Когда Пэй Ван отвел взгляд, ярко-красный текст исчез из поля зрения. Он облегченно вздохнул и на миг забыл о системе. Присел на корточки рядом с Цзян Шу и тихо спросил:
– Болит где-нибудь?
В тот момент, когда она упала, экран перед его глазами уже заслонили красные строки. Он только заметил, как кто-то задел его ботинок – и тут же Цзян Шу рухнула прямо перед ним.
Он точно не собирался ее подставлять. Но вдруг за этим стояла система? Пэй Ван почувствовал укол вины.
– Это моя вина, – пробормотал он, – я должен был тебя поймать.
Он осторожно надавил на ее щиколотку и шепнул:
– Подвернула?
Его пальцы были теплыми и мягкими. Легкое прикосновение вызвало у Цзян Шу внутренний взрыв – ей едва не захотелось вскочить с места.
Но воспитание «злобной второстепенной героини» не позволяло ей так поступать. Она застыла, напряженно лежа на полу, не понимая, чего добивается Пэй Ван.
«Заботится? Чтобы потом легче было ударить по больному?» – Цзян Шу растерялась, но решила подыграть, – «Может, удастся создать еще одну нестыковку в этом спектакле?»
Когда он вновь осторожно надавил, она намеренно застонала:
– Ай, ай, больно…
Пэй Ван тут же отдернул руку, на мгновение замешкался, а затем аккуратно поднял ее на руки и усадил на диван. Обратился к госпоже Цзян:
– Где у вас семейный врач?
Мать Цзян, встревоженная воплями дочери, тут же вскочила и ответила:
– В медицинском центре, в нашем жилом комплексе.
Цзян Шу с удивлением наблюдала за происходящим. Что это – очередной шаг, чтобы разоблачить ее? Отвезти к врачу, и вся ложь всплывет? Нет, это будет слишком унизительно…
Она колебалась: признаться в подлоге или дождаться, пока все вскроется на приеме у доктора. Но мать уже набрала номер:
– Алло, доктор Сун? Подойдите, пожалуйста, в тринадцатый корпус. Похоже, наша дочь подвернула ногу.
Слов на другом конце провода она не разобрала. Мать повернулась к Цзян Шу и уточнила:
– Сильно болит?
Та поспешно замотала головой:
– Нет, не больно…
Пэй Ван бросил на нее быстрый взгляд, а затем вновь отвернулся.
Под этим взглядом Цзян Шу вдруг вспомнила свои театральные стоны и поспешила добавить, чуть не расплакавшись:
– Когда нажимают – больно…
Госпожа Цзян передала эту фразу дословно врачу, кивнула пару раз и положила трубку:
– Доктор Сун скоро придет.
Он и впрямь не заставил себя ждать. Пожилой мужчина с медицинской сумкой вошел в дом и вежливо поприветствовал:
– Здравствуйте.
Подойдя к Цзян Шу, он спросил:
– Что случилось, девушка?
– Вот здесь, – серьезно указала она на щиколотку, которую трогал Пэй Ван.
Час расплаты для «злобной героини» приближался. Доктор надел перчатки, присел перед ней и слегка сжал щиколотку:
– Здесь?
Цзян Шу судорожно втянула воздух.
Доктор Сун улыбнулся, снял перчатки и небрежно сказал:
– Ничего страшного. Просто растянули связку. Приложите лед минут на двадцать и пару дней отдохните – все пройдет.
Он поднялся, взял сумку и повернулся к госпоже Цзян:
– Если больше ничего не нужно, я пойду.
Доктор быстро ушел, а госпожа Цзян отправилась искать горничную за пакетом со льдом. Цзян Шу сидела на диване, неловко теребя подол платья.
Она и представить не могла, что такой банальный трюк обернется настоящей травмой. А как же теперь быть с «системой пощечин» Пэй Вана?
Цзян Шу оглянулась в поисках Пэй Вана – вдруг снова прозвучит голос системы? Но с того момента она его больше не слышала. Может, у системы был какой-то особый триггер?
«Пэй Ван? Где он?»
Он провожал доктора Суна во двор и воспользовался случаем, чтобы уточнить:
– Это точно несерьезно?
Доктор Сун успокаивающе улыбнулся:
– В семье одно сокровище – конечно, вы переживаете. Но, честное слово, все обойдется, – он махнул рукой, давая понять, что можно не провожать, и вышел за ворота.
Пэй Ван остался на месте, нахмурившись. Он хотел восстановить связь с «системой пощечин».
То ярко-красное сообщение потрясло его куда сильнее, чем электронный голос. Но в интерфейсе системы нельзя было отключить текст – значит, придется вернуть голос.
– У тебя красивый голос, – признал он. – Но мне бы хотелось слышать тебя по-настоящему.
Система хранила молчание. Будто злилась за прошлое и игнорировала протянутую ветвь примирения.
Пэй Ван подождал. Не дождался. Он повернулся к цветущим розам в саду:
– Если ты хочешь говорить только текстом – я не против. Но ведь ты можешь показывать текст, только когда я вижу Цзян Шу, – продолжил он. – А я не собираюсь признавать семью Цзян. Так что встречаться будем нечасто.
Голос системы, пораженный, заговорил вновь:
[Не признаешь семью Цзян?! Почему ты не хочешь вернуться?]
– А зачем?
[Признав их, ты станешь бесспорным наследником корпорации Цзян!]
– У меня уже есть «Цзинхуа», – спокойно отозвался Пэй Ван, направляясь к двери.
Компания, которую он основал еще в студенчестве, уже вошла в число новых аристократов столицы.
Голос дрогнул:
[Разве ты не хочешь быть со своими родителями?]
– У меня уже есть мама.
В детстве он потерялся и год прожил в приюте, прежде чем его забрала приемная мать – Пэй Суньюй. Все его представления о семье и любви связаны с ней.
Система явно начала нервничать:
[Но твои родные родители очень хотят вернуть тебя!]
– У них уже есть ребенок. А у моей мамы – только я.
Система осеклась. Такой поворот она не предвидела.
После паузы она обреченно вернулась к теме:
– Ладно, буду говорить голосом…
Появилось окно системы. Она открыла панель и принялась тыкать в иконку громкости.
– Эй! Ты что делаешь?
Пэй Ван медленно сбавил громкость почти до минимума и мягко сказал:
– Прости. Но ты все еще слишком громкая.
Он вошел в гостиную. Цзян Шу по-прежнему сидела на диване. Госпожа Цзян пыталась как-то обернуть ее щиколотку холодным компрессом. Пэй Ван подошел и наклонился:
– Давайте помогу?
Тут же в голове раздался писк системы:
[Дзинь! Срочно разоблачите фальшивую травму злобной героини!]
Мать Цзян, наконец, зафиксировала компресс. Вздохнула с облегчением и сказала:
– Не нужно, все уже.
Посмотрела на Пэй Вана и с неловкостью проговорила:
– Ты у нас так давно, а я даже дом тебе не показала…
Она бросила взгляд на Цзян Шу и предложила:
– Ты пока полежи с льдом, а я покажу Сяо Вану…
– Не стоит, – остановил ее Пэй Ван, снова посмотрев на Цзян Шу.
Словно игнорируя очередное «дзинь» в голове, он спокойно сказал:
– Благодарю за заботу. Но я не собираюсь жить в семье Цзян.
Цзян Шу и госпожа Цзян изумленно подняли головы. Мать замерла, потом дрожащим голосом спросила:
– Я… я сделала что-то не так? Скажи – я все исправлю.
– Мне двадцать четыре, – тихо ответил Пэй Ван, тепло улыбаясь. – У меня уже есть интересы, работа… и мама, которая была со мной семнадцать лет.
Он протянул руку. Госпожа Цзян, растерявшись, вложила в нее свою ладонь. Пэй Ван обнял ее:
– Я знаю, вы с отцом долго меня искали. Когда был маленьким, я часто думал, какими вы могли бы быть. А когда встретил вас… понял: вы даже лучше, чем я представлял. Я вас очень люблю. И могу приходить в гости. Но… у меня уже есть мама. И я не могу ее предать.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|