защищать. Ты осквернил свою веру и осквернил любовь к своей сестре.

— Я... Я не... На самом деле...

Накаи Досин бессвязно попытался оправдаться, но так и не смог вымолвить ни слова. В итоге он просто закрыл лицо руками и заплакал. Мацуда безучастно смотрел на то, как он рыдает, и вдруг вспомнил тот день, когда они вчетвером ходили на могилу к Хагиваре Кенджи.

Тогда на руках у Датэ, Фуруи и Морофуши были чётки, и все трое с благоговением в глазах молча молились за упокой души своего друга. Даже находясь в мире ином, Хагивара наверняка чувствовал их любовь.

Как же чётки, запятнанные кровью, могут успокоить душу покойного?

Рей Фуруя со скрещенными руками стоял рядом и слушал слова Мацуды. Непонятно, что он чувствовал в этот момент. Он слегка улыбался уголками губ, но в этой улыбке чувствовалась горечь.

"И как я мог заподозрить этого человека в связях с Прамайей?.."