Глава 2.3

Какое-то мгновение Шэнь Юйцзяо ошеломленно смотрела на него. В голове стоял звон, сердце билось, как барабан.

Это был ее муж — тот, с кем ей предстояло прожить всю жизнь.

В глубине сердца возникло странное, ни с чем не сравнимое чувство, которого она никогда прежде не испытывала.

— Юньян? — окликнул ее Пэй Ся.

Он сел рядом на кровать и протянул ей золотую чашу, изящно выгравированную гранатами и виноградными лозами.

— Выпей это свадебное вино. С этого дня мы муж и жена.

Щеки Юйцзяо порозовели. Она робко приняла чашу.

— Да…

Хрустальные чаши мягко звякнули, и они вместе осушили вино до дна.

Пэй Ся взял у нее пустую чашу, поставил на стол, затем вновь повернулся и заметил, что Юйцзяо все еще смотрит на него.

Его брови слегка сошлись на переносице. Он подошел ближе.

— Хочешь еще немного?

Юйцзяо растерянно моргнула, лицо залилось румянцем.

— Н-нет… больше не буду…

Пэй Ся тихо усмехнулся. При виде ее пылающего лица — то ли от вина, то ли от смущения — у него внезапно пересохло в горле.

Он вспомнил две страницы из «Искусства опочивальни», случайно прочитанные прошлой ночью, и, на мгновение замерев, присел у кровати.

Он осторожно взял ее руку, лежавшую на колене. Почувствовав легкую дрожь, поднял взгляд.

— Очень нервничаешь?

Юйцзяо прикусила губу. Конечно, нервничала — ведь это была ее первая брачная ночь. Но в памяти ясно звучали слова матери: служить мужу с почтением, жить в согласии и как можно скорее подарить наследника.

Подавив стыд, она опустила глаза и тихо произнесла:

— Я прошу… о нежности своего мужа.

Когда она произнесла это, рука, державшая ее, чуть напряглась.

Через мгновение огромный красный балдахин с вышитой надписью «Сто сыновей, тысяча внуков» медленно опустился.

Пэй Ся обнял ее, уложил на подушки, его губы коснулись ее уха.

— Если будет больно… скажи мне.

От позолоченной курильницы с головой зверя в воздухе поднимались тонкие нити благоухания.

Снаружи дождь барабанил по широким банановым листьям, разбивая ночную тишину.

Шум дождя становился все громче, пробуждая беспокойство в сердце Шэнь Юйцзяо.

Она распахнула глаза.

Мгновение — и сон рассеялся.

Комната осталась той же, но красные свечи и свадебный балдахин исчезли. Их место заняла зеленая газовая занавесь, а в курильнице теперь тлели благовония из цветов груши — вместо драгоценного агара и сандала.

Было раннее лето девятнадцатого года правления Юань Шоу. Она уже полгода как была замужем за членом клана Пэй из Хэдуна.

— Госпожа, Вы проснулись? — тихо донесся голос служанки Бай Пин сквозь вышитую зеленую вуаль.

Шэнь Юйцзяо приподнялась с ложа, прижимая ладонь ко лбу. В ее голосе после сна звучала легкая хрипотца.

— Который сейчас час?

— Почти час дня, госпожа, — ответила Бай Пин, низко поклонившись. — Не желает ли госпожа встать?

— Да.

Тонкая бледная рука приподняла занавесь, обнажая половину лица женщины со слегка растрепанными волосами.

Даже спустя полгода службы Бай Пин каждый раз замирала, видя это лицо — природная красота, нежная, утонченная, как весенний ветер.

Ее черты не поражали с первого взгляда, но чем дольше смотришь, тем сильнее чувствуешь невидимое притяжение — мягкое, глубокое.

И при этом — осанка величественная, почти святая, как у Гуаньинь на алтаре, чья чистота не допускает скверны.

П.п.: Гуаньинь — богиня милосердия и сострадания в китайском буддизме

По правде говоря, с таким благородным нравом, как у Пэй Ся, они могли бы быть идеальной парой, созданной Небом.

Но судьба распорядилась иначе. Семью Шэнь постигла беда, и эта дочь знатного дома с позором вошла в клан Пэй.

Даже приданое мужу пришлось покупать на собственные средства, чтобы сохранить ее достоинство.

Какое же расположение могли проявить к ней в доме Пэй?

Даже посторонние, услышав о браке, качали головами и шептались:

— Такой благородный господин из клана Пэй женился на дочери преступника… Его имя, воистину, стало пророческим: Пэй Ся — безупречный нефрит, омраченный пятном.

«Нефритом» был Пэй Ся, а «пятном» — Шэнь Юйцзяо.

Она стала его несовершенством, и в глазах семьи Пэй была лишь номинальной супругой, которую едва терпели.

Пока за окном моросил легкий дождь, Шэнь Юйцзяо, стоя перед бронзовым зеркалом, размышляла, почему ей приснились те давние сцены. Сны о родных можно объяснить тоской… но сны о брачной ночи?

Может быть… она скучала по Пэй Ся?

Ее ивовые брови слегка нахмурились.

В тот самый миг, когда она пыталась отогнать эти мысли, из-за бамбуковой занавески весело крикнула другая служанка, Лу Тан:

— Госпожа! Молодой господин вернулся!