Глава 5 (Часть 2)

— Ох… Спокойно, спокойно, Интегра. Ничего страшного, это всего лишь похмелье… Проклятье, больше ни на какие вечеринки, кто бы ни приглашал!

Когда головокружение немного улеглось, Интегра с облегчением вздохнула и нащупала свои круглые очки, надев их на переносицу.

— Интегра, как долго ты собираешься меня игнорировать? — раздался ленивый мужской баритон справа от неё. Широкая холодная ладонь обхватила её за талию и прижала к кровати. Бледное лицо вампира с призрачной улыбкой склонилось над ней. — Теперь ты меня видишь?

Лицо Интегры на несколько секунд утратило всякое выражение.

— Алукард! — воскликнула хозяйка особняка с недоверием. — Что ты делаешь в моей постели?! — Её правая рука потянулась к пистолету под подушкой, но слуга, предвидевший это, перехватил её и вместе с левой рукой зафиксировал над головой. — Не надо так, Интегра. Мы же можем просто… душевно побеседовать.

Он смотрел на неё с почти нежным выражением, его плотно сжатые губы изогнулись в двусмысленной улыбке. Интегра никогда не видела его таким. Обычно он был похож на безумца, скалил зубы, глубокие морщины пролегали у глаз, а красные глаза, словно у призрака, излучали зловещую ауру. Но сейчас, сдерживая свои эмоции, он выглядел невероятно красивым. Его мертвенно-бледная кожа в тусклом свете казалась мягче. Такой Алукард пугал Интегру даже больше, чем обычно. Она словно чувствовала скрытое под холодной кожей жгучее желание — желание мужчины к женщине. И это ей очень не нравилось.

— Отпусти меня, — Интегра старалась, чтобы её голос звучал сдержанно и гневно. Зафиксированные руки и объятия мужчины вызывали у неё сильное беспокойство, но она ни за что не показала бы этого.

Алукард слегка улыбнулся и приблизил свое лицо еще ближе, почти касаясь её носа. Интегра сжала губы, нахмурилась, но не отстранилась. Она была близка к тому, чтобы… нет, она уже злилась.

— Интегра, ты сейчас такая же милая, как в детстве, — прошептал ей на ухо слуга. — Так боишься, но делаешь вид, что тебе всё нипочем.

— Чего ты боишься? — Алукард отпустил её руки и свободной ладонью нежно погладил её теплую щеку. — Куда делась твоя вчерашняя страсть?

Палец Интегры, лежавший на курке, замер.

— Вчерашняя? — Она приставила пистолет к голове слуги. — Что произошло вчера?

Черт, голова снова начала болеть, и ничего не вспоминалось. Неужели она вчера действительно сделала что-то, позорящее честь Хеллсинга?

Интегра нервно сжала ноги.

Алукард, не обращая внимания на дуло пистолета, указал пальцем на красное пальто и черный костюм на полу, затем на свою обнаженную грудь и, улыбаясь, промолчал. Взгляд Интегры, следуя за его рукой, застыл. Едва заметный румянец распространился от кончиков ушей к шее, а медовая кожа начала соблазнительно нагреваться.

Алукард хитро улыбнулся и, воспользовавшись замешательством хозяйки, поцеловал её в губы. Он стянул с неё белую рубашку, его пальцы пробежали по гладкой спине. Теплое человеческое тело было крепко прижато к нему. Он чувствовал под её кожей бурлящий поток крови и сильное сердцебиение. Она была в сознании, она была в его объятиях. Это то, чего он ждал всю ночь, бесчисленные ночи, и теперь это стало реальностью. Его остановившееся сердце чуть не забилось вновь от радости…

— Ммм… — Интегра слабо отталкивала слугу, не желая признавать даже себе, что в её голове мелькнула мысль: раз уж это случилось, какая разница, если повторится? Где-то глубоко внутри таилась еще более скрытая радость, которую она не осознавала. Она ждала его поцелуя, отбросив проклятое чувство долга и упрямство. Она хотела быть в его объятиях! Да, пусть будет так! Она больше не Интегра Хеллсинг, а его Интегра!

…Однако, когда рука слуги коснулась её целых и невредимых трусиков и попыталась стянуть их, разум Интегры наконец вернулся.

Даже без опыта она понимала, что после ночи страсти нижнее белье не остается на женщине в первозданном виде.

Поэтому, охваченная стыдом и гневом, она безжалостно выстрелила в слугу и, перевернувшись, села на него сверху, глядя вниз с таким свирепым выражением, словно застала своего сотрудника за просмотром непристойностей в рабочее время.

— Ох… — Алукард прикрыл глаза рукой и застонал от боли, хотя оба понимали, что причина была не в пуле.

— …С возвращением, Интегра, моя госпожа.

— Да, я вернулась, Алукард, — Интегра наклонилась, и её золотистые волосы упали ему на лицо. — Скажи мне, на сколько кусков ты хочешь, чтобы разлетелся твой гроб?