Глава 1

Я привыкала к новому телу с большим трудом. Открыв глаза впервые после смерти и осознав, что жива, я обрадовалась и благодарила богов плеяды света за второй шанс. Однако взглянув в зеркало, едва не решилась продолжить то, что начала прежняя хозяйка тела — отравиться окончательно и бесповоротно. Потому что жить заново мне предстояло в качестве молодой аристократки в Нордоте.

Все вокруг казалось чужим и непривычным: несмотря на то, что Нордот несколько сотен лет оставался провинцией Империи Родан, нравы здесь царили поистине дикие.

— Леди Лилианна, на обед не полагается являться в том же платье, что и на завтрак! — это от горничной, которую я шокировала, заявив, что не хочу переодеваться.

— Ох, дорогая, тебе следует смеяться тише, не то люди подумают, что ты дурно воспитана! — от матери, которая хоть и смотрела на мое поведение со снисхождением, но все же то и дело одергивала, стоило мне слишком сильно выйти за местные рамки.

— Так вот где вы прогуливаете уроки танцев! — а это, как нетрудно догадаться, наставница. И как она только нашла эту заброшенную часть сада, в которой я прячусь от нее уже месяц? Сюда точно не ведет ни одна нахоженная тропа. Не лезла же она через кусты в своем прекрасном бежевом платье?

Аккуратно пробравшись меж разросшихся кустов, изящная шатенка средних лет, которая славилась среди аристократов тем, что умела приструнить даже самых своенравных барышень и привить навыки изящных манер даже бревнам, остановилась на поляне и в ужасе воззрилась на меня.

Да уж, зрелище я собой представляла не лучшее: старая рубашка, найденная где-то в недрах гардероба Лилианны, штаны, честно украденные моей горничной из той одежды, которую выдают слугам, сапоги для верховой езды, испачканные в траве. Ну и палка в руке, которая, за неимением лучшего инвентаря, пока что заменяла мне тренировочную саблю.

— Леди Лилианна, эти сапоги вышли из моды три года назад! — припечатала наставница, окинув меня критичным взглядом. — Ох, и в таком виде вы предстанете перед Его Величеством. Это возмутительно!

Я только кивнула, не вслушиваясь особенно в причитания мисс Дэйри. Да, немодные сапоги, именно поэтому я и приспособила их для тренировок. Ну и еще потому, что у них удобный — низкий и устойчивый — каблук… Стоп, что? Какая еще встреча с королем? Зачем?

— Да-да, леди! Кара должна была настигнуть вас! Его Величество уже здесь и хочет видеть вас немедленно, — с явным удовольствием подтвердила наставница, победоносно улыбаясь. При этом ее нисколько не смущало, что из-за моего плохого поведения пострадает и ее репутация. Кажется, даже за неполный месяц общения я успела порядочно вывести ее из душевного равновесия.

Я бросила прут толщиной примерно с полтора моих пальца под дерево, вытащила из кармана уже порядком потрепанный платок и вытерла потную шею: несмотря на раннюю осень, погода стояла на удивление теплая.

Стараясь сохранять вид как можно более равнодушный, направилась вслед за наставницей из сада к особняку, где родители Лилианны жили уже девятнадцать лет — со дня рождения первой и единственной дочери.

Пока шла, пыталась справиться с волнением. Что, если Анмар узнал о переселении моей души и пришел, чтобы завершить начатое? От этой мысли ладони предательски вспотели. Нет уж, просто так я свою жизнь не отдам, тем более второй раз. Пусть тело Лилианны все еще слабее моего прежнего, отточенного годами тренировок, это не значит, что я не могу как минимум заехать королю в глаз. Ну или хотя бы попытаться.

С другой стороны, откуда бы ему узнать об этом? За тот неполный месяц, который я живу в новом теле, ничего подозрительного я не делала. Мне повезло: Лилианна до смерти вела довольно замкнутый образ жизни, почти открыто выступала против устаревших правил поведения для женщин-аристократок и редко посещала светские мероприятия. Когда она — то есть, я — заявила, что хочу учиться фехтованию, родители без лишних вопросов выписали из столицы мастера. Они любили дочь, смирились с ее характером и относились к ее самостоятельности даже благосклонно: мать и сама слыла довольно своенравной особой, отцу же нравилось благоразумие единственной наследницы его немалого состояния.

И все бы шло хорошо, если бы Анмар вдруг не объявил, что намерен жениться на Лилианне. Ее родители, конечно, обрадовались, а вот сама она, недолго думая, приняла яд.

Возможно, король хочет поговорить с невестой о ее попытке отравления? Если так, то ситуация не лучше: я до сих пор понятия не имею, почему благоразумная и хладнокровная Лилианна решилась на такое. В том, что она лично выпила яд, осознавая, что делает, нет никаких сомнений: на ее постели нашли флакон, в счетах — оплату услуг лекаря, который и выдал ей опасный настой. Но никаких писем или личных дневников, которые указывали бы на причины такого решения, не было даже в тайниках, которые я во множестве находила в ее комнате. В них вообще ничего не было: такое чувство, будто перед смертью прежняя владелица тела сожгла все, что могло пролить свет на ее явно интересное и наверняка не совсем законное прошлое.

Слуги в доме провожали меня сочувствующими взглядами. Все суетились, смахивая пыль с подоконников, поправляя шторы и ковровые дорожки, и по концентрации горничных я смогла бы точно определить, куда идти, чтобы встретиться с женихом.

По пути мисс Дэйри поправила прическу — причудливый пучок, в который обычно собирала свои волнистые каштановые волосы — приняла наиболее достойный для гувернантки вид и кивнула лакеям, которые уже стояли у дверей парадной гостиной, готовые выполнить свои обязанности впервые, наверное, за несколько месяцев.

Я покосилась на наставницу с легкой завистью: уверенности мне не занимать, но вот такого изящества, каким блистала она, мне, кажется, никогда не достичь.

Когда я вошла в ярко освещенную солнечным светом гостиную, двери за спиной захлопнулись. Теперь в просторной комнате, в которой пол и потолок, отполированные и начищенные до блеска, сверкали под полуденными лучами, мы остались вдвоем: я и Анмар.

Он вальяжно раскинулся в большом кресле, закинув ногу на ногу, и задумчиво глядел на сад через открытое окно. Сквозняк играл с легким тюлем, и тень от невесомой ткани дрожала на полу, будто ластясь к ногам правителя.

Я поймала себя на мысли, что за предыдущие пол года, пока то ли он меня соблазнял, то ли я его, я ни разу не видела правителя молодого королевства в настолько простой и расслабленной позе. Прежде в моем присутствии он всегда был сосредоточен, учтив и готов, как стрела, в один миг оказаться рядом с противником и лишить его жизни. Сейчас мне казалось, что я вижу совершенно другого человека, похожего на сытого кота, который отдыхал на нагретом солнцем подоконнике.

По привычке я едва не включила милую дурочку, которую старательно отыгрывала перед ним в попытках вызвать к себе хоть какие-то чувства. Теперь, чтобы Анмар ничего не заподозрил, надо избавляться от этого образа, который, кажется, уже впитался в меня так же основательно, как запах тухлой рыбы липнет к волосам.

— Ваше Величество, — я поклонилась ему так, как кланялись в этой стране мужчины. Но не потому, что очень уж хотела нарушить этикет, а лишь по той причине, что не успела надеть юбку, необходимую для традиционного женского книксена. — Очень рада видеть вас…

— Так рада, что едва не отравилась месяц назад, — оборвал меня Анмар. — Здравствуй.