Глава 3

В итоге, как бы он ни старался завязать разговор, напрягая все свои умственные силы, окружающие лишь насмешливо смотрели на него, демонстративно игнорируя.

Они прибегали к косвенным нападкам, язвительно называя его шутом, говоря, что он не достоин занимать такое положение и даже мизинца Чи Цзюэ не стоит.

Е Мань, покраснев от унижения, во всеуслышание заявил, что Чи Цзюэ — вор, присвоивший чужое, что именно он настоящий сын семьи Чи, а Чи Цзюэ — самозванец.

И хотя это была правда, кто вынесет такое на всеобщее обозрение?

Е Мань стоял среди людей, и все считали его неразумным скандалистом, из-за чего он выглядел ещё более чужим.

К тому же, отец Чи уже давно создал образ семьи, легко уладившей скандал с настоящим и приёмным сыновьями, утверждая, что отношения между братьями в семье самые что ни на есть гармоничные. Своим поступком Е Мань разрушил этот фасад, и теперь все ждали, когда семья Чи станет всеобщим посмешищем.

Вернувшись домой, отец Чи был настолько разгневан, что запер Е Маня на три дня, велев ему хорошенько поразмыслить над своим поведением.

Система закончила рассказывать ему предстоящий сюжет и, взглянув на мальчика, который послушно держал торт и слушал её, на мгновение замолчала.

Думая о том, что Е Маню предстоит пережить, Система то и дело нервно вздыхала.

— Кхм, их слова, возможно, будут довольно неприятными, не принимай их близко к сердцу, просто представь, что это всё игра, и, пожалуйста, не… не плачь…

На лице Е Маня мелькнуло лёгкое сожаление.

— Я не буду плакать.

Только что он съел слишком много за один присест, и теперь в животе слегка неприятно.

Он подумал сходить в туалет, умыться, а затем вернуться и следовать сюжету.

Стоило ему поднять ногу, чтобы идти, как он вспомнил, что теперь слеп, и отступил.

Он окликнул проходящего мимо официанта, попросив проводить его в туалет.

Когда он вышел из туалета, официанта уже не было.

Вместо него появились несколько юных бездельников, вышедших следом.

— А это не младший господин Чи?

Три-пять человек плотно окружили Е Маня, исполненные недобрых намерений.

— Почему ты один здесь? Впервые в таком месте, да? Хочешь, братцы тебя развлекут?

Один из них, невесть что вздумав, потянулся прикоснуться к лицу Е Маня.

Когда рука оказалась совсем близко, Е Мань с лёгким опозданием едва заметно увернулся.

Его отказ был не слишком решительным, создавая впечатление, будто он одновременно и отвергает, и заигрывает.

— Нет, я пойду обратно. Брат не разрешает мне бродить где попало.

— Эй, мы же не чужие, мы хорошие друзья твоего брата. Недалеко, просто туда, всё в порядке, идём!

С этими словами он протянул руку, чтобы обнять Е Маня за плечо.

Система пришла в ужас! Что он делает?! Как он смеет приставать к злодейскому пушечному мясу?! А ну быстро отпусти его!

— Е Мань! — Система пришла в панику. — Не ходи! Он наверняка замышляет недоброе!

Система вспотела от беспокойства.

За углом остановилась чья-то фигура.

Секретарь Чэнь держал документы, сверяя детали проекта, который предстояло обсуждать. Человек перед ним внезапно остановился, и секретарь, подумав, что где-то ошибся, лихорадочно перебирал варианты в голове.

Обнаружив, что путь преградила группа людей, он сразу же облегчённо выдохнул.

— Сюй Сяньшэн, я сейчас же подойду и поговорю с ними.

Однако, не успел секретарь Чэнь ничего предпринять, как среди столпившихся там бездельников, неизвестно чем занимавшихся, внезапно началось волнение.

В суматохе тонкая и хрупкая фигура с силой врезалась в витрину с вазами, опрокинув шкаф и разбив их вдребезги, а затем тяжело рухнула на пол.

Секретарь Чэнь протёр глаза, не сумев толком разглядеть, как всё это произошло.

Не только люди на этой стороне затихли, но и те бездельники с другой стороны остолбенели, глупо уставившись на упавшего человека.

На полу.

Е Мань нежно и беспомощно сжимал левую руку, а его глаза покраснели.

Секретарь Чэнь набрался смелости и спросил: — Третий молодой господин Чу, это что…?

Чу Жун обернулся, ясно разглядел человека, стоявшего в коридоре, и весь напрягся.

— Сюй… Сяньшэн.

В одно мгновение все затихли из-за этого обращения.

Третий молодой господин Чу был настолько подавлен острым взглядом, что не смел поднять голову: — Сюй Сяньшэн, я, это… это…

Сюй Хуайтин не смотрел на Чу Жуна, его взгляд лишь скользнул по лежащему на полу человеку.

Е Мань был очень чувствителен к чужим взглядам. Он моргнул, и с его ресниц скатились слезинки, а кончик носа и уголки глаз покрылись лёгкой розовой дымкой.

Этот взгляд, который уже почти ускользнул от него, он ухватил за хвост.

Е Мань едва заметно приподнял уголок рта.

Этому приёму он долго учился перед зеркалом.

Он не знал, кто такой Сюй Сяньшэн, но судя по реакции окружающих, это был очень влиятельный человек.

— Третий молодой господин Чу, я не знаю, чем я вас обидел, это всё моя вина, я готов одной рукой искупить свою вину, только отпустите меня… — всхлипывая, проговорил Е Мань.

Много повидавший секретарь Чэнь невольно отвёл взгляд и нерешительно произнёс: — Третий молодой господин Чу, это… как бы то ни было, нехорошо распускать руки, не так ли?

Чу Жун недоверчиво посмотрел на человека на полу и поспешно объяснил: — Это не я, я его даже не трогал, он сам внезапно упал!

Секретарь Чэнь снова взглянул на лежащего на полу человека и вздохнул: — Третий молодой господин… Вы сами верите тому, что говорите?

Чу Жун был на грани нервного срыва.

— Я действительно ничего не делал!

Он хотел проучить Е Маня, но ведь он, в конце концов, молодой господин из семьи Чи, не стал бы доходить до рукоприкладства!

Секретарь Чэнь хотел что-то добавить, но мужчина перед ним двинулся с места.