Глава 5

Он был прямо перед моими глазами, но я не могла до него дотронуться. Чувство беспомощной пустоты разрывало сердце. Я хотела его видеть, хотела обнять, хотела прикоснуться. Даже если бы нас разделяли тысячи километров, одно лишь знание, что мы можем встретиться, делало любое ожидание осмысленным. Сколько бы ни пришлось бежать — всегда оставалась надежда.

Но как можно обнять человека, если вы существуете в разных мирах? В глазах Ши Яньли мелькнула тень. Он опустил веки и тихо произнес:

—Глупенькая.

Мои глаза наполнились слезами. Я едва сдерживала рыдания:

— Почему ты не ответил на мое письмо? Если бы ответил, я бы точно не ушла.

Он снова вздохнул:

— Я ответил. Очень давно.

Я растерянно смотрела на него. Он ответил? Почему же я не получила? Я хотела допытываться дальше, но он снова заговорил, мягко и наставительно:

— Не говори больше таких глупостей. По сравнению с твоей яркой жизнью, любой другой человек — всего лишь сноска, не стоящая внимания.

В моей памяти Ши Яньли никогда не рассуждал о жизни и не читал нравоучений. Теперь же его слова звучали как-то слишком тяжело.

— Не позволяй никому останавливать тебя на пути к лучшему будущему. Даже мне.

Как я могла это слушать? Я упрямо тряхнула головой:

— Хватит меня поучать. Я сама решу, чего хочу.

Яньли замер. Его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но передумал. На лбу мелькнула тень сдерживаемой боли. Ночь становилась глубже. Холодный лунный свет растекался по полу. Он сидел среди этого холода, поглощенный одиночеством. Казалось, этот свет падал и на мое сердце, превращаясь в нож, который резал его в кровавое месиво. Желание увидеть его пылало в груди, прожигая сердце и легкие.

После долгого молчания Яньли наконец заговорил, тихо и неторопливо:

— Идти одной такой долгой дорогой… наверное, было очень тяжело. Так что не оглядывайся больше. Просто иди вперед.

Меня вдруг охватило предчувствие: Ши Яньли снова исчезнет. Едва эта мысль мелькнула, на том конце провода он мягко провел пальцем по виску:

— Фан Ми, я рад, что увидел тебя. Этого достаточно.

— Ши Яньли! — я отчаянно выкрикнула его имя, голос сорвался.

Он протянул руку к телефону и прикрыл камеру. На другом конце осталась только тьма. Его голос тихо прозвучал в темноте.

— Дай времени время. Пусть прошлое останется в прошлом. Береги себя.

Голос затих, звонок оборвался. Кровь в жилах будто застыла. Дрожащими руками я попыталась отправить ему сообщение. Как и ожидалось — он меня заблокировал. Я упрямо слала одно за другим, снова и снова. Но они тонули, как камни в море. Ответа больше не было. Я знала — он никогда больше не ответит. Ши Яньли был слишком рациональным и сдержанным. Раз приняв решение, он доводил его до конца.

Тьма давила. Я смотрела, как экран то вспыхивает, то гаснет, и ясно ощущала, как в груди режет острая боль. Ши Яньли был жесток. Он даже не дал мне возможности попрощаться. Он легко завершал все — и отношения, и надежды. Сквозь слезы я отправила сообщение, которое он никогда не получит:

[Ши Яньли, вообще-то я тебя ненавижу].

Но не на тысячную доли больше, чем люблю.

***

Эта история началась много лет назад, в тот день. В лаборатории знаменитого профессора Ши набирали ассистентов. Очередь из желающих выстроилась длинная. Многие пришли из-за его имени. Я же пришла потому, что была бедна.

В тот день преподаватель, проводившая собеседование, увидела мой слуховой аппарат. Не сказав и пары слов, она отказала мне.

Она лишь произнесла, что я «не подхожу», — это еще мягко сказано. Но я все равно уловила в ее взгляде едва заметное презрение. Подобные сцены я видела слишком часто. Не то чтобы мне было обидно, но глаза почему-то наполнились слезами. Может, потому, что эта предвзятость исходила от уважаемого мной преподавателя. Когда я опустила голову и повернулась к выходу, то случайно столкнулась с кем-то. В панике я подняла глаза и встретила спокойный, глубокий взгляд.

Кабинет был просторным. В окна лился вечерний свет. Его слегка худощавая фигура была окутана мягким оранжевым сиянием, сливаясь с закатом. Он твердо поддержал меня. Наши взгляды встретились на мгновение. Он слегка нахмурился.

Преподавательница за моей спиной почтительно обратилась к нему:

— Профессор Ши.

Ши Яньли вежливо кивнул ей. Взгляд скользнул по резюме в моей руке:

— Почему хочешь стать ассистентом в лаборатории?

Я замерла, ошеломленная. Осознав, что происходит, смущенно опустила голову:

— Потому что я мне нужны деньги.

Подработка стала неотъемлемой частью моей студенческой жизни. А место ассистента в лаборатории Ши Яньли было лучшим вариантом. Хотя в самостоятельном заработке не было ничего постыдного, говорить об этом вслух при всех все равно было неловко. Юное самолюбие болезненно сжималось.

Резюме забрали из моих рук. Голос Ши Яньли прозвучал тепло, с легкой улыбкой:

— М-м, а я нанимаю ассистента, потому что ленивый.

Его вовремя сказанная шутка вызвала смех окружающих. Он пробежался глазами по моему резюме, затем снова посмотрел на меня — вежливо, сосредоточенно:

— Фан Ми, уверен, мы сможем отлично сработаться.

Когда он назвал меня по имени, его голос прозвучал с такой теплотой, что казалось, будто меня окутали мягким пледом. Когда кто-то относится к тебе с такой нежностью, хочется ответить ему еще большей добротой. Сердце юной девушки забилось чаще. Будто в летней степи внезапно вспыхнул огонь, быстро перерастая в бушующее пламя.

Ши Яньли был холоден и молчалив, почти затворник. Не любил толпу, не любил солнечный свет. Большую часть времени проводил взаперти в лаборатории. Он был человеком, скрывающимся во тьме, но его сосредоточенность сияла, как фейерверк в ясный день. В бесчисленных мгновениях темноты я видела этот огонь.

Он говорил мало. Чаще всего молча размышлял. За день мы обычно обменивались лишь парой фраз. Но даже так, проведя рядом с ним долгое время, мы научились понимать друг друга без слов. Едва он поднимал руку — я уже знала, что ему нужно. Стоило мне взглянуть — он понимал, о чем я думаю.

Он говорил, что я плакса. На самом деле, он был прав. За те четыре года, что я провела рядом с ним, я плакала часто.

Из-за чего? Когда он случайно обжигал руку во время эксперимента — мои глаза краснели. Когда он сутками не выходил из лаборатории, не отдыхая, я вспоминала новости о смертях от переработок. Уговаривала его, он не слушал — и я снова плакала. Когда он болел, я сидела у его постели, постоянно вытирая слезы.

Возможно, он знал. Эта девчонка вовсе не плакса. Она часто плачет, потому что переживает за него. Но, будучи джентльменом, он никогда не переходил границы. Все те годы, с бесконечной мягкостью, он утешал мою одинокую душу.

Но даже такой человек в конце концов сдавался перед моими слезами. Стоило моим глазам покраснеть — и он уже послушно выполнял просьбу. Хотя часто ворчал:

— Кажется, я завел себе маленькую принцессу.

Это были редкие моменты, когда Ши Яньли казался милым — настолько живым и настоящим. Так что позже я всегда могла легко вспомнить их. Этот яркий образ затмевал все горы, реки, солнце и луну в мире. Те годы… были нашим временем. Мы были ближе, чем кто-либо.

Но мы не были любовниками.