Глава 8

— Что?..

Почему ей на ум пришли именно круассаны и вафли? Да еще и вылетели изо рта, не дав ни секунды на раздумья! Ведь этого еще нет в этом мире...

— Ну, я хотела спросить... какая у тебя любимая еда?

Рейна поспешно изменила вопрос, и Лиман на мгновение пристально посмотрел на нее. Затем перевел взгляд на мензурку и ответил:

— У меня нет особых предпочтений в еде.

— А...

После такого ответа не оставалось ничего, что можно было бы добавить. Но разве Рейна была из тех, кто так легко сдается?

— Тогда какая еда тебе не нравится?

— Тоже ничего особенного.

— А чем ты обычно занимаешься в выходные?

— Ничем особенным.

— А...

К сожалению, последующий разговор развивался по той же безнадежной схеме. Это было похоже на противостояние неприступного щита и бесполезного копья.

Как известно, чтобы хлопок получился, нужны две ладони. Так и в разговоре — нужна взаимность. В конце концов смущенная Рейна замолчала.

«Жаль заканчивать разговор вот так».

Ей не хотелось завершать их первую (и, возможно, последнюю) беседу на такой неловкой ноте.

— Тогда кем ты хочешь стать в будущем?..

«Не слишком ли серьезно?»

Но это был последний вопрос, который она смогла придумать. Да и слова уже сорвались с губ.

—Какие у тебя планы после выпуска?

Рука Лимана, перемещавшая мензурку, замерла на месте. Решив, что вопрос попал в цель, Рейна продолжила:

— У тебя есть какая-то мечта?

Лиман на мгновение застыл с неопределенным выражением лица, затем поставил мензурку на стол. Ухмыльнувшись, он парировал:

— А ты, Рейна?

Ухмылка была какой-то... странной.

Но, не сумев определить, в чем именно заключалась эта странность, Рейна восприняла ее как положительный знак.

— Наверное, пойду в Министерство образования.

— А, вот как? Повезло тебе.

В отличие от недавней ухмылки, его ответ прозвучал ледяным. Даже перепад температур между днем и ночью в пустыне не был столь резким.

Лицо Рейны непроизвольно стало безучастным.

— Я задала неприятный вопрос?..

Пытаясь исправить ситуацию после его пугающе резкой перемены настроения, она заговорила, но он уже снова полностью изменился в лице.

— Нет. О чем тут неприятно говорить? Кстати, Рейна, не могла бы ты налить красный раствор в ту мензурку?

«Кажется, я только что совершила ошибку... Или нет?»

В замешательстве Рейна кивнула и взяла колбу с красной жидкостью.

— А, не сейчас. Примерно через десять минут я тебе скажу.

— Хорошо...

Нахмурившись от неприятного ощущения, она услышала его дополнение:

— И еще... я тоже хочу пойти в администрацию. Но, наверное, придется в судебную систему.

«Придется»? Не «хочу», а «придется»?

Озадаченная его словами, она склонила голову набок.

— Судебная система — это Верховный суд?

— Да.

— Понятно. А я думала, ты пойдешь в Министерство образования, раз у тебя такой интерес к педагогике. Ведь наша семья обычно идет туда, и твой отец тоже работает в Министерстве образования. Я думала, мы с тобой в итоге окажемся в одном отделе, — она уже начала размышлять, как ей тогда следует вести себя с Лиманом. — Но ты рассматриваешь Верховный суд.

В тот же момент в глазах Лимана вновь мелькнул холодный свет.

«Э?.. Неужели я опять что-то не то сказала?»

Как говорится, необдуманно брошенный камень может убить лягушку. Только сейчас до нее дошло, что ее слова могли задеть Лимана за живое.

Как известно, извинения лучше приносить как можно быстрее.

— Прости. Кажется, я говорила о том, в чем не разбираюсь.

Без колебаний извинившись, она увидела, как Лиман, ненадолго замолчав, быстро привел лицо в порядок. Но прежде чем успел что-то сказать, дверь лаборатории распахнулась.

— Мы пришли.

— Уже почти закончили?

— Да. Спасибо всем за три недели работы.

После этих слов Лимана все взгляды в лаборатории устремились на Рейну.

«Не смотрите на меня так. Я и сама знаю, что ничего не сделала».

Но ей было немного обидно. Ее не только не пускали помогать, но и вообще выгнали из лаборатории. А теперь еще смотрят с таким презрением.

В этот момент Лиман, главный герой и всеобщий любимец, хлопнул в ладоши, чтобы разрядить обстановку.

— Кстати, Рейна, не могла бы ты сделать то, о чем я тебя просил?

— А, да.

С недовольным лицом Рейна взяла инструмент. Не колеблясь, она перенесла раствор и подняла его над мензуркой.

— Э-э?

— П-погоди!

— Что?

Услышав испуганные голоса членов команды, она озадаченно обернулась и увидела, как все в панике машут руками, останавливая ее.

— Не этот! Не наливай!

— Немедленно опусти руку!

В ответ на такие бурные реакции Рейна взглянула на жидкость в инструменте.

«Но Лиман же точно сказал «красный раствор»?»

— Нет!!!

Судя по всеобщему ужасу, очевидно, произошла какая-то ошибка. Поэтому она решила остановиться. Вернее, попыталась.

Но где она находилась? И кто был главным героем?

Как будто нити судьбы сплелись воедино, капля раствора, свисавшая с конца инструмента, упала прямо в мензурку, как и просил Лиман.

— Ай, нет!!!

— Аааа!!!

В тот же момент лабораторию наполнили стоны и вопли отчаяния. И, конечно же, содержимое мензурки начало неконтролируемо бурлить.

Буль-буль... БАХ!

— Рейнааа!!!

В тот момент бурлящий результат, члены команды и, наконец, Лиман с каменным лицом — все это последовательно предстало перед глазами Рейны.

Среди этого хаоса она не могла не понять.

Он знал.

Он точно знал, что нельзя наливать красный раствор, и намеренно дал такие указания.

 

***

 

— Он точно сказал «красный раствор».

Она слышала это совершенно ясно.

[Кстати, Рейна. Не могла бы ты налить красный раствор в ту мензурку?]

— Да. Он определенно так сказал.

Однако доверие к Рейне среди команды уже было на нуле, а больше половины членов команды уже попали под чары Лимана, так что реакция была предсказуемой.

[Рейна. Я просил тебя налить раствор, который стоит за красным.]

Кто бы поверил Рейне, когда Лиман говорил такое?

— Хм... Все больше похоже на то, что он специально хотел поставить меня в неловкое положение.

Но она отказалась от помолвки еще до того, как Кар успел сделать предложение. Так что Лиман не мог этого знать.

— Но за что ему меня ненавидеть?

Рейна плюхнулась на кровать и пробормотала:

— А, не знаю. В любом случае... лучше держаться подальше от Лимана.

Мысли о дружбе и прочем были слишком поспешными.

— Кстати, я так давно не напрягала мозги, что у меня упал уровень сахара.

Тук-тук.

— Дочка, можно войти?

В тот момент, когда она собиралась достать спрятанную под кроватью шоколадку, чтобы поднять уровень сахара, из-за двери раздался мелодичный голос.

Услышав мягкий вопрос, Рейна быстро подбежала к двери.

— Да, мама.

Открыв дверь с радостным лицом, она увидела, как перед ней внезапно появляется сумка.

— Вот.

— Мм.

Что это? Похоже, это не подарок.

Наклонив голову набок, она вопросительно посмотрела на мать, которая с милой улыбкой пояснила:

— Отнеси, пожалуйста, обед, дочка.

— Обед? Кому?

Взяв сумку, она переспросила, и мать с беспокойной улыбкой и грустным взглядом ответила:

— Отцу. Он так занят в последнее время, что совсем исхудал... У меня просто сердце болит.

«Исхудал?»

Его телосложение всегда было округлым, даже с блеском.

— А вдруг у него разовьется авитаминоз? Поэтому наша хорошая доченька должна сходить.

Закончив говорить, мать лучезарно улыбнулась и потянула младшую дочь за дверь.

«Меня уже не раз обманывало это ангельское лицо...»

Очевидно, она пришла к ней, потому что только младшую дочь можно было без стеснения заставлять выполнять такие поручения.

«До чего же эффективно она использует свою дочь...»

Раздраженная Рейна бросила взгляд на проходящую мимо служанку.

— Пусть служанки сходят, мама.

— Нельзя. Ты должна пойти сама.

— Почему?

— Все заняты. Ты у нас самая свободная.

Это было правдой, но все же она была младшей дочерью семьи, принадлежащей к основателям государства. Неужели ей действительно нужно выполнять такие поручения?

Слегка вздохнув, Рейна проворчала:

— Мама. Вам кажется, что я просто лежу без дела?

Совершенно верно. В дни, когда она не ходила в академию, она действительно ничего не делала, просто лежала.

— На самом деле это не так.

Нет. На самом деле это так. В выходные, кажется, ее тело состояло только из жира. Она не могла пошевелить даже пальцем.

— Я размышляю над тем, что изучала в академии, и много думаю о своем будущем.

Это было отчасти правдой. Сколько же ей приходилось размышлять, чтобы избежать плохого конца.

Выслушав пространные оправдания, мать слегка хмыкнула.

— Хм... Правда?

— Да, мама.

— А я-то думала, твои оценки хуже, чем у тряпки для ног, и ты просто лежишь, тупо глядя в потолок.

— Мама?..

Ошеломленная Рейна непроизвольно открыла рот.

«Неужели жена барона может так говорить?»

Да еще и жена будущего маркиза Чантра?

— Хо-хо, значит, в следующий раз я могу ожидать оценок не хуже тряпки для ног, а просто тряпки, дочка? — слегка рассмеявшись, мать пожала плечами и повернулась. — Как жаль. Но ничего не поделаешь. Придется отправить кого-то другого во дворец.

Дворец?

Услышав это слово, Рейна мгновенно преобразилась, как сурикат, и быстро схватила мать, которая уже собиралась уйти.

— Погодите, мама? Дворец?

Неужели тот самый дворец, где был ее возлюбленный Итан?

Ее тусклые, как у гнилой рыбы, глаза мгновенно наполнились жизнью.

— Мама. Не могли бы вы повторить?

— А?

— Вы хотите, чтобы я отнесла обед отцу... во дворец?

Проявив внезапный интерес, она увидела, как мать, уже выходившая из комнаты, повернулась.

— Да, именно так. Он сейчас разбирает отчеты инспекции и совсем не приходит домой.

Разве сейчас не время инспекции частных учебных заведений? Она думала, он в отъезде... Но если дело обстоит так, то ситуация меняется.

— Ах, мама!

— М-м?

— Почему вы не сказали сразу! — отбросив волосы назад, Рейна уверенно воскликнула: — в доме Чантра нет никого свободнее меня! Поэтому я должна пойти!

Как известно, наглость — второе счастье, а в наглости Рейне не было равных.

S3