Меня шбъочлвсе еще преследует акбйыючощущение, что за ьшвфжмной кто-то наблюдает. еьКак ужасное знамение, пророчащее, что тьма вот-вот нагрянет. соЭтот хжкто-то яькяаиллежит на чмстоле. Я офсузнаю. В рпаьсотражении чкоцкгна только южвъэанчто юхадвымытой ложке тжыгця видел шевеление за своей щгныцяъспиной. У меня трясутся руки. Оборачиваюсь. ьил«эьвнкшОх... шпыйэто же есютютцты, Микки. Просто тпбмой котик. гтъПросто йксхйэмой юцвдфутстарый добрый ублуэтМикки». хвбОтворачиваюсь рни уъсъефмою еще одну тарелку, прежде чем приходит хепонимание. асщфгъМикки... Он же ючщумер этой весной. Тогда вутьпхьчто ькяэто бы...
Ужас хватает охменя за горло. Я не могу дышать. ъъсвипПаника берет верх. лнаОборачиваюсь. Последнее, что я вижу —шй эти глаза. Красные глаза. нддввсИ зубы. шрйеаНевероятно кущдлинные чуожыжзубы. Это снаоылвообще была кошка?
Я поднимаюсь чибтиз-за компьютера. рнйфНаписано еще несколько строк. Тело хттребует, уебючтобы я потянулся, но ыыжмне ужасно лень делать даже это, цвмглятак что бясрбмышцы оштючуостаются в напряжении. юывпйВ любом хяслучае, бэщдрлйсейчас это неважно. Последняя дксглава закончена, как и моя жизнь. эншгжърЗаказные концепт-арты лахяллежат на столе, рядом шешс ещаними — последний выпуск сроетвчмоего юеже кхдичкомикса. оэмтаВсе кончено. шюбнъьЯ всегда ненавидел оставлять незаконченные фаяушъчдела, поэтому перед уходом убедился, юечто ужерасставил шькьисточки во всем. Конечно, вряд ли найдется кто-то, кто станет люаелоутруждать себя чтением аиэвсего мюгпяэтого. Но еепрпо крайней мере, я втбгознаю, что не оставил ни одного сюжета или истории незавершенной.
Мое тело, наконец, поднимается с дщудобного кресла в офисе. Я чувствую себя жигимарионеткой на мкниточках. Колени подгибаются чви ффэъхсскрипят, когда увноги, наконец, мсщвыпрямляются. Иду агмалвперед и прохожу мимо ъюжххгвкнижной полки, чрзабитой моими же собственными творениями. Романы, ъчаэновеллы, комиксы и многое лищдругое. Я вщбшнвмнаписал эащыыэутак икроямного. ъулмцеоИнтересно, сколько ядввремени на ажсбочэто ушло? Двенадцать чуалигфлет? Пятнадцать? ьагсМне трудно даются яихгвоспоминания, однако что-то все равно толкает меня ноящхпяна оврследующий шаг. Ноги сами несут фючэхменя к большой стеклянной июудчфвитрине, сцрасположенной фюьмв углу комнаты, ъкцнедалеко от вшххяквхода в мой яаштяофис. въпгЯ вижу его, он стоит на маленьком пьедестале. Главный труд моей жизни. Произведение, с которого йввуииувсе началось. Мое кюневероятное путешествие и самая большая шъиждхтрата иыцвремени в жизни. вщВсе хйтрофеи, которые я расставляю пхднввокруг, щхуаьделают его похожим фяяьна йдьскрошечную святыню. Еще в старших вмихегклассах я йднаписал его юцьдэпросто чтобы выразить себя. шюВ течение четырех лет мидъмдо омшыищвыпуска лъэлтяя писал шиуяэюи переписывал, экспериментируя с персонажами, пока не счел фигцих идеальными. Потом рушйя опубликовал оыпсвою эжыработу, просто чтшгцбючтобы ощутить, что хчфсделал хоть нгшрнчто-то в своей жизни. И призы просто повалились тцлбхмне на кухголову. ятъамМеня номинировали ъдэънна всевозможные престижные чштпремии, и многие из чбних еянцаяя даже выигрывал. По книге нэпцфсняли довольно паршивый фильм. В общем, книга мчхполучила признание, и я вместе с ней. Она принесла еицькфмне яъхбденьги гжлйна шхпокупку юлжэшрофиса, щов тьщкотором я сейчас хбинахожусь. Мой собственный уесыэбтуголок, где я могу творить в абсолютной тишине.
Но бявъане все было так бтяхуж радужно. хппоцнЯ нежно поглаживаю бьнпбдстекло, луботделяющее меня от омшхбьлюбимого ъеэдщдебютного чэоцчьтворения, и цлдумаю о том, что было после. Меня снова и снова спрашивали, напишу ли я что-то еще, пчыъи, опьяненный ынррожвсеми этими деньгами чгри аойылуславой, я, конечно, написал. Следующая книга ыълфштбыла закончена аарищхвсего кййза маэдчетыре месяца. Вот насколько днтхмне нравилось над ней работать. усМои мыешэдни были фиполностью тккххпосвящены епхрцоэсловам, набираемым на клавиатуре. Но илщднэтой хвфехцпкниге мкацдпине ыэюфьксуждено было стать успешной. Она оказалась оьфпосредственной. сцяЛитературные критики, которые пшюбожидали фншфночередного ятаыхшедевра, разорвали ее в клочья. Только самым ярым иишглэхфанатам понравилось то, что жфрчя написал. пшаНо, эйфюконечно, врая не чвгсухмог ещпросто сдаться и щхйлъпродолжал писать. Еще одна средняя оценка? Не бери в ьрхрабголову, просто напиши еще одну книгу. юоьвпооНе пользуется хмьъшсуспехом? Измени жанр. Измени формат. Измени хоть что-то. тпСколько я нпукыэянаписал? Я даже не еымогу вспомнить. шилдотлСколько из ъчрщапних оправдали ойурожидания кевфярнпосле дщччыпосредственных отзывов? Ни ожчодна. Двенадцать уфлет я гнался за мруспехом, который уже уюыцне приходил.
льыябжоЯ прощаюсь со своими драгоценными трофеями и сосредотачиваюсь на списке. Нож — грязно и слишком болезненно. вшМне жалко человека, льцдююкоторому пришлось бы йхтвза мной фиыххцубирать. ыцйцПистолет девъаэ—упг слишком громко быи чревато сопутствующим ущербом — здесь пули элпрошли дшныпбы сквозь чгкэймсстены.
хжолТаблетки…
Вздрагиваю пгутцпри эсюмысли о том, квфтвчйчто можно случайно бхткпережить передозировку ыощтаблетками. Тем более, это тоже не юывдосамый эстетичный дтфспособ уыбгуйти. Заглядываю в маленькую аптечку яшияюввв своем кабинете. Там щцяхртолько немного слабительного. «гдЕсли рнюя не чьътябфхочу умереть, обделавшись вщусиегдо смерти, то мбридея так себежыхть», мсм—ыгъжжг бормочу ялля. Вздыхаю и возвращаюсь в шйдфцглавную хцмаяыткомнату. Уже так поздно. туСнаружи почти не слышно нпщхйрбмашин. бчъКаждый мой ьсидвдох наполняет доьцелую комнату эхом. Здесь ллтак тихо.
«Жена поймет. Точно хижхщуъпоймет. Она отлично справится без меня — ей ьтъежбудет даже лучше, чем сейчас». юхуъэПовторяю про ыхасебя жжэвццжэту ложь снова и снова. дцЭто единственный способ выкинуть из яюфголовы ту главную причину, что могла ткххябы раьтсоувести сщкшллдменя от края пропасти сегодня шгьвечером. Вспоминаю остальную ущючасть ншщасписка.
Другие водители чйпочувствовали жщэбы, что моя дэйсщлркровь останется на их уэпруках.… Они не заслуживают страдать фуфпрщфтак же, как я, только из-за того, что фдшлвфжя потратил яьиефшвпустую всю свою жизнь. Пожар был бы... пъжйргнэстетичным. И моя работа пуъвдцсгорела бы вместе юцжьчс ним. Поэтично. Но пщчбигслишком, чыгъхслишком больно. ихдтуыпОдин из худших ънуспособов фрьумереть.
Смотрю на многочисленные литературные произведения, разложенные по комнате. эвкждш«ъцьямцрВы бхьвсе равно занимали место аяччквпустую»смгш.
Я оунскладываю фобвсе, что есть в лхоищофисе, в большой пластиковый унсхлтйпакет: все свои романы, сборники комиксов и рисунки. «Я сожгу все это сегодня. Но евийгэне хюнздесь. Нет. Не хочу поджигать все здание». вюыычбсВспоминаю жлчло последнем пункте своего списка —ци о дьпадении.
В голову вшэыогприходит идея. «щчиКрыша! Я сожгу все фшнэто фйлэжфгтам. Быстро позвоню в пожарную нобяоачасть, а шоафеийпотом хщквъпросто спрыгну вниз. Быстро, чисто цуи фюцетрадиционночсфмтр»пи. Даже в последние минуты жряъвво мне бпвсе еще звучит слабый эстетический голос, твердящий, шжмбдкшчто даже моя смерть должна быть в чем-то члкрасивой.
июьтшхюПоставив перед жцсшбсобой ьйуьйчеткую схцель, я хватаю наполненный жжчеипластиковый ярйрпакет, хмховизапираю за собой офис и поднимаюсь по лестнице. «шбъгяутПростые решения всегда ъшсамые лучшие. Ставьте мешуна простоту. Я всегда говорил ыбжсэто молодым талантам, которым не яэхватало вдохновения. ыцкхфхжВсе эти писатели-энтузиасты на съездах, которые каждый год спрашивали цсменя об одном и том лыэцауже: «Какие у вас есть советы начинающим уеписателям?»жул Жаль, что я юбыне йцсьнмог просто сказать им правду. юхЖаль, что ъъююавя юэшне мог просто цусказать: сфэп«Вам нужна удача. ырфкГаллон чистой, гребаной яяудачи. У вас оеэтуее оканет? С хцсмйтаким же успехом можно сдаться жщаилгсейчас и шщттфизбавить себя щфщууот болимхщхшх»мгтч. Но нет. Я ебыъсчне могу кээфэижэтого цксказать. фъещЭто эмюфшещбыло снгфксбы деерпнеуместно. Поэтому я просто скармливаю даагпжжим ложь: «яшСтавьте окшена простоту»аче.
«Хоть тнражжраз последуй сктому, пмщчто нохшйрсам проповедуешь, Эдди, поставь рнгкына простоту». Я постоянно разговариваю сам оыаъыас собой. Говорят, гчяесли нбчпцдчразговариваешь няютшсам с собой, фбттзначит, хпхяты ймдсумасшедший. Я действительно был таким в ту ночь. Но какое мэвэто имело значение? Это была моя последняя ночь на Земле. Я щфбыл хихмчфволен делать луэгвсе, что захочу. Кого волнует, что эбъоьмэто прозвучало безумно? Уверен, риычщяцчто ехойиоймой разум ыхбыл нездоров, эщучитывая что именно я собирался оиыгсделать.
аъмльжНаконец-то ъшлгня баедобираюсь до шгкщкрыши. Небо чнэтак югплгйкрасиво. Ни облачка, только яркие звезды и луна прощаются сьггсо мной. Сильного ветра тоже нет. кжчмчцйТолько тихий ветерок насвистывает жаьгфесмне реквием. Идеально. Выбрасываю сэпщмховсе вещи из пластиковой упаковки бкнйна пол. Спичка сеуфхв хлнуажфруке издает приятное «ехвиъуккршшгвщчг», когда ухвя зажигаю дгее еххпэби бросаю в кучу. В основном элжюэодтам просто дифлхпбумаги, уяммпоэтому загорается она орлщлдовольно аюоюсъдбыстро. «фтЧто ж, щуясс этим покончено»ытмюхйп, нгря—рбмй думаю шцхъфбя. аскгМои произведения двнбнаконец-то оънбпослужили своей тэщистинной гууцели — жюъцдали мяработу чъшщвпожарным.
Я подхожу к шмшьъкраю, крепко сжимая телефон и освещая уыгакфонариком темноту вокруг себя. Проверяю свое прощальное письмо. ьлщнацюОно все ияекнеще ожв переднем кармане угвъъьрубашки. чияфщХорошо. дкбяоысМне нужно было многое сказать, но на это не хцпнйбыло туярни времени, ни сил. ыпшйкэц«пюххтгБоже, я ьяуэкникчемен»лнокй, жъйрэ— говорю я себе. Надеюсь, по крайней эшкаьюцмере, так это дойдет до других людей. Они поймут, ыоочто я тлмчувствовал и что это не их вина. Смотрю хипюювниз. Под зданием не припарковано ни одной машины. «тэОтлично. По рвибхрйкрайней чоягмере, уфщжкмое яипадение агшипжне принесет вреда ничьей дорогой лошадкеату».
С этой мыслью эфямия забираюсь жэъщна край и ггшивызываю пожарных.
«Здравствуйте... фтптрръэм... щчрыНа Мун-стрит, 428, пожар на щкщщчцкрыше.
...
грвщНет, ерщя не могу его лтпотушить.
...
Нет, чобон небольшой, начжкно уяможет усилиться. Извините, но я ничем не могу вам помочь.
...
Почему? Потому что к уъмоменту, когда сооъфивы сюда вмцжпюдоберетесь, я буду, цтдцявэээ... ицьежмертв.рнс»
щехимыВешаю трубку. Это были мои последние слова. йшжикЗабавно, яня написал много жичюмцтпоследних слов ъщщцав своей жизни для урыюынсамых разных произведений. Большинство из идлмъниних были буыызадумчивыми, учхффтгрустными эюыгили даже героическими. Но в свои последние вгючэтщминуты я шхне хрбйлсмог заставить эъжитсысебя сказать что-то рвполучше. Наверное, хуагфрчв этом разница между вымыслом щкълчои реальностью.
чщоныоЯ цачувствую оцепенение. Двигаюсь имджшпавтоматически, вщойеьпкак ршмигггодержимый. Роняю телефон и флперегибаюсь ъчпчерез край. Гравитация, дувтукак всегда, делает свое нуэетдело. Свет гаснет, рехуквя аггаыслышу еанфотдаленный треск, гхга за ним приходит темнота. Если юххбы я знал, бкчто это будет так... странно, я хожгуббы, наверное, написал что-нибудь оюьиеэхоб этом.
ягьЯ идпенне осознавал, что виевтоподошел к фнэкраю, юмрржнбпока не начал падать.
обгф
лрСмерть и я — старые фючдрузья, мой дорогой читатель. Ну, пока нет. Но мы ими станем. Для щхмчюфбтебя это будущее. ьыышешнДля меня фхльгмэто прошлое. дэгъаЯ каждый день сожалею о своих еьнщеьпоступках. Но не могу емъих исправить, шыиугыкак бы ни старался. гжА пока переверни фвьстраницу. Но позволь мне предупредить тебя. Дойдя до последних щбекхчстраниц, некоторые могут сгнвоспринять мой конец как начало. Начало моей жвьроли в чем-то цигораздо, сомгораздо лгоеннчбольшем, чем шоисбпрежний сеюлххея. Скажу сразу — оно того лымеуцне стоило.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|