У Линьсюань, видя, что она всё ещё не поднимается, подумал, что из-за действия лекарства она не может встать, и, подумав, повернулся, чтобы помочь ей.
Лу Мэн, увидев, что он возвращается и протягивает к ней руку, не выдержала и запаниковала, поспешно поднялась, но наступила на одежду и пошатнулась. Однако, изогнув талию, она ухватилась за стол неподалёку и, прежде чем У Линьсюань коснулся её, поднялась.
Чуть не сорвала себе старую спину.
И тут же поспешила добавить:
— Не утруждайте себя, принц, я упала на пол и вся испачкалась, боюсь запачкать ваши руки...
Поднявшись, Лу Мэн тоже стояла, опустив голову и согнувшись, готовая в любой момент упасть в сторону. Не думайте, что она не знала: в романах, когда героиня падает, она обязательно попадает в объятия главного героя.
Неважно, насколько силён и искусен в боевых искусствах главный герой, хрупкая героиня обязательно опрокинет его, и её губы точно встретятся с его губами.
Когда она читала, это её очень заводило, но если бы это случилось с ней самой — ни за что! Тогда все её предыдущие усилия пропали бы даром!
Сейчас тот, кто перед ней, — не человек, а бог, живой Будда, босс, источник пропитания.
Рука У Линьсюаня повисла в воздухе, и он удивлённо приподнял бровь. Его наложница до такой степени боязлива? Она что, приняла его за какое-то чудище?
Во всём важна мера. Если она действительно такая, то хорошо, а если...
У Линьсюань с лёгким прищуром посмотрел на её робкий вид.
Но он больше ничего не сказал, быстро развернулся и ушёл, весьма беспечно.
Только после того, как он вышел из комнаты, Лу Мэн наконец расслабилась. Служанки у двери всё это время думали, что раз принц пробыл так долго, он останется на ночь, и уже приготовили воду для омовения и всё необходимое после близости.
В результате принц снова вышел, и служанки тут же присели в почтительном поклоне.
А затем из комнаты раздался крик:
— Войдите двое и помогите мне.
Сюйли и Сююнь у входа сразу же переглянулись, быстро и бесшумно открыли дверь и вошли.
Лу Мэн, сидя на краю кровати, тяжело вздохнула и замерла в ожидании, пока служанки помогут ей раздеться, снять свадебный головной убор, а затем ещё раз искупаться.
Надо сказать, когда тебя обслуживают, это очень приятно. Пока Лу Мэн стояла в ванне и служанки обтирали её, она размышляла о том, как жить дальше.
Бояться госпожи У, наверное, уже не стоит — раз главный герой лично пообещал назначить к ней человека, тот наверняка справится с госпожой У.
Но как в будущем гарантировать, что она не «выдаст свой лошадиный хвост» — вот это серьёзная проблема.
Главное — каждое произнесённое слово нужно трижды обдумать в голове, ни в коем случае нельзя допустить проскальзывания каких-либо современных выражений.
Однако обращения древних она видела только в сериалах и романах. В общих чертах знает, но детали этикета везде разные, а в некоторых романах и вовсе смешаны разные династии... Даже если и не смешаны, она всё равно не разбирается.
Когда её волосы почти высушили, служанки помогли ей дойти до кровати. Арахис и финики на кровати уже убрали, большое красное свадебное одеяло было слегка приподнято — очевидно, приготовлено для её отдыха.
Лу Мэн решила реагировать на изменения неизменностью и покорно легла, поддавшись движению служанок, затем укрылась одеялом и спокойно наслаждалась классической кроватью.
«Довольно мягко, хи-хи-хи-хи».
Служанки, видя, что Лу Мэн легла, спросили:
— Госпожа Мэн, есть ли ещё какие распоряжения для нас?
Лу Мэн с напряжённым личиком покачала головой.
Две служанки бесшумно удалились.
Лу Мэн лежала под одеялом, закрыв глаза. От множества мыслей голова шла кругом, она могла только идти шаг за шагом и смотреть по обстоятельствам... Если дело дойдёт до угрозы жизни, всегда можно сбежать.
Её золотой фениксовый головной убор лежал на столе неподалёку, в темноте безмолвно давая ей силы, — это же деньги на побег!
Конечно, пока смерть не придёт прямо к порогу, она ни за что не отправится на поиски какой-то свободы.
В её современном мире стремление к свободе, по крайней мере, сопровождается защитой прав человека, но и там нужна финансовая поддержка. А у девушки, болтающейся где попало, шансы стать жертвой тоже немалые.
В эту эпоху без защиты прав человека, если она сбежит, её наверняка поймают и продадут в публичный дом. А в эти времена не то что венерические болезни, даже простуда — смертельный приговор...
К тому же,Лу Мэн в современности из-за семейных обстоятельств бросила школу в подростковом возрасте и пошла работать, потом скопила денег и открыла чайную. А когда чайная встала на ноги, купила небольшой дом, наняла людей для работы, а сама целыми днями сидела дома, никуда не ходила.
Никто не мог пересидеть её.
С тревогой о завтрашнем дне и настроением «будь что будет» Лу Мэн не знала, в какой именно час уснула.
* * *
На следующий день, когда было ещё темно, она «в смертельной болезни внезапно поднялась»!
П. п.: Это цитата из стихотворения известного китайского поэта Юань Чжэня (元稹) династии Тан. В оригинале строка звучит так: 垂死病中惊坐起 — что означает «в предсмертной болезни внезапно поднялся». Поэт описывает момент, когда он, будучи тяжело больным, внезапно вскакивает, услышав шокирующую новость о другом человеке. Это выражение передаёт силу внезапного эмоционального потрясения, способного преодолеть даже физическую слабость.
В этот час, наверное, даже собаки ещё не проснулись, Лу Мэн — женщина, способная валяться в постели больше двенадцати часов, но в этом мире нельзя!
Когда у неё на душе беспокойство, она спит очень чутко, точнее будильника, особенно если легла рано, как прошлым вечером, — естественно, проснулась ещё раньше.
Она не знала, как устроен быт в усадьбе принца, есть ли у принца старшие родственники, которым нужно подавать чай или совершать утренние и вечерние приветствия, поэтому не смела не встать рано.
Лу Мэн какое-то время в оцепенении смотрела на огромную красную свечу на столе, почти догоревшую до конца, затем попробовала крикнуть в сторону двери:
— Придите сюда!
Действительно, быть принцессой — совсем другое дело, даже если она просто наложница. За дверью почти сразу послышался мягкий ответ служанки, та вошла.
— Госпожа Мэн, может, вам нужно в уборную? — служанка, не спавшая всю ночь, выглядела не очень хорошо, но держалась очень почтительно. Лу Мэн взглянула на неё, не в силах различить, Сююнь это или Сюйли.
Зевнула, и слёзы «трудного утреннего подъёма» потекли сами.
Хорошо, что она переселилась не в служанку! Иначе, наверное, через несколько дней она бы сама придумала, как себя убить, — прислуживать другим это слишком мучительно.
— Нет, вставать. Который сейчас час? — Лу Мэн изо всех сил старалась избегать любых самоназваний и обращений к другим.
Ни одна обычная современная девушка, попавшая в прошлое без памяти, не может быть уверена, что не ошибётся.
Даже изучавшие историю не застрахованы от авторского вымысла!
Так что лучше просто не говорить.
— Сейчас только что прошёл час быка, — служанка была искренне удивлена, даже оглянулась на небо за окном, затем мягко сказала: — Госпожа Мэн может отдохнуть ещё два часа, завтрак принесут в час зайца. Если госпожа Мэн голодна, в маленькой кухне на плите всё время греется красная фасолевая каша, я принесу госпоже.
Эту кашу из красной фасоли изначально готовили для госпожи Мэн после брачной ночи, но прошлым вечером принц ушёл...
Лу Мэн подумала: «Я бы тоже хотела, но не могу! Вдруг пропущу подачу чая старшим или утренние приветствия? Притеснения — это мелочь, обидные слова древних меня не заденут, но чем больше людей я буду встречать, тем легче выдать себя».
Поэтому Лу Мэн, подумав, сказала то, что позволяло и наступать, и отступать:
— Не буду спать, помогите одеться, позже нужно выйти.
Сказав это, Лу Мэн смотрела на служанку, наблюдая за её реакцией. Увидев, что та сначала выразила недоумение, а через мгновение с пониманием кивнула и сказала:
— Госпожа Мэн хочет пойти с фонарём проводить принца во дворец императора на собрание?
Лу Мэн внутренне глубоко вздохнула с облегчением. Она сама ничего не знала, но эти служанки наверняка всё знали.
Та не упомянула о подаче чая старшим или утренних приветствиях, значит, в усадьбе принца Цзяньаня нет старших родственников. А то, что служанка предположила о проводах принца во дворец императора на собрание с фонарём, означало... в этой усадьбе, кроме главного героя, она — главная!
Ура!
У Лу Мэн тут же расслабилась поясница, и ей захотелось снова лечь и проспать до трёх часов дня!
Но раз уж сказала, что выйдет, сейчас возвращаться в кровать было бы странно. Поэтому ей пришлось снова зевнуть и со слезами на глазах кивнуть.
Умывание, одевание — и вот она уже вынуждена выходить на работу.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|