Глава 7 (Часть 1)

— Посмотрите на вашу девочку! Дети должны просто играть, а она посмотрите, как их избила! Есть у нее хоть какое-то воспитание?!

Две женщины средних лет привели своих сыновей и встали перед Каваками. Одна из них раздраженно указала на двух мальчиков рядом, покрытых синяками и ссадинами.

— Это потому, что ваши дети не умеют нормально разговаривать, — прервал ее по-детски резкий, но твердый голос. Чэн Лиян вышла из-за спины Каваками и дерзко посмотрела на женщин. — Вы дома не учите их, как себя вести, и оставляете это мне? Вы пришли извиниться или поблагодарить?

— Хм, ни на то, ни на другое не похоже. Мне вот что интересно… О! Поняла! Раз так, значит, вы и сами не очень-то умеете вежливо разговаривать. Неудивительно, что у вас такие дети.

— Теперь у меня остался последний вопрос: где вы вообще выучили слово «воспитание»?

— Лиян…

Каваками остановил ее, затем поднял голову и виновато улыбнулся женщинам:

— Прежде всего, я приношу извинения за резкое поведение этого ребенка. Мне очень жаль, что она причинила вам физический вред. Вот достаточная сумма на медицинские расходы для них, пожалуйста, возьмите.

Он протянул им простой конверт, а затем серьезным, но все еще мягким тоном добавил:

— В конце концов, конфликт — это двусторонний процесс. Чтобы подобное не повторилось, надеюсь, в следующий раз, когда вам будет скучно, вы сможете держаться подальше от Лиян… Если больше ничего нет, не будем тратить время друг друга. Так будет лучше для всех.

Глядя им вслед, Чэн Лиян тихо фыркнула, что не ускользнуло от Каваками.

Когда они вошли в дом, изнутри на шум вышел Ричард.

Чэн Лиян запрыгнула на диван, обняла подушку и угрюмо посмотрела на Каваками. Тот выглядел озадаченным. Ричард подошел, положил ему руку на плечо и протянул чашку горячего чая.

— Зачем ты так сильно их покалечила? Теперь они, завидев тебя, прячутся за матерей, — сказал Каваками, садясь с чашкой на диван. Ричард сел рядом.

Те двое мальчишек жили на соседней улице. Когда Чэн Лиян возвращалась домой, она случайно услышала, как они хихикали, обсуждая ее. Это еще было терпимо, но, увидев ее, дети рассмеялись еще громче: «Те двое мужчин, что ее воспитывают, — гомосексуалисты, они ненормальные!»

Чэн Лиян положила подбородок на подушку и надула губы:

— Не скажу! В общем, им еще повезло, что они смогли живыми вернуться домой и поплакаться мамочкам…

Каваками откинулся на спинку дивана, глубоко вздохнул и сказал Ричарду по-английски:

— Лиян привел я, но почему она больше похожа на тебя? Как и ты, не любит сладкое, и методы у нее такие же простые и грубые.

Он повернулся к Чэн Лиян:

— Лиян, не перенимай грубые методы Ричарда. Достаточно просто потратить немного времени, чтобы остановить их. Для этого тоже есть свои приемы. К драке прибегай только в крайнем случае.

— Разве прямолинейность — это плохо? — вмешался Ричард, переглянувшись с Чэн Лиян.

— А ты считаешь, что это плохо? — вставила Чэн Лиян. — Мне очень нравится подход Ричарда! Хи-хи.

Она бросилась на Ричарда, делая вид, что атакует, и они в шутку сцепились в возне.

Каваками беспомощно улыбнулся. Он прикинул время: они пробыли в стране Чэн Лиян достаточно долго, чтобы собрать все данные. Он только что закончил копировать информацию на последний жесткий диск. Им с Ричардом пора было возвращаться в Европу за образцами для исследований.

После ужина Чэн Лиян собралась, положила остатки мяса в маленькую коробочку, накинула куртку и уже собиралась выйти во двор за деревянным ящичком, который смастерила пару дней назад. Каваками увидел это и поспешно остановил ее:

— Лиян, через несколько дней мы с Ричардом уезжаем в мою лабораторию в Германии за кое-какими вещами. Поездка займет четыре-пять дней…

«Хм? Значит, можно будет продолжить мстить тем двоим…»

— Не смей возвращаться и искать тех детей! — заметив взгляд Чэн Лиян, подчеркнул Каваками.

— Но они действительно заслужили урок! Говорили, что учитель и Ричард ненормальные и все такое… — надув губы, громко и возмущенно возразила она.

Каваками сначала опешил, а потом громко рассмеялся.

— Но мы и правда ненормальные! — сказал он сквозь смех. — Например, Ричард может развязать войну между двумя странами, если захочет. А я могу в любой момент просмотреть любую информацию в мире, какой бы секретной она ни была.

— А ты сама выросла в жестоких условиях. Теперь ты встретила нас, и хотя из-за этого ты все меньше похожа на ребенка из обычной семьи…

— Но мы дадим тебе прекрасное место, куда ты всегда сможешь вернуться. Такое же, как любой из тысяч домов с зажженными окнами, которые ты видишь из окна. Никакой разницы.

Чэн Лиян посмотрела на добрую улыбку Каваками и на Ричарда, стоявшего рядом и смотревшего на нее. У нее защипало в носу. Она тут же отвернулась, чтобы скрыть слезы, и, махнув рукой, сухо сказала:

— Поняла! То есть они такие же, как мы. Я не буду их ненавидеть.

Каваками взъерошил ей волосы:

— Лиян, некоторые сущностные вещи определяют наше поведение…

Он говорил своим мягким, знакомым тоном, и Чэн Лиян внезапно вспомнила время, когда они подобрали ее на руинах.

Сначала Чэн Лиян жила в тренировочном лагере, где не видела дневного света. От других ее отличало то, что она знала свое имя, хотя там оно было не нужно — только номер, Девятнадцать. Она была девятнадцатой из той группы, кто попал сюда.

В том месте каждый отвечал за свою жизнь сам. Каждый день, кроме времени общих тренировок, приходилось опасаться, что кто-то из окружающих нападет и убьет тебя.

Поначалу некоторые сбивались в группы и действовали сообща, но Чэн Лиян никому не доверяла. Она почти не разговаривала, на ее лице почти не было эмоций. Другим было трудно понять, о чем она думает, и они старались держаться от нее подальше.

Позже, когда начался этап групповых тренировок и взаимных нападений, одиночка Чэн Лиян стала мишенью для многих. Но те, кто пытался напасть на нее, не только не добивались успеха, но и быстро устранялись ею. В конце концов, от нее отстали.

Каждый квартал наблюдатели проверяли их способности по разным показателям. Они смотрели на этих детей так, словно выбирали говорящий скот с различными навыками.

Выросшая в такой среде Чэн Лиян относилась ко всему внешнему миру с враждебностью.

Даже когда она встретила Каваками и Ричарда, она вела себя с ними крайне агрессивно. К счастью, рядом с Каваками был Ричард, который каждый раз умудрялся остановить или сдержать ее.

Поначалу Ричард несколько раз хотел просто убить эту опасную девочку, но Каваками сердито останавливал его.

— Она просто очень напугана, Ричард!

— Но оставлять ее опасно.

— Мы можем ее научить. У нас ведь хватает на это времени, не так ли…

В то время Чэн Лиян еще плохо понимала английский, но мужчина, на которого она раз за разом нападала, снова и снова заслонял ее собой.

Каваками немного знал китайский, и они могли кое-как общаться.

Потом Ричард и Каваками водили ее по руинам городов, переживших войну. Они расследовали там что-то свое, но попутно, как и ей, спасли много выживших. В процессе она постепенно начала подражать Каваками, делать то, что делал он, — то, чего она никогда раньше не пробовала.

Прежде чем они покинули зону боевых действий, после того как доставили последнюю группу пострадавших от войны в безопасное место, ребенок примерно того же возраста, что и Чэн Лиян, догнал их, когда они собирались уходить. Девочка держала в своей худенькой ручке рисовый шарик, боясь, что он остынет. Чэн Лиян не понимала языка местных жителей и не могла разобрать, что та говорит. Она просто смотрела, как девочка вложила ей в руку этот шарик, а потом убежала.

Местность только что пережила боевые действия, еды, возможно, не хватало даже на всех. Этот шарик мог быть порцией еды того ребенка на два или три приема пищи.